Владимир Васильев - Никто, кроме нас
Президент терпеливо ожидал.
Полковник не любил ненужной спешки, поэтому он неторопливо уселся в кресло, неторопливо раскрыл тоненькую непрозрачную папочку с вакуумным замком, пристроил ее на столике и лишь после этого изобразил на лице готовность к диалогу.
— Итак, что вы снова затеяли? — оживился Вернер Винцль.
— Господин президент! Я в общих чертах знаком с выкладками аналитиков и с планом предстоящих чрезвычайных ударов по Тсурре, Оа, Файд-Зегу и Багуте. Однако я считаю, что перед этим следует провести еще одну операцию. Суперчрезвычайную, если не возражаете против подобной формулировки.
— Какую же?
— Непосредственный захват императора Унве и доставку его в контролируемую нами область пространства.
До сих пор президент слушал с живейшим интересом, подавшись к собеседнику. Однако последняя фраза заставила его откинуться на спинку кресла.
— Но полковник… Если вам не удалось на брошенной силами оаонс Иншуди захватить шефа их клановой разведки, то как…
Президент умолк, справедливо посчитав дальнейшие слова излишними. В самом деле — уж шеф-то контрразведки доминанты Земли прекрасно осведомлен, в какой неприступной крепости обитает главный баламут галактики и основная головная боль стратегов союза — самозваный император Шат Унве. От империи которого, к счастью, на сегодняшний день мало что осталось. Но чтобы додавить эту неуступчивую гидру, все равно придется изрядно попотеть и вложить немало средств, это уж без сомнений. А полковник Попов предлагает новую авантюру после того, как провалилась многообещающая прежняя, калибром пожиже!
— По поводу ваших последних слов у меня два комментария, господин президент. Комментарий первый: к моменту начала операции на Иншуди мы еще не располагали генераторной сшивкой достаточно сложной топологии. Сегодня мы ею располагаем. Дабы не вдаваться в ненужные подробности, скажу вам, что семнадцать часов назад физики «Квазара-четыре» успешно трансгрессировали в мой кабинет…
— Простите, — перебил президент. — Транс — что?
— Трансгрессировали, — невозмутимо пояснил Попов. — Новый, а точнее, хорошо забытый старый термин, означающий нетрадиционное перемещение вещества в пространстве. С некоторых пор этим термином физики союза описывают транспортировку материальных тел посредством генераторных сшивок исполинов.
— Ага, понял, продолжайте.
— Так вот, — не меняя тона, вернулся к докладу Попов. — Семнадцать часов назад физики проекта «Квазар-четыре», испытывающие генераторную сшивку сложной топологии, трансгрессировали в мой кабинет вот этого крепыша.
Попов подал президенту плоскую голограмму, изображавшую рыжего хомяка, самозабвенно грызущего морковку.
— Крепыша зовут Сольдо; морковку он начал грызть в пятидесяти двух тысячах световых лет от моего кабинета. Так вместе с морковкой мне на стол и плюхнулся, прямо на скатерть. Погрешность трансгрессии — семь сантиметров. Чуть меньше.
Попов умолк, выжидательно глядя.
— То есть… — неуверенно начал, президент, приглашая развить мысль.
— То есть для десантирования группы захвата не нужно засылать корабль с финишным генератором. Мы можем отправить группу непосредственно в помещение, где пребывает император.
Президент все еще недоверчиво глядел на Попова.
— Но ведь отправить группу — это всего лишь полдела…
Однако. Попова трудно было смутить:
— Я еще не все вам рассказал, господин президент. Просидев у меня на столе пятнадцать минут, благополучно расправившись с морковкой и малость попутешествовав по скатерти, крепыш Сольдо отправился назад, в точку старта. За пятьдесят две тысячи световых лет. И вытащила его все та же сшивка сложной топологии. Безо всяких коридоров и финишных генераторов.
— Погодите… насколько я помню, генераторы работают только в вакууме и невесомости? Или на сшивки это правило не распространяется?
— Распространяется, господин президент. Сшивка, перемещавшая Сольдо, все время находилась именно в вакууме и именно в невесомости. Сольдо был помещен в специальный сосуд с воздухом, а сосуд — в стартовую сферу. Так вот, сшивка вынула Сольдо и часть воздуха прямо из герметичного сосуда.
Президент, подавшийся было вперед, снова откинулся в кресле и провел рукой по враз покрывшемуся испариной лбу.
— Господи… Что же за джинна работы исполинов мы выпускаем на свободу? Что еще можно сотворить с этими вашими сшивками? — глухо промолвил он.
