Андрей Ливадный - Мост через бездну
Головное звено «Х-страйкеров» мгновенно потеряло управление: три машины на скорости врезались в землю, взметнув многометровые султаны разрывов, от которых содрогнулось плато, но двенадцать истребителей сумели выправить курс, — проносясь стремительными мутными росчерками, они вновь начали набирать высоту, перестраиваясь для боевого разворота, с явным намерением возобновить атаку.
Этого и ждал Драйв.
Прыжковые ускорители «Воронов» уже разогрелись, гудящее пламя превращало песок под ступоходами в жидкое стекло, и он мысленно потянулся вверх, туда, где истончалось пылевое облако, и в чистой прослойке прозрачного воздуха ложилась на боевой курс дюжина истребителей противника.
Серв-машины взмыли вверх, опираясь на ослепительные столбы реактивных струй, они поднимались уступом, придерживаясь разных высот, чтобы не блокировать друг другу сектора обстрела в атакующей плоскости, нейромодули Дрейка, соединенные с боевым системами обоих «Воронов» одновременно «вели» двенадцать целей, передавая компьютерам данные для предварительного наведения.
Еще миг и серв-машины, взмыв над пылевым облаком, оказались в плоскости атаки истребителей.
Рев разрядившихся ракетных установок, ослепительные вспышки инфракрасных лазеров и частое стаккато крупнокалиберных орудий прозвучали единым, яростным залпом; в тонкой прослойке между кучевыми облаками и беснующейся внизу песчаной бурей, расцвели огненные бутоны двенадцати разрывов, а «Вороны» уже опускались вниз, расходуя остатки топлива реактивных ускорителей.
* * *Селена пришла в себя от резкой спазматической боли в груди.
Мир двоился перед глазами, даже нейромодули не давали ясной картинки окружающего, она смутно различала изогнутые, помятые от удара дуги амортизационного каркаса, ощущала болезненное давление страховочных ремней, крест накрест перечеркнувших грудь линиями боли, сквозь мутную пелену на фоне багровых туч, медленно проступали очертания огромной серв-машины, похожей на сложившую крылья десятиметровую стальную птицу…
Ветер… Милый… Где ты?..
Я тут родная…
Давившие на грудь ремни внезапно ослабли, кто-то отключил питание электромагнитных замков, и Селена смогла, наконец, вдохнуть.
В небо, клубясь, поднимались грибовидные облака титанических разрывов. До сознания начали доходить звуки, похожие на рокот грозы.
Из-под мрачных гротескных облаков падал огненный дождь, словно небеса захлестнул метеорный поток.
Ветер… Помоги…
Ты должна встать сама…
Хорошо… — Селена со стоном приподнялась из деформированного кресла, и выпрямилась, опираясь на смятый каркас пилот-ложемента.
Огромная серв-машина с утробным воем сервомоторов повернула рубку, и она увидела открывающийся люк.
Из поднебесья накатывался изматывающий вой.
Память возвращалась урывками, она почти не помнила последних минут перед падением, но голос Ветра, звучащий, как ей показалось, совсем рядом (чувство абсолютно субъективное, учитывая мнемонический уровень общения) успокаивал и торопил одновременно:
— Быстрее в рубку, родная. Кругом смерть.
Она сделал несколько неуверенных шагов, выбираясь из обломков пилот-ложемента. Короткая выдвижная лесенка помогла ей взобраться к люку, и как только Селена оказалась внутри «Ворона», тот стал резко подниматься, выпрямляя ступоходы.
Она едва не упала, растерянно оглядевшись по сторонам и сообразила, что самым надежным и безопасным местом в тесном отсеке управления является кресло пилота. Ухватившись за подлокотник, она с трудом удержала равновесие, сделала шаг по узкому проходу между приборными панелями, и села, ощущая как пришли в движение какие-то механизмы: затылка мягко коснулся подголовник, спина выпрямилась под ненавязчивым давлением, вокруг что-то жужжало, пощелкивало, словно машина приноравливалась к пилоту, не просто подгоняя размеры кресла по женской фигуре, а ласково обнимала ее.
Ветер я не понимаю… Где ты? Откуда ты разговариваешь со мной? — Ее нейромодули ощущали знакомое ментальное поле, но не могли определить, где именно расположен источник сигналов, формирующий фантомное ощущение его присутствия.
Боль, облегчение, страх, и непонятная, зыбкая, полумистическая надежда — эти чувства смешивались в невообразимое осязание его близости.
