Маргарет Уэйс - Галактический враг
Корабль остановился, ожидая дальнейших распоряжений. Маленькое судно трудно поддавалось описанию, такие миллионами производили во время космического бума в конце второго периода Темных веков. Легкое и надежное, по форме напоминающее блюдце, это судно использовали для перевозки небольших групп пассажиров с обреченной на смерть планеты.
Конструкторы корабля, понимая, что чем дальше их владельцы начнут летать, тем труднее им будет найти во время полета ремонтные мастерские, позаботились о его «сверхвыносливости» и о том, чтобы неполадки легко устраняли сами пилоты. Все части быстро менялись, каждой машине полагался набор запасных деталей, и в результате эти космолеты стали осуществлять межпланетную связь и перевозить население других галактик. Они были дешевые, потребляли мало топлива, поэтому их часто использовали коммивояжеры, путешественники и сезонные рабочие.
– Торговый корабль, – повторила Мейгри, изучая старенькое, с потрескавшейся краской судно, на котором не было, судя по всему, орудий. – Да, можно и так сказать. Торговец смертью.
Фидель бросил на нее быстрый взгляд, улыбнулся, приняв ее слова за шутку. Но, увидев ее бледное, серьезное лицо, мрачное выражение лица Агиса, перестал улыбаться.
– Не понимаю.
– Скоро, брат Фидель, вас представят самому опасному человеку галактики. Спарафучиле, убийце. Он убивает в мгновение ока.
Фидель посерьезнел.
– Как же вы познакомились с таким человеком, миледи?
– Я встретилась с ним на Ласкаре. Он спас мне жизнь. Лорд Саган познакомил нас. Он работает на лорда Сагана.
Мейгри и Агис следили за реакцией юноши. Удар оказался сильным, рана – глубокой, кровавой. Монах понял, что за ним наблюдают, посмотрел на одного, потом на другого и опустил глаза, не выдержав их спокойного, пронзительного взгляда.
– Вы хотите сказать, что милорд говорит ему, кого ему следует убить? Я не верю.
Мейгри вздохнула.
– Брат Фидель, посмотрите на меня. Видите шрам у меня на лице?
Юный священник посмотрел на нее в замешательстве и отчаянии, остановил взгляд на уродливом шраме, перерезавшем щеку Мейгри, и быстро отвел глаза.
– Смотрите, брат! – приказала Мейгри. – Внимательно смотрите. Этот шрам – символ трагического надлома, который случился со мной и с Саганом. Этот надлом привел к тому, что он предал короля, совершил убийство и более тяжкие преступления. А меня заставил нарушить клятву, предать самого близкого человека. Мы – падшие ангелы, нам нет места на Небесах. Наше спасение – если нам оно будет даровано – Дайен. Нас поглотила тьма, она же поглотила Питера Роубса. Если она поглотит Дайена, мы погибли.
Священник сидел, опустив голову.
– Брат Фидель, – сказала ласково Мейгри, шепотом, проникающим в душу. – Я нахожусь в беспросветной тьме, столь плотной, что я не вижу пути, по которому могла бы выбраться. Мне не надо было брать вас с собой. Я хотела оставить вас. Недалеко отсюда маленькая планета, на ней вы можете сесть на корабль, который доставит вас назад в аббатство. Вас там ждут.
Брат Фидель не ответил ей. Мейгри помолчала, понимая, что он слушает голос, который она уже была не в состоянии слышать. Наконец он вздохнул, поднял голову, посмотрел на ее шрам.
– Господь распорядился по-иному. Я остаюсь с вами.
Мейгри, потерявшая терпение, не понимала, что делать.
– Послушайте, брат. Идущие в темноте пользуются темными, грязными методами для достижения своих целей. Вы отдаете себе отчет, в какую пучину вы себя ввергаете?
– Да, – сказал Фидель. Он встретился с ее взглядом, преисполненный твердости и решительности, не отвел глаз.
Мейгри резко поднялась, повернулась и пошла к себе.
– Он просто ни черта не понимает, – пробурчала она, бросая сырое полотенце на пол и запихивая его ногой под койку. – Он представления не имеет, на что он себя обрекает. Он не привык к этой работе, не годится для нее. Не станет носить оружие, не станет защищаться. Кончится все тем, что его убьют... если нам повезет. А если не повезет, он нас всех обречет на смерть! За что? За что мне свалилось все это на голову?
– А тебя, – последовал ответ, – никто и не спрашивал. Фидель действует помимо твоей воли, по воле Всевышнего. Он руководствуется приказом Другого.
– Ладно, если он попадет в беду, Тебе его вызволять!
Мейгри надела кольчугу, затем серебряные доспехи, черную тунику, брюки, причесала еще не высохшие, рассыпавшиеся в беспорядке волосы.
