Борис Иванов - Диаспора
— Сейчас по одному будете выходить в гальюн — до ветру, —скрипучим, голосом сообщил, старший из охранников. — Под присмотром. Потом — жрать и на поверку. Потом — дрыхнуть до захода. По темноте — переход. Усвоили?
* * *Окна кара были затемнены почти до предела, и казалось, что город погружен в глухую ночь. Но это был всего лишь вечер — время затишья «чертей» и оживления людского населения Инферны. С этой точки зрения момент для перевозки федерального следователя на конспиративную квартиру, предназначенную для господина Крюгера, был выбран не слишком удачно: на кар пялились прохожие — проклятое затемнение лишь привлекало внимание посторонних, не мешая, при наличии достаточного любопытства, разглядеть в глубине салона силуэт господина Крюгера.
И господин Крюгер старался не высовываться без дела. Но не высовываться было невозможно: город впечатлял. Впечатлял уже тем, что ничем не был похож на города расселившихся по Обитаемому Космосу землян. Скорее его можно было назвать лесом. Но только не лесом, состоящим из живых деревьев, а лесом домов.
Кай не сразу сообразил, что это — именно дома, когда увидел первые из них. Они более походили на огромные, во множество обхватов, иногда неправильной формы колонны. Башни. Но башни ветвящиеся, соединяющиеся порой своими «кронами» и образующие невероятные, противоречащие, казалось бы, законам тяготения пространственные узоры. Башни эти, прорезанные узкими, приплюснутыми щелями окон, были прихотливо, на разных расстояниях друг от друга расставлены на никак не обработанной, не одетой в асфальт и бетон почве. И только несколько покрытых светло-серым подобием асфальта узких дорог (по одной из них и катил кар) протекало через эту каменную, на много десятков квадратных километров раскинувшуюся рощу. Теперь Кай понял, почему их кар был явно автомобилем повышенной проходимости — о шести широких колесах с шинами низкого давления. Кар, кстати, был сработан явно не в Федерации. Может быть, на Фронде. Марка машины была незнакома Каю. Он кивнул на эмблему, украшающую рулевое колесо:
— Чье производство?
— Местное — Диаспора, говорят, уже три года производит эту модель. Лицензия «Фольксвагена», — отозвался Яснов. — С техникой ранарари — хотя она качеством и получше — мучиться приходится: всю систему управления и салоны под людей переделывать. Получается ни богу свеча, ни черту кочерга...
Тротуары, робко жмущиеся к стенам башен и несмело одолевающие открытые пространства между ними, были здесь явной новацией, завезенной землянами. И только земляне, похоже, по ним и ходили. Хозяева же планеты для пешего хождения были не слишком приспособлены и перемещались, как правило, короткими перелетами от стены к стене, для чего стены эти были в изобилии снабжены стальными и каменными «жердочками». Несколько попавшихся Каю на глаза «чертей» именно таким манером спешили куда-то по своим делам. Другие неподвижно восседали на этих насестах, должно быть, наслаждаясь предзакатной прохладой.
Неожиданно объявившийся среди путаницы каменных стволов многоэтажный, да к тому же еще и кирпичный дом, окруженный парком — да-да, самым настоящим земным парком, вызвал у Кая желание стряхнуть наваждение и оказаться все-таки в каком-нибудь одном из двух столь различных миров — на Инферне или на Земле.
— Это резиденция нашего Чрезвычайного и Полномочного, — пояснил Ким. — Там же — за парком — целый городок для дипломатов и их семей. Кстати, и консульство там же. Но ведь вам теперь туда уже не надо?
— Теперь — не надо, — вздохнул Кай. — Уже не надо, как вы совершенно правильно выразились. С момента подключения к операции у меня единственный канал связи со своими теперь — это сеансы подпространственной связи с «Эмбасси-2». Кстати, когда, наконец, такой сеанс состоится?
— Думаю, что уже сегодня, — ответил агент. — Так что подготовьте свою шифровку. Ваш комп и ваш блок связи ждут вас на квартире. И ваше оружие — тоже. Это большое отступление от правил. Но я настоял на полном доверии.
Ким развернул кар и стал осторожно лавировать между густо настроенными башнями, расположенными на склоне, спускающемся к довольно широкой на вид реке.
— Здесь кварталы землян, — пояснил он. — Всех людей Диаспоры здесь называют землянами. Хотя почти никто из них сроду не был в Метрополии и матушку-Землю в глаза не видел. И всех остальных людей вообще. «Земляне», и все тут.
