Макс Корбин - Семь ветров (СИ)
Майкл побежал дальше, и его злость росла. — Ну, если и здесь я кого‑то встречу, то просто застрелю. Возьму у гамадрила пистолет и застрелю. — Гамадрилы бежали следом и их квадратные рожи, всегда такие угрюмые, истощали детскую радость. Липкая зараза начала припекать, кроме этого сильно захотелось пить. Майк ускорился — и, слава богу, у следующего фонтанчика никого не было. Только он нагнул голову — струя вдруг взметнулась вверх и плеснула прямо ему в лицо. От злости Майкл со всей дури пнул ножку фонтана, от чего она загудела металлическим звоном. Но жажда взяла свое, и Гриффит жадно припал к струе. Напившись, он умылся, потом снял олимпийку, вытерся ею и бросил прямо возле фонтана.
— На сегодня… — Майклу на минуту показалось, что гамадрилы улыбаются. Но нет их рожи по — прежнему каменные, только глаза как‑то странно блестят, — хватит. Возвращаемся. — И уже не бегом, а простым шагом он направился обратно.
Кирилл бежал долго и у него началась отдышка, но похоже, он нашел место что искал. Подойдя к скамейке, где сидел пожилой мужчина, он тяжело плюхнулся рядом. Мужчина немного поморщился, но поняв, что бомж никуда не собирается идти, поднялся и зашагал вдоль дорожки, но тут бомж вдруг громко выругался, сказал, — Вик, будь готов заменить. — И сорвался бежать. На этот раз он бежал не по дорожке, а напрямик. Через десять минут он уже был возле Виктора, который отыгрывая роль, слушал тяжелую музыку и яростно мотал головой. Здесь он перешел на шаг.
Внезапно он развернулся, схватил за плечи девушку и почти закричал. — Еще можно спастись! — Девушка не ответила, у нее вообще отняло дар речи. Она со страхом смотрела в его безумные глаза. И тут вместо безумных, глаза стали ласковыми. — Ты спасешься. Иди! — И девушка подчинилась. Сначала она сделала несколько нерешительных шагов в сторону, не сводя глаз с бомжа — пророка, а потом быстро зашагала прочь. Пророк в свою очередь попробовал поймать еще нескольких человек, но это у него не получилось. Потом он увидел человека среднего роста, с пустыми глазами, медленно шагающего по дорожке. Сразу же за ним следовало два охранника. Человек, похоже, полностью погрузился в свои мысли и не замечал дорожки. Он шел как на автомате.
— Ты! — Закричал бомж. Охранники насторожились, а человек медленно повернул голову. — Иди сюда! — человек подчинился. — Ты грешен! Грешен! Грешен! Покайся! Делал ли ты то, что запрещают законы человеческие? Отвечай.
— Делал. — Тупо ответил человек. Бомж сделал шаг вперед и уверенно, так чтобы не слышали охранники, сказал.
— Сейчас ты поедешь домой и ляжешь спать. Что мы с тобой разговаривали, забудешь. Завтра пойдешь в милицию и все расскажешь! Расскажешь, что незаконно делал, кто тебе помогал. И доказательства с собой возьми. Никого больше не слушай. Иди. — И человек, в самом деле, пошел. Охранники, не слышавшие разговора, только странно смотрели то на бомжа, то на шефа. А бомж пошел и лег прямо на газоне. — Отстрелялись. — Сказал он. На его лбу блестели капельки пота. Кирилл устало закрыл глаза и раскинул руки.
После его слов Александр спрятал свок карманный компютор, а вик перестал мотать головой, они встали и направились к машине. Даже пьяный Джон наконец‑то нашел в себе силы оторваться от фонтана и, не обращая внимания на вновь оживших старушек, тоже направился к кабриолету.
Когда все трое уже были возле машины, Александр вновь потрогал колесо и Джон с Виком сели в автомобиль. Он все еще стоял — примерно минут пять, пока не подошли подростки, и не отдали водные ружья, которые тут же полетели в салон.
— Ну, че? Давай, как договаривались.
— По полтине. Держите. — Саня отдал деньги, потом достал из внутреннего кармана авторучку. — Протяните ладони. — Подростки переглянулись и протянули руки ладонями вверх. Водитель взял одного, за руку, прижал кнопку ручки так, чтобы она щелкнула, потом повторил операцию со вторым подростком. Через несколько минут они проснулись на лужайке в парку, совершенно не помня, что делали весь день и нашли в карманах, невесть откуда, взявшиеся деньги. Впрочем, последнее их не столько озадачило, сколько порадовало.
Глава 37
Кирилл, Тина, Александр
— Ну что? Удача пока нам улыбается. — Сказал Кирилл, вырезая кусок трубы из фонтана. Емкость от гипнотического вещества забрали, а дырку залепили гермолентой.
