Фрэнк Герберт - Бог-Император Дюны
Стараясь не выдать своего настроения, Хви спросила:
— И Господь Лето…
— Покушение не имело успеха. Но этим покушением можно объяснить публичную порку.
— Так ты полагаешь, что покушение действительно имело место?
— Да.
Говорящая Рыба от Господа Лето вошла именно в этот момент, о ее присутствии аппаратура сообщила еще из приемной. Рыба явилась в сопровождении старухи из Бене Гессерит, которую девушка представила как Преподобную Мать Антеак. Антеак принялась пристально рассматривать Йака, а юная стражница сразу перешла к делу:
— Он велел напомнить тебе свои слова: «Возвращайся сразу, как только я позову тебя». Он зовет тебя.
Йак засуетился. Он начал нервно оглядываться по сторонам, словно пытаясь найти какую-то потерянную вещь. Хви задержалась только для того, чтобы накинуть темно-синюю накидку поверх платья и сказать Йаку, чтобы он дождался в кабинете ее возвращения.
Оранжевый вечерний свет придавал пустынным улицам призрачный вид. Выйдя из здания посольства, Антеак посмотрела на Говорящую Рыбу, сказала: «Да», и поспешила откланяться, а Говорящая Рыба повела Хви к высокому зданию без окон, в подвале которого находился вход в подземелье.
От бесконечных поворотов лестницы у Хви начала крутиться голова. Спуск освещался маленькими белыми светильниками, по винтовой лестнице тянулась золоченая проволока, вдоль которой вилась декоративная виноградная лоза с огромными листьями.
Мягкое покрытие спуска скрадывало шаги, и был слышен лишь шелест накидки Нори.
— Куда ты меня ведешь? — спросила Хви.
— К Господу Лето.
— Я знаю, но где он находится?
— В своем личном помещении.
— Как это ужасно глубоко!
— Да, Господь Лето предпочитает большую глубину.
— От этих поворотов у меня страшно кружится голова.
— Попробуйте смотреть на виноградную лозу — это помогает.
— Что это за растение?
— Оно называется туньонским виноградом. Он замечателен тем, что совершенно лишен запаха.
— Никогда о таком не слышала. Откуда это растение?
— Об этом знает только Господь Лето.
Дальше они шли молча. Хви попыталась разобраться в своих чувствах. Мысли о Боге-Императоре наполняли ее грустью. Она чувствовала в нем мужчину, человека, которым он мог быть. Но почему этот человек выбрал для себя столь ужасный путь? Кто мог об этом знать? Может быть, Монео?
Об этом мог знать еще Дункан Айдахо.
Ее мысли обратились к Дункану. Какой привлекательный мужчина. Какой сильный и обаятельный. Она чувствовала, что физически ее тянет к нему. Если бы у Лето была внешность Айдахо! Монео — о, этот совсем из другого теста. Она посмотрела в спину своей проводницы.
— Ты можешь рассказать мне о Монео? — спросила Хви.
Говорящая Рыба обернулась через плечо. В ее светло-голубых глазах появилось странное выражение — некое причудливое подобие благоговения.
— Я сказала что-то лишнее? — спросила Нори.
Говорящая Рыба отвернулась.
— Господин сказал, что ты спросишь о Монео.
— Вот и расскажи мне о нем.
— Что можно о нем сказать? Он самый приближенный к Императору человек.
— Ближе, чем Дункан Айдахо?
— О да, ведь Монео — Атрейдес.
— Монео был у меня вчера, — произнесла Хви. — Сказал, что мне надо кое-что знать о Боге-Императоре. Монео сказал, что Бог-Император может сделать все, действительно все, если сочтет это полезным для обучения.
— Так считают многие, — сказала Говорящая Рыба.
— Ты тоже так считаешь?
Когда Хви задала этот вопрос, спуск сделал последний поворот и закончился маленьким помещением с единственной сводчатой дверью.
— Господь Лето примет тебя немедленно, — сказала Говорящая Рыба. Она повернулась и, не говоря больше ни слова, начала подниматься по винтовой лестнице.
Хви вошла в дверь и оказалась в помещении с низким потолком. Комната была намного меньше Зала Аудиенций. Воздух был чист и свеж. Из верхних углов струился приглушенный свет невидимых ламп. Привыкнув к полумраку, Хви увидела расстеленные на полу ковры и разложенные на них подушки, и небольшое возвышение, которое… Рассмотрев возвышение, Хви прижала руки к губам, чтобы не вскрикнуть. Это был Лето, возлежавший на своей тележке, которая на этот раз помещалась в специальном углублении. Хви тотчас поняла, зачем все это было сделано: в этом помещении Лето не считал нужным подавлять посетителей своими размерами. Однако с длиной его тела и его огромной мощью ничего нельзя было поделать и приходилось бороться с этим, приглушив свет, который падал только на лицо и руки Лето.
