Бюро добрых дел (СИ) - Еланов Михаил

– По всем дежурным отделениям нашей конторы висели ориентировки «Разыскивается опасный государственный преступник». Правда, на них никто внимания не обращал. Но висеть должны были. После двух лет международный розыск не подтвердили и ориентировки сняли.

– Вот видишь, Фердинанд, это еще раз это говорит о том, что тебя уже никто не ищет, – подтвердил Мигель.

Куранский улыбнулся. Он махну рукой и один из его солдат направился внутрь катера. В борту открылся люк и на площадку выехал большой внедорожник. Впереди у него была огромная, на восемь человек, кабина, сзади, по два в ряд, приторочены четыре больших металлических пенала.

– А это для арестантов? – уточнил Санчес, указывая на металлические ящики.

– Да, – ответил Куранский, – все очень удобно. Внутри свело, тепло, есть вода, туалет. А главное полная звукоизоляция и видеонаблюдение. Так кто будет указывать дорогу?

– Наверное, я, – сказал Санчес.

– Тогда вперед, – капитан указал на автомобиль.

Куранский, его бойцы и Мигель залезли внутрь машины. Внедорожник уехал в сторону лагеря.

– Давай объявление, Максим, – глядя в след уезжающей машине сказал Фердинанд.

– Хорошо, шеф, – Жаров пошел к ситуационному центру.

Он вошел в здание. Включил всю аппаратуру. Загорелись полтора десятка экранов.

– Внимание дежурным. Дайте сигнал, что находитесь на связи.

Около экранов начали загораться зеленые лампочки. Когда зажглись все индикаторы, Максим продолжил:

– Информация для всех командиров батальонов и лиц, исполняющих их обязанности. Сегодня развод в 21 час, на нем будет передано важное сообщение. Обеспечить трансляцию на лагеря, лазареты, автономные гарнизоны. Всем спасибо, до вечера.

Мунгалес направился за здание штаба встречать командиров.

Главы 35-36

Глава XXXV. Озерные нимфы.

Тишину озерной идиллии нарушили отдаленные женские голоса и смех.

– А мы здесь не одни, – произнес Бельский.

– А это наши нимфы: Вера и Валя, – ответил Голанич. – Наши диспетчерши. Они часто здесь купаются.

Из камыша выплыла сначала одна голова, затем появилась вторая. Женщины о чем-то переговаривались, смеялись. Потом вторая голова начала набирать скорость. Появились брызги.

– Вера разгон начала, – прокомментировал Михаил. – Она плавчиха, даже чемпионка чего-то.

– А как вообще девчонки? – уточнил Анатолий.

– Вам под стать. Вере около пятидесяти, Вале, где-то ближе к сорока, – ответил Голанич и, закинув спиннинг, начал вытравливать блесну.

– Анатолий Павлович, – задумчиво произнес Горелов. – Может, сходим, познакомимся?

– Хорошая идея, – поддержал его инициативу Бельский. – У тебя трусы приличные?

– Приличные. А что?

– Сходим, искупаемся. Я ж тоже пловцом был. И, как говорит Миша, чемпионом чего-то, – Анатолий вздохнул и с грустью посмотрел на выдающий вперед живот. – Но… методика осталась.

– Тогда пошли, – отозвался Голанич, подтягивая к мосткам очередного окуня. – Коль рыбалка сегодня на славу, – он отправил добычу в садок. – Так завершим его крупной дичью.

Все засмеялись.

Тем временем голова Веры, доплыв до противоположного берега, направилась обратно. Голова Вали тоже развернулась и медленно стала двигаться к пляжу.

Глава XXXVI. Сбор урожая.

Арестантский вездеход въехал на территорию лагеря и вызвал всеобщий интерес. Это была вторая машина, которую видели аборигены за последние пять лет. Если, конечно, не считать того, что стояло на желтой поляне.

– Вон туда, – Мигель указал на палатку с номером 20.

– Как всегда ящиками в метре от входа, – дал команду водителю Куранский.

Около «зиндана» стоял Крафт.

– О, Лис, – обрадовался капитан. – Все знакомые лица.

– Ты и его знаешь?

– Конечно. Я его еще с моих лейтенантских погон знаю. Мы с ним много кого в эти ящики запаковали.

Машина остановилась. Крафт что-то гаркнул на начавших собираться вокруг подчиненных. Народ отступил метров на двадцать, но все равно не расходился.

Первый из высокой кабины спрыгнул командир и сразу попал в дружеские объятья Льюиса.

– Какая встреча! – почти прокричал комбат. – Уж, где-где, а тут не чаял тебя увидеть.

– А как я рад, Лис, – ответил Куранский. – Я вообще думал, потерял тебя из поля зрения.

К ним подошел Санчес:

– Ты представляешь, – Мигель обратился к Крафту, – Он знает всех. И Мунгу, в том числе.

– У Андрея феноменальная память на лица, – сказал Льюис. – Потому всех и знает. Давайте займемся делом. Один здесь. Крафт откинул полог и показал на находившегося в клетке человека. Гримс сидел на табуретке и, подложив кулак под подбородок, задумчиво глядел в пол.

Дежурный открыл замок. Майкл встал:

– Можно я сам?

Куранский кивнул.

Гримс прошел мимо ряда стражников и вез в люк верхнего правого ящика.

Когда крышка закрылась, капитан спросил:

– А какое волшебное слово ему сказали?

– Ты знаешь, – ответил Мигель, – Бельский ему сказал много волшебных слов. И за хорошее поведение обещал дать доброго следователя.

Куранский усмехнулся:

– Это мы обеспечим. Если командир обещал, то сделаем.

Крафт подозвал одного из бойцов:

– Проводи к Горидзе.

Процессия, впереди которой шел солдат батальона, а за ним Курнаский со своими дюжими молодцами двинулась к пятой палатке.

Георгия без затей связанного вынесли за руки и ноги. И как добычу каннибалов спиной вниз понесли к гауптвахте.

В клетку зашли конвойные и капитан. Дежурный закрыл замок.

Горидзе лежал на спине. Его глаза выражали одновременно злость и растерянность.

– Старый знакомый, – Куранский встал на колено, положил руку на левое плечо пленного и слегка надавил большим пальцем на сонную артерию. – Я же говорил, свидимся. Сейчас мы тебя развяжем и в ящик. Будешь дергаться – стреляем на поражение. А будешь паинькой – с комфортом совершишь космическое путешествие. Даже поспать успеешь. Если понял – кивни.