Илья Стальнов - Демоны космоса
– Ты выполнил все. Спасибо…
Ну конечно, все встало на свои места. Я был игрушкой этих сил, перед которыми меркане и мы не значили ничего. Или значили?
– Ты много сделал для нас. Ты имеешь право что-то знать…
– Я хочу знать, – прошептал я.
И знания обрушились на меня холодным душем. С трудом, но я что-то понял.
Наша «Сфера изоляции» радиусом в пятьсот светолет является полем битвы, спора, игры. Нет, скорее всего, просто шахматной доской, на которой разыгрывают свои непонятные для нашего разума партии. От этой игры зависит многое. Что? Не знаю. Не понял. Моя черепушка просто не вместила этого. Мои хозяева, или союзники – кто разберет, – играют на нашей стороне, Лемурийской сферы. В нашей мифологии подобные силы определялись как демоны света. Насколько я понял, они несут некое конструктивное начало, тогда как их враги, передвигающие по доске фигуры меркан, по сути своей разрушители, извратители, в общем – зло. Как в любой игре, в этой иногда используются неспортивные приемы. Так, враги в решающий момент подбросили мерканам зерно иного мира – сгусток вещества из другой сферы, куда нам доступа не было. Этот невзрачный предмет таил в себе древние, невероятные силы и гигантскую опасность и мог решить исход игры. Его еще во время мифических войн древности, о которых остались одни предания, заперли на далекой планете, где он и находился до недавнего времени…
Меня выбрали, чтобы я вернул артефакт на место.
Естественно, возникал вопрос, почему мои союзники, обладающие безграничными возможностями и не поддающиеся осмыслению мощью, просто не нырнули на Дольмен и не забрали зерно из исследовательского центра. Ведь они могли проделать это без особого труда Или не могли? Борьба между «игроками» – демонами ведется на другой основе – там вброшенный байт информации может вызвать горный обвал, а эмоциональные токи способны разрушать планеты. Там в ходу невероятное и невообразимое. К примеру, если нам вдруг понадобится уничтожить вождя первобытного племени, мы найдем того, кто стукнет его каменным топором по голове и съест, а не будем делать это сами. Кроме того, то, что может сделать человек, не имеют права или не могут делать они.
В общем, в этой игре они избрали пешку – фигуру, которая, пройдя поле, станет ферзем… И я был марионеткой в их руках. Меня запрограммировали, использовали А теперь вежливо благодарят за работу… Я должен был ощущать себя обиженным. Но не ощущал Наоборот, странное чувство – гордость, грусть и тоска Потом мне позволили задать вопросы.
– Почему выбрали меня?
– Ты подходишь.
– Что вам надо в этой войне?
– Ты не поймешь. Уравновешивание.
– Уравновешивание чего?
– Не поймешь…
Не пойму, да? Действительно, куда уж смертному понять игры богов. И далеко не каждому удается в них стать значимой фигурой. Гордись, Серг.
Теперь главный вопрос
– Кто я?
– Двойник.
– Что такое двойник?
– Лейтенант Серг Кронбергшен погиб в бою за Галахвар. Ты – двойник с планеты-двойника, которого мы поставили на место лейтенанта, наделив импульсом к действию и необходимыми качествами.
– Какой двойник?!
– Двойники. Закон Большой сферы.
Мне вспомнились разговоры с Таланой о двойниках. Что планеты, люди – все в мире имеет двойников И что якобы эта гипотеза подтверждается. Притом двойник – не означает полнейшее сходство. Это какое-то иное родство, неразрывная связь, для которой нет ни времени, ни расстояний,
– Но где моя планета?
– Узнаешь. Вернешься обратно.
– Когда?
– Сейчас
– И все?
– Ты не поймешь… Ты еще понадобишься. Ты справился. До свидания.
В этом потоке мыслей и чувств, заменявшем слова, была теплота – вполне человеческая Я подумал, что «игроки» все-таки ближе к нам, людям, а не мифическим демонам. И «игра» тоже идет вполне человеческая… А может, мы, люди – будущие «игроки»?
Глава двадцать шестая
Мелкий дождь сочился из низких серых туч. Он падал на тесный, неуютный, серый город. Коробки, коробки, унылые однообразные коробки зданий…
Внизу в палатке продавали пиво в розлив. Дымил дизельный грузовик, пытавшийся пробиться через ворота хладокомбината напротив моего дома и натужно сбросить свой надоевший груз. Я стоял у окна и глядел на все это. Мне было тоскливо. Душа рвалась из тюремной тесноты города…
Я вернулся к компьютеру… Положенные десять минут отдыха позади Опять за работу Первый, второй, третий. Корабли вспыхивали и рассыпались в плазму. Я только успевал их сбивать. Так, еще один… Загорелся, рассыпался… Вот так я их щелкаю, вражеские корабли. Легко и быстро…
Что-то очень легко… Нет, тут нужно немножко усложнить программу…
Работа не клеилась. Настроения не было никакого…
Я оторвался от клавиатуры, потер шею, мышцы затекали от долгого высиживания. Поглядел в зеркало и увидел скучную щетинистую морду. Не слишком красивую, но не лишенную приятности. Девушкам нравится. Не всем. Некоторым. Понимающим.