Вскоре беспорядочная колоннада города «чертей» сменилась вереницей особняков, утопающих в зелени садиков — причудливой смеси земных и местных представителей флоры. Тут уже действительно можно было говорить о настоящих кварталах. Особняки, по меркам Федерации, были «крутыми» — с навороченными многоярусными верандами, башенками и соляриями на крышах. Почти в каждом на отдельно вынесенных в сторонку от плоских крыш висячих площадках дремал флаер или геликоптер. Верхушка Диаспоры явно не бедствовала.
— Да здесь народ живет прямо-таки по последней моде, — заметил Кай, впрочем, не уточняя, что собой представляет последняя мода Периферии.
— Это только за последние годы те, кто побогаче, стали себе позволять такое прямо в черте города, — отозвался Яснов. — Так, по крайней мере, говорят старожилы. За городом — в горах — можно встретить усадьбы старой постройки — еще иммиграции первой волны. Но вот так — прямо под носом у хозяев — тогда не разворачивались. Побаивались, надо полагать. Да и сейчас в Диаспоре нравы в основном — пуританские. Вы это имейте в виду...
— Постараюсь, — вздохнул Кай. — Скажите лучше, как вам видится мое участие в оперативной работе вашей группы. Пока складывается впечатление, что от меня хотят лишь того, чтобы я отсиживался в вашей «норе» и при встрече с представителями покупателя надувал щеки со значением...
— Честно говоря, — вздохнул агент на контракте, — я многое бы отдал за то, чтобы так оно и было. Вы не представляете, насколько трудно вжиться в здешнюю обстановку и не наломать дров в первые же часы работы. Так что, не извольте беспокоиться, «загорать» вам не придется — в деле предвидится уйма подводных камней. Взять хотя бы проблему с «вычислением» ваших спутников. Мне кажется, что все наши предположения на этот счет далеки от истины.
— Именно поэтому я и хотел принять участие в походе к месту предполагаемой посадки «Ганимеда», — Кай отбил пальцами по рукоятке кресла короткую дробь.
Наступила длительная пауза. Ким почувствовал, что надо сменить тему разговора.
— В-о-о-н то шато видите? — указал он. — Это домик «Большого Джонни» — Джона Гросса, председателя «Землячества Фронды в эмиграции». Это — второй человек в Диаспоре. И по влиянию, и по размерам банковских счетов.
— А кто же тогда первый? — осведомился Кай.
— Его жена. Матильда Гросс, — усмехнулся Яснов, — Но это скорее шутка. На самом деле Большой Джонни чуть ли не через день отмечается в одном из Серых монастырей. Отчитывается, надо полагать. И получает инструкции.
— Серых монастырей? — переспросил федеральный следователь.
— Дома Последнего Изменения, так их здесь называют, — уточнил Ким. — Вы, наверное, знаете о них...
Кай действительно знал о таком институте Инферны, но не придавал большого значения этой местной разновидности хосписов. Оказывается, он недооценивал роль этой социальной структуры в жизни Диаспоры. Ким объяснил:
— Со стороны землян Серые монастыри опекает Община... Думаю, что главный человек в этих краях кто-то из Отцов Общины Заблудших Но кто именно — трудно сказать. Они не стремятся афишировать свое влияние и свои капиталы...
* * *У Кирилла кошки скребли на душе. Не так ожесточенно, как у Смольского, — сказывалась привычка к потерям в Космодесанте, — но все-таки скребли... Он осознавал, что решение, принятое Листером, наиболее разумное в сложившейся ситуации. Более того — единственно возможное. С самого начала затеянной авантюры было ясно, что добраться до одному только кэпу Листеру известного конечного пункта их маршрута без потерь — при таком составе и уровне подготовки отряда — задача практически невыполнимая. Однако успокоения ему эта мысль не приносила — он продолжал на чем свет стоит проклинать и себя, и растяпу Микиса, и общее — всего отряда — совершенно непрофессиональное поведение в условиях аварийной высадки. А кроме того, его снедало откуда-то из подсознания идущее беспокойство, причиной которого было полное отсутствие какой-либо активности ранарари.
— Послушайте, кэп, — окликнул он Листера после нескольких часов молчаливого спуска по еле различимому в мерцающей мгле склону. — Вам не кажется странным, что никому из хозяев, — кивком в сторону невидимого горизонта он дал понять, что имеет в виду ранарари, — не приходит в голову высадить в район приземления — никем не санкционированного — чужого космического корабля десант и хорошенько прочесать местность? Частым гребешком... Да случись такой эпизод где-нибудь в Метрополии — на Тибете, скажем, так через считанные часы половина планетарных войск утюжила бы там каждое ущелье и каждую расселинку. А тут — полная апатия. Нам позволяют гулять здесь самим по себе. И, похоже, не только нам...