— Пока не знаю, господин президент. На сегодняшний день могу лишь сообщить, что у нас в распоряжении появился идеальный транспорт. Мобильность порядком выше я пока не могу себе даже представить. Мы выиграли эту войну, господин президент, осталось лишь несколько финальных штрихов.
Некоторое время президент молчал. Потом поднял тяжелый взгляд на полковника и устало спросил:
— И кого вы намерены послать на эту… суперчрезвычайную операцию?
На это у Попова имелся заранее приготовленный ответ:
— Да все тех же сорвиголов, которых посылал на Иншуди.
Президент удивленно вздернул брови:
— Но позвольте! Их ведь захватила разведка Оа!
— Прошу прощения, но этого как раз касается второй комментарий к докладу, господин президент. Операция на Иншуди представляла собой более сложную, с позволения сказать, сшивку, нежели казалось со стороны. Живы наши сорвиголовы, здоровы и свободны, чего им сделается? И шеф клановой разведки нами захвачен, по нему как раз сейчас работают молодцы из отдела дознания. Уж извините, но кое-какие детали операции я позволил себе скрыть даже от вас — исключительно для пользы дела. Главное, что эта матрешка блестяще сработала…
База реабилитации личного состава подразделений «Хозчасти»
Естественный спутник планеты Вузз, она же Кассандра-6, доминанта Земли
Скотч вынырнул из беспамятства, словно без минуты утопленник, внезапно глотнувший воздуха. За веками брезжил желтоватый свет.
Он помнил все, вплоть до момента, когда его хватили по голове.
«Плен», — подумал Скотч уныло и потерянно. Продолжение мысли было отчетливо нецензурным.
— Давай-давай, отворяй очи, — насмешливо сказали рядом до боли знакомым голосом. — Веки все равно дрожат, не притворяйся. Мы тебе лошадиную дозу стимулятора вогнали.
Тотчас знакомо заныло плечо — действительно вроде как после инъекции.
— Ау, Скотче! Оживай давай, хорошие новости.
Голос принадлежал не кому иному, как Мельникову.
Скотч медленно открыл глаза. Он лежал на обычном топчанчике, какие составляют непременную часть обстановки любого медпункта. Рядом переминался с ноги на ногу румяный толстячок в белом халате; чуть дальше стоял Мельников собственной персоной. Толстячок улыбался — рот до ушей, Мельников ухмылялся — с эдакой дружелюбной ехидцей.
— Ну что? Уже успел придумать способ самоубийства, а? Гвардия умирает, но не сдается, а?
— Кхе-кхе… — Скотч прокашлялся и поинтересовался: — Где это мы?
— Считай, дома! — Мельников снова ухмыльнулся. Толстячок-врач (несомненно врач — над карманом белого халата красовалась эмблема медицинской службы флота и планочка медали «Воскреситель», которой награждали только военных медиков), не переставая улыбаться, вопросительно поглядел на Мельникова.
— Прошу вас, доктор! — Мельников картинно, будто актер во время спектакля, указал на приподнявшегося на локте Скотча.
В руках у кавалера «Воскресителя» имелся портативный диагност, каковой спустя пару секунд был приставлен к груди Скотча. Над прибором раскрылся маленький видеокуб, в котором замелькали циферки с данными и цветные графики.
— Угу, — удовлетворенно прогудел врач спустя еще несколько секунд. — Норма, пан офицер. Забирайте.
Говорил врач по-русски, хотя у военных чаще в ходу англик.
— Слыхал, Скотче? — осведомился Мельников. — Ты в норме. Вставай давай, будет валяться.
Скотч послушно сел, причем ноги сами попали в тапочки, будто он специально целился. Мельников критически наблюдал.
«Чего он издевается?» — подумал Скотч чуточку растерянно.
Вадим Шутиков по прозвищу Скотч по-прежнему не мог понять, как из имперского плена очутился в каком-то, судя по всему, своем госпитале.
Поднявшись на ноги, Скотч убедился, что и вправду жив-здоров, голова после удара не кружится, ничего у него не болит, если не считать слабо саднящего в месте инъекции плеча.
— Пошли! — Мельников взял его под локоток и увлек к двери. Румяный врач провожал их взглядом, улыбаясь еще шире. Вид у него был как у человека, который хорошо поработал и теперь любуется результатами.
Когда отворилась дверь, Скотч чуть не споткнулся. Он ожидал освещенного дежурным светом коридора или какого-нибудь корабельного вестибюля. А дверь вела на поросшую травой лужайку. Ослепительно сияли сразу два солнца, желтое и почти белое, пели птицы, чуть поодаль шелестели на слабом ветерке деревья. Воздух полнился полузабытыми растительными запахами.