Вечером все с удовольствием уплетали за обе щеки. Молодец Вик, ухитрился‑таки, успел что‑то сварганить, быстро и не плохо. Вот только что это никто не мог идентифицировать, а спрашивать боялись. Мало ли сейчас вкусно, а как узнаешь, так наизнанку вывернет.
— Рискованно было, но спланировано хорошо и сыграно неплохо. Вот только боюсь, наследили, — оценил Эндрю.
— Мотивируй! — включился Кирилл.
— Вот, например, где куртка объекта?
— Саня забрал.
— И ты думаешь, никто не заметил? Ну да ладно, а ты? — Эндрю обернулся к Джону.
— А я то что?
— Да тебя бабки на всю жизнь запомнили.
— Вот тут‑то ты не прав, — возразил Кирилл. — Они не его запомнили, а то, как он себя вел. Хотя, возможно в чем‑то ты и прав, но пока начнут разбираться в мотивах этого чистосердечного сознания, пройдет как минимум три месяца, если его раньше не пристрелят. Если же до этого дойдет, то надо еще найти тех, кто был в парке в тот день. Ты веришь, что это реально?
— Ладно. Согласен. Да и с водными ружьями неплохо вышло.
— Если честно, то я сначала мазь хотел использовать.
— Я вот, всю ночь голову ломал, но так и не смог понять, — сказал Ричард.
— Какую мазь? — спросил Джон.
— Да я сам не вспомню. Док не надо — опередил лекцию Дика Кирилл — она жажду вызывает, кроме того разовая. Я хотел намазать ее на пирожные и как‑то их на Гриффита транспортировать.
— И бросались бы подростки у нас пирожными, а не стреляли из ружей, — все дружно заржали.
— Кстати, Джон, а как у тебя вышло так удачно вырвать?
— Мне Док таблетку дал.
— Я же вроде не просил инициативу проявлять.
— Не помешало ведь.
— Хорошо, но впредь спроси.
— Окей.
— Чудненько, вот теперь перейдем к новой проблеме, а если быть точным, то к ее разрешению.
— Ты, имеешь в виду Роланди? — на этот раз уже Саня произнес его имя с грузинским акцентом.
— Вах, именно!
— Значит, я достал список умерших за последний месяц. Вот только где они, я тебе не скажу. В сети нет обновляющегося плана кладбища.
— Ну, а куда Роланди приходит? — Саня отрицательно помотал головой.
— Только к кому.
— Значит, завтра нужно будет съэздит, пасматрет.
— Операцию проводим на кладбище? — спросил Сергей.
— Ты и Эндрю ничего не проводите. Ясно?
— Да ясно, что нам отсюда никуда не деться, но можно хоть в каютах не запирать. Все равно на нас эти браслеты.
— Нельзя, еще найдете способ их снять.
— Ладно, шеф, и все же? — переспросил Вик.
— Шеф?! А не плохо, вот только капитан лучше. — Ребята уже начали замечать, что Кирилл часто уходит от темы и говорит о чем угодно, но только не о том, о чем его спросили.
— Капитан, отвечай на вопрос, — с иронией произнес Александр.
— Да просто все. Повторяем прежнюю схему с поправкой на местность, объект и условия.
— И все? А как же оригинальность. — Александр явно был смущен.
— Ты ведь не повторялся, вот и работало все. Снаряд дважды в одну воронку не попадает, — прокомментировал Эндрю.
— Не Ты, а Вы. Успокойся, все пройдет нормально. А о снарядах — артиллерист хреновый значит. А сейчас всем спать, завтра ранний подъем.
— Уверен, что это здесь?
— Угу.
— Элизабет Вейс. Кто она ему?
— Мать.
— Что серьезно?
— Он с ней и отчимом рос. Об отце мы ничего не нарыли.
— Ладно, Санек, давай осмотримся.
— А что смотреть то?
Александр, конечно же, был прав. Кладбище было не очень разнообразным местом. Ровные ряды могил и деревьев. То тут, то там редкие посетители. Даже надгробные камни и статуи хоть и крутые, но какие‑то однообразные. Хотя чего выделываться на кладбище? Здесь крут не тот, у кого памятник дороже, а к кому приходят чаще. Второй раз Кирилл находился на этом кладбище, и если честно, то сейчас он чувствовал себя хуже, чем первый раз. Ведь тогда он не видел другого столь же надежного выбора. Сейчас же он собирался сыграть на позитивных качествах, которые остались у Роланди. Почему‑то он не мог отогнать от себя картину другого кладбища. Совсем не похожего на это, и надгробные камни там попроще, и лежат там родные люди…
— Не хорошо все это.
— Что именно? — переспросил Александр.
— Ну, хотя бы то, что возможно он сюда облегчить душу приходит, для него это место святое, а мы его опошляем.