— Войди и сядь, — сказал Лето. Он говорил низким, очень приятным голосом.
Хви подошла к красной подушке в нескольких шагах от Лето и послушно села.
Лето следил за ее движениями с нескрываемым удовольствием. На девушке было надето золотистое платье, а волосы, заплетенные в косы, придавали лицу свежесть и невинность.
— Я передала ваше послание на Икс, — сказала она. — Я передала им также, что вы желаете знать мой возраст.
— Возможно, что они ответят, — произнес Лето. — Возможно также, что их ответ будет правдив.
— Мне тоже хотелось бы знать мой возраст и обстоятельства моего рождения, — сказала Хви, — но я не понимаю, почему это интересует вас.
— Меня интересует все, что касается тебя, — ответил он.
— Им не очень понравится мое назначение постоянным послом.
— Твои хозяева представляют собой странную смесь пунктуальности и небрежности, — проговорил Лето. — я не очень охотно терплю возле себя глупцов.
— Вы считаете меня глупой, господин?
— Малки не был глуп, ты тоже, моя дорогая.
— Я много лет ничего не слышала о моем дяде. Иногда я сомневаюсь в том, что он жив.
— Возможно, скоро он узнает об этом. Малки когда-нибудь говорил тебе, что я практикую такийю?
Хви на мгновение задумалась.
— У древних фрименов это называлось кетман!
— Да, — ответил Лето. — Это практика, позволяющая скрывать суть, если ее открытие может принести вред.
— Да, я припоминаю это. Он говорил мне, что вы пишете под псевдонимом рассказы, многие из которых стали известными..
— Да, именно по этому случаю мы обсуждали с ним такийю.
— Зачем вы рассказываете об этом мне, господин.
— Чтобы не говорить о других предметах. Ты знала, что это я писал книги Ноя Аркрайта?
Хви не смогла сдержать усмешку.
— Мне велели прочитать книгу о его жизни.
— Эту биографию, кстати говоря, написал тоже я… какие тайны велели тебе выжать из меня твои хозяева?
Хви, не моргнув глазом, восприняла этот стремительный переход к сути дела.
— Они очень хотят знать внутренний механизм религии Господа Лето.
— Они и сейчас хотят это знать?
— Они хотят знать, каким образом вам удалось перехватить инициативу у Бене Гессерит.
— Им, без сомнения, очень хотелось бы воспользоваться моим опытом?
— Я уверена, что именно это у них на уме, господин.
— Хви, ты ужасный представитель Икса.
— Я — ваш слуга, господин.
— Ты не хочешь узнать что-нибудь для себя лично?
— Я боюсь своим любопытством доставить вам беспокойство, — ответила она.
Он удивленно посмотрел на нее, потом снова заговорил.
— Я понимаю. Мы не станем сейчас обсуждать более интимные проблемы. Хочешь, я расскажу тебе об Общине Сестер?
— Да, это будет очень хорошая тема. Вы знаете, что сегодня у меня была встреча с одной из Сестер?
— Скорее всего, это была Антеак.
— Она произвела на меня страшное впечатление.
— Тебе не стоит ее бояться. Она пришла в посольство по моему приказу. Ты знала, что в твоем посольстве обосновался Танцующий Лицом?
Хви едва не задохнулась, от осознания сказанного в груди ее появился жуткий холод.
— Отви Йак? — спросила она.
— Ты подозревала его?
— Он мне просто не нравился, и мне говорили, что… — Она пожала плечами, окончательно все поняв. — Что с ним случилось?
— С настоящим? Он мертв. Это обычная тактика Танцующих Лицом в подобных обстоятельствах. Мои Говорящие Рыбы получили приказ убить всех Танцующих Лицом в твоем посольстве.
Хви промолчала, но по щекам ее потекли слезы. Это объясняет пустые улицы и загадочное «да» Антеак. Это объясняет очень многое.
— Говорящие Рыбы будут помогать тебе до тех пор, пока ты не сделаешь новые назначения, — сказал Лето. — Мои гвардейцы будут хорошо тебя охранять.
Хви смахнула слезы с лица. Инквизиторы Икса будут в бешенстве от такого поведения тлейлаксианцев. Поверят ли на Иксе в ее рапорт? Весь персонал ее посольства замещен Танцующими Лицом! В такое трудно поверить.
— Так они сменили всех? — спросила Хви.
— У Танцующих Лицом не было никаких оснований оставлять кого бы то ни было в живых. Следующей должна была стать ты.