Работать… Работать…
Проработать долго я не смог. Не получалось сосредоточиться. Да и обрыдло. Я выключил компьютер. Отличный компьютер с плазменным монитором. Последнее слово техники. Мне нужен хороший компьютер. Это мой хлеб.
Мне двадцать восемь. Я – заместитель директора компьютерной фирмы. Помогаем америкосам разрабатывать игрушки. Стрелялки, гонялки, стратегии и квесты. Тут мы собаку съели…
Я глубоко вздохнул. Сегодня мне особенно не хватало воздуха. Простора не хватало…
Я в очередной раз подумал, что не люблю этот город. Он тесен мне. Я окончил здесь институт. Остался в аспирантуре. Потом была защита диссертации, безденежье. И, наконец, эта фирма. Когда она заработала, появились деньги, я купил квартиру, свой однокомнатный угол, который два года назад казался мне подарком судьбы. Сегодня он тяготит меня, и мне хочется сбежать отсюда…
Меня томит этот город. И эти люди, которые озабочены одним – заработать деньги. И девушки – доступные или неприступные, глупые курицы и умные кошки, заявляющие на меня права. Мне осточертели многочисленные знакомые, деловые партнеры, собутыльники. Я их не люблю. Нет, с каждым в отдельности я готов уживаться. Но они утомляют меня скопом, как явление окружающей жизни… Они… Они… Вдруг я нашел нужные слова, которые, как мне показалось, мистически объясняют все: они пришпилены к «плоскости», в них нет полета.
– Ты не от мира сего, – сказала Лена, уходя от меня позавчера в очередной раз навсегда.
Не от сего. А от какого?.. Иногда мне казалось, что в моей жизни должно быть еще что-то, кроме этого проклятого пошлого города, этого компьютера и очередной дурацкой игрушки «Нашествие таргов-5», которую надо закончить в ближайшее время. Я разобран. Рассеян. И мне тесно. Тесно… Я взял лежащую на столике яркую газету. «Мегаполис-экспресс». На первой полосе: «Янки водят мир за нос. Мы все окружены марсианами!» Какая-то дурацкая утка о космических кораблях, якобы зафиксированных системой ПРО США. Будто бы их видели свидетели. Журналисты любят строгать дешевые, доступные сенсации И их любимая тема – пришельцы с других миров…
Я с размаху отбросил газету, и она, повертевшись в воздухе, так и не раскрылась, а спланировала на кушетку.
Поднявшись, кряхтя я поплелся на кухню, дернул дверцу холодильника. Яркий свет высветил девственную чистоту полок. Это означало, что я слишком глубоко ушел в программирование, мне пора кинуть свои кости на улицу – до ближайшего продуктового.
Я взглянул еще раз в окно. Весенний дождик моросил почти незаметно. Ну что же, придется отважиться выбраться из квартиры. Пройти мимо пивнухи, ответить очередному алкашу, канючащему рубь, – «денег нет» или из жалости кинуть ему заветный рубь, спасти от гибели падшего в алкогольный провал соотечественника. Алкашей становится все больше. И использованных шприцев в подъезде – тоже. Город катится к чертям, и мы ничего не можем сделать. Потому что мы лишь микробы, от которых не зависит в этой мутной несправедливой жизни ничего!
Улица. Поток машин. Автобусов и троллейбусов становится все меньше. Машин все больше…
Я зевал, смотря по сторонам, и снова потер затекшую шею. Зажегся зеленый свет. Я сонно шагнул на проезжую часть… И открыл рот, проглотив голос.
Черная, сияющая «БМВ» была, скорее всего, банально угнана. На своих так не гоняют. Она мчалась, как бешеная. И девушка, застывшая на краю проезжей части, должна была быть ею раздавлена.
Я внутренне подобрался. Нет! – возопило все внутри. Девушка сейчас перестанет жить. Ее раздавят. Раскатают по асфальту. И я снова ощущаю себя микробом, которому не под силу в этой жизни ничего!
Тут и началось смещение. Голову повело, все закружилось. И я рванулся вперед, умом понимая, что не успеть…
Ох, как вязко все вокруг. Как туго даются движения… А мир застыл…
Потом все покрылось каким-то переливающимся покровом, под которым не различишь ничего…