– Агис, мне надо поговорить со Спарафучиле.
– Да, миледи. – Агис связался с кораблем.
На связь вышел свистящий, как у змеи, голос.
– Звездная дама! Добро пожаловать!
Голос этот пробудил в ней неприятные воспоминания. Мейгри задрожала, но переключилась на происходящее. Настоящее. Только это сейчас важно. Настоящее.
– Вы получили мое сообщение? Вы знаете, почему я послала за вами?
– Я слежу за новостями по видео. Лорд Саган действительно на Коразии?
– У меня все основания верить этому.
– Он отправился туда не по собственной воле, как они сообщили нам?
– Нет.
– Мы вызволим его.
Мейгри улыбнулась, услышав заговорщицкий тон убийцы.
– Да. Мы вызволим его. У меня есть план. Но мне нужны люди, для кого деньги важнее предрассудков и у кого есть небольшой боевой корабль-торпедоносец или что-то в этом роде.
– У вас есть деньги? Наличные, а не чеки?
– Да.
– В таком случае я знаю, где найти то, что вам надо. Следуйте за мной. У вас, между прочим, мотор очень разогрелся, миледи.
– Знаю. Я еще и поэтому хотела бы, чтобы мы летели вместе. Сдается мне, что ваша машина быстрее и лучше оборудована, чем кажется на первый взгляд.
– Да, она очень шустрая. С виду не скажешь.
– Это уж точно, – пробурчал Агис.
Мейгри положила ему на плечо руку, призывая к молчанию.
На экране вспыхнули координаты. Центурион посмотрел на нее вопросительно – менять ему курс или нет.
– Поднимайтесь, – сказала она. – Я сама сяду за пульт.
Агис встал, с почтением уступив ей место, сел в кресло второго пилота, которое, в свою очередь, брат Фидель поспешно освободил.
Мейгри медленно села в кресло пилота, положила ладони на ручку кресла, из которой торчали иголки, тотчас вонзившиеся в мякоть: они выведут ее на прямую связь с кораблем.
– Куда мы летим? – спросила она убийцу.
– В Преддверие Ада. Это местечко называется таверна «Изгнанник». Вы знаете ее?
– Знаю. По крайней мере слышала. Удивительно, что она уцелела после Революции.
– Короли приходят и уходят, а бизнес – всегда бизнес, миледи.
– Удобная философия, Спарафучиле. Я позднее переговорю с вами. – Она отключила связь. – Это нам подходит, Агис. Именно это нам и надо. Меняйте курс.
Мейгри держала руку на иглах, немного дрожа.
– Привяжитесь, брат. Сейчас мы совершим прыжок. Самое время помолиться, – сказала она, с улыбкой глядя на священника.
Она шутила. Но он ее понял по-другому.
– Да, миледи, – мягко ответил брат Фидель.
Глава шестая
Возможно ль обособленно вкушать
Отраду, наслаждаться одному
Дарами всеми и счастливым быть?
– Мне там приземлиться?
– Да, там, такие координаты дал нам Олефский, – ответил Таск.
– На склоне горы?! – возмутился Икс-Джей. – Я свалюсь оттуда!
– Сканеры показывают замечательный широкий выступ.
– Выступ! Выступ! – заверещал компьютер. – Мне нужна посадочная полоса, ровное место, длинная ровная дорожка. Мне нужны сигналы на посадку. Мне нужен авиадиспетчер!
– Ничего этого тебе не дождаться. Согласно инструкции тут только два направления – вниз и вверх. Выступ, похоже, самый широкий и гладкий на тысячи километров в округе.
– Я отказываюсь идти на посадку. Ни зачто. Не стану садиться.
– Прекрати ты, – сказал Таск. – Ну что ты упрямишься, подсчитай, сколько мы истратили топлива, облетая эту планету.
Икс-Джей замолчал, чтобы не накликать беды себе на голову.
– Ладно. Я приземлюсь. Но имей в виду, я запишу...
Посадка была чудовищной, чуть зубы себе не выбили, кости не переломали. Икс-Джей на славу постарался – они грохнулись между двумя покрытыми снегом вершинами и поцарапались о гору. От рева мотора получился снежный обвал, под которым оказался погребенным и корабль.
– Итак, – процедил Икс-Джей, когда дрожа и рыча корабль остановился, – вы счастливы?
– О да, – сказала Нола, впиваясь ногтями в руку Таска. – Мы никогда не были так счастливы!
Дайен отстегнул ремни, мрачно посмотрел на синяки на руках, пощупал ребра – не сломаны ли они. Таск, вытирая кровь с губ, потому что он прикусил язык, проклиная своенравный компьютер, тщетно пытался увидеть хоть что-нибудь в запорошенный снегом иллюминатор.