Она машинально повернула голову, словно пыталась отыскать взглядом призрака, и в этот момент корпус многотонной машины вдруг резко пошел вверх, так что у нее перехватило дыхание, а затем оглушительный дробящий грохот заполнил собой тесное пространство рубки управления; все произошло так внезапно, что она не сразу сориентировалась, и лишь секундой позже увидела две дыры с загнутыми внутрь краями, окруженные паутиной трещин, прыснувшей по пластиковым панелям внутренней обшивки.
Мгновенно оценив угол попадания, она метнулась взглядом к подковообразному пульту и увидела в его нижней части два развороченных сегмента, расположенных напротив кресла пилота.
Резкое движение прекратилось, и у нее возникло безошибочное понимание того, что серв-машина застыла, парализованная критическим повреждением.
Смысл произошедшего постепенно доходил до ее истерзанного рассудка.
На тускнеющих обзорных экранах выходил из пике одинокий «Х-страйкер».
Оглянувшись она вновь посмотрела на две безобразных дыры и поняла: не соверши «Ворон» неожиданный рывок, оба снаряда прошили бы кресло пилота.
Ветер!..
Он не отвечал.
Из развороченных сегментов пульта лениво высачивались тонкие струйки дыма.
ВЕТЕР!!!
Тихий, едва слышный голос прорвался из невообразимой дали:
— Я хотел сказать тебе… Не успел… Кристаллосфера задета… Мои модули… Шунт… Ты должна это сделать… Нужно… Дойти… До… Башни…
Справа от кресла раздался сухой щелчок, и Селена увидела, как из специального углубления выхлестнулся гибкий шунт стандартного нейросенсорного соединителя.
Зачем? — Мысленно спросила она, глядя на изогнувшееся примитивное соединение.
Мои нейромодули… повреждены… Передатчики могут отключиться… в любой момент…
Она все еще не понимала истины.
Контактный разъем шунта прошел сквозь специальное уплотнительное кольцо в височной области гермошлема и вонзился свободное гнездо импланта.
Она вздрогнула, ощутив сорок тонн металла и электроники.
Ветер ты где? Не пропадай, прошу тебя!..
Я ТУТ. — Его голос немного окреп.
Где?!..
Я ВОКРУГ ТЕБЯ…
* * *Эти эмоции, чувства, не поддаются скупому описанию.
Сначала наступил шок. Она смертельно побледнела, кровь отхлынула от лица, кожу на затылке начало стягивать крупными мурашками.
Я вокруг тебя…
Фраза оглушила рассудок, взгляд метался по тесной рубке серв-машины, не веря, не желая понимать, что эти огоньки, приборы, сервомоторные узлы, тонны керамлитовой брони, тонкие струйки едкого дыма и есть ЕЕ ВЕТЕР…
Селена едва сдержалась чтобы не вскрикнуть «НЕТ»!!!
Он слышал ее. Губы могли не шевелиться, дрожащий подбородок все равно не дал бы выйти словам из сжатого горьким спазмом горла, но шунт прямого нейросенсорного контакта связывал ее разум с поврежденной кристаллосферой Райвена будто неразрывная информационная нить по которой шел молниеносный обмен данными.
— Яна… — Внезапно услышала она родной голос. — Ты никогда не называла мне своего настоящего имени.
Шоковое состояние не проходило, безумие разрасталось, грозя раздавить рассудок.
— Ты должна взять управление. Я теряю функции контроля. Ты сможешь любимая.
Любимая…
Слово отражалось многократным эхом, как при мнемонической контузии.
Яна никогда не страдала киберфобиями, но нахлынувшие воспоминания о счастливых встречах на лесной поляне, о их любви, господи… неужели это происходит со мной?! Обратная сторона виртуалки, голая правда, реальный образ…
И тут же пришла другая мысль.
Он понимал что снаряды выпущенные истребителем нацелены на кресло пилот-ложемента. Ветер знал их траекторию, он мог отреагировать как-то иначе, спасая ее подставить под удар любую часть своего многотонного корпуса…
Почему?!! Почему ты поступил так?!
Я люблю тебя… Яна. Теперь ты знаешь кто я. Пусть в твоей памяти останется образ Ветра. Я так хочу… Возьми управление… Прошу… Ты справишься… Иначе все будет напрасно…
Руки Яны, лежащие на подлокотниках кресла, внезапно зафиксировали два захвата, и она почувствовала как сотни микроигл, проникая через оболочки скафандра впились в ее кожу, под пальцами ощущались крохотные бугорки оперативных панелей ручного вода командных последовательностей, но в них не было нужды, она ощущал каждый сервомотор «Ворона» — за минуту, растянутую в субъективную вечность ее подсознание успело принять огромный объем данных, и теперь она действовала практически машинально, будто родилась в этом кресле и всю жизнь посвятила боевым сервомеханизмам.
