Олег Балабанов - Галактеры
— Ладно.
Притихший, мертвый город выглядывал в свете фар, вначале прикрывая ужасы катастрофы, затем, как бы собираясь с силами и смелее показывая вначале редкие закоченевшие фигуры. По мере проезда перекрестка на Учительскую появились десятки тел, частью припорошенные снегом, а в основном просто лежавшие в тех позах и местах, в каких их застала смерть. Заиндевевшие, сверкающие в лучах фар белые лица отражали раз и навсегда не стаявший снег со щек, лбов, глаз. Скрюченные пальцы порой вообще без перчаток, а может уже после смерти снятые другими, непокрытые шапками головы, застегнутые или наоборот распахнутые полы шуб, какого-то совсем уж необычного тряпья поверх другой одежды… На всех странное выражение лиц, как бы во-прошающих: «И это происходит со мной?!»
Взгляд, пока насытившийся видом открытой смерти бегает по темным окнам домов, пытаясь выискать при-знаки живой человеческой активности, но натыкается на разбитые окна… Смерть и холод проник в эти жилища, вначале остудив, а затем переморозив системы отопления. И так во многих квартирах.
Сергей представлял, как метались тогда аварийные службы, устраняя, пытаясь устранять одно за одним по-вреждения тепловых сетей, но не успевая и наверняка придя к единому решению или просто единоначально, сей-час не важно, начали отключать обреченные, уже обреченные дома, затем улицы, кварталы от ТЭЦ, в которых уже явно испытывался недостаток горячей воды, застывавшей бурыми наплывами технической воды на улицах. Один из таких наплывов они только что переехали. Здесь, похоже, вылилась не одна сотня кубометров воды… У края моря-катка наполовину вмерз труп человека, чуть в стороне еще и еще…
Заиндевевшие машины покрыты белым налетом снега и изморози. По большей части автомобили стояли у обочин, но некоторые поперек дороги там, где их застала поломка или просто заглох двигатель и его хозяин не смог завести. Это были обыденные ситуации с машинами, но были и носящие катастрофический характер — перевернутые, столкнувшиеся, иногда с замершими пассажирами и водителями внутри они безмолвно показывали-рассказывали о трагедии, приключившейся с ними.
Еще другая категория имела более ярко выраженные последствия аварий — здесь даже изморозь не могла скрыть в свете фар последствия вспыхивавшего на короткий промежуток времени пожара. Обгоревшие, почер-невшие остовы машин, столкнувшиеся, перевернувшиеся или просто стоящие в стороне — все они застыли, вмерзли в лед безмолвными деталями к декорациям ужасного представления, главную роль в котором играли трупы, трупы и трупы, при приближении к площади Калинина устилавшие тротуар, пешеходные переходы, про-сто лежавшие в самых разных нелепых позах. Везде.
Мертвые окна домов, выбитые стекла, свисающие оборванные провода, в некоторых местах соприкоснове-ния с огнеопасными компонентами очертившие свое деяние черным обугленным орнаментом и ветер, тихий, еле слышный звук ветра, витавшего между улицами разносил заунывную песнь смерти, воспевая ее нечувствитель-ные к холодам и все треволнениям прелести, зовя и маня к себе новые жертвы… Все подобные следы вышедшей из-под контроля стихии и ее последствий были частично прикрыты небольшим количеством снега.
«Странно, у нас там его намело намного больше!» — пришло сравнение Сергею.
— И что, это везде так? — спросила Вика, глядя на все эти последствия отсутствия Солнца в небе.
— Не думаю — вон, посмотрите в сторону площади Ленина — там еще горят огни, — воскликнул Игорь, остано-вив машину, не закончив полукруг по площади. — Поедем туда? Правда, поворот налево запрещен!
— Ха-ха-ха! — неожиданно рассмеялся… Сергей! — Нет, туда к людям мы с Викой, по крайней мере, не поедем. Когда нас высадите, езжайте хоть куда, а сейчас давай туда, где намечена первая контрольная точка.
…Подъезжая к их дому, они уже чувствовали беду, смертельную рану, нанесенную природой и отсутствием людей.
Дом стоял темным изваянием без каких-либо огней в окнах. В некоторых разбиты стекла. Уже зная ответ, Сергей все же указал въезд во внутренний дворик, предупредив, чтобы полностью не въезжал, а остановился… Вот, стоп! Все давай назад. Он увидел все, что было нужно — стекло в кухне их квартиры отсутствовало. Больше ничего не нужно знать, — подумал он, встретившись с взглядом Вики.
Сдав назад и начав выворачивать влево, увидели впереди три фигуры. Живые фигуры! «Камаз» остановился и пока Куликов переключал передачу, пассажирское стекло вдруг подернулось мелкой стекой трещин — в них стреляли и пуля только что взвизгнула слева от головы Сергея.
— От сука! Сейчас погоди! — с каким-то злорадством натянув на лицо респиратор — их у вояк оказалось не-сколько и два из них солдаты предложили им, чтобы не заморозить легкие — он открыл дверь и вывалился на улицу, перед этим крикнув: — Вика, на пол! На пол!
Перекувыркнулся, как видел раньше в фильмах — получилось так себе, но на первый раз сойдет, направил автомат в ту сторону. В свете фар машины приметил одну фигуру, бегущую вдоль противоположного края доро-ги.
— Сейчас-сейчас! — приговаривал он, присев и прицеливаясь по слабому отражению, ловя фигуру в прицел. То, что он целится в живого человека, его нисколько не тревожило и в душе ничего не перевернулось — нечему было переворачиваться, мир и так перетряхнут сверху донизу; его тревожило одно — успеть подстрелить этого и не потерять в темноте второго, залегшего впереди по эту сторону улицы. Бегущий человек, на ходу стрелявший в них на миг попал в прицел, и Сергей нажал спуск — «Калашников» ответил очередью, ушедшей вверх и в сторо-ну. — Учтем! — произнес Горшенин. Еще больше он учел тот факт, что магазин был заряжен, наверное, каждой третьей трассирующей пулей, что облегчало визуальную подправку стрельбы. Поэтому следующую короткую, да, короткую очередь, чтобы ствол не уводило вверх, он провел мастерски, сразу срезав человека. Тот охнул, так ему показалось, и свалился, враз затихнув, но Горшенин уже не смотрел в ту сторону, почему-то решив — он мертв, нацеливаясь вперед.
— Минус один, — как ни в чем не бывало, прошептал Сергей.
По-пластунски перебираясь вправо, увидел присевшего, чего-то выжидающего — это вторая цель. Сергей за-мер, как в тире совмещая прицельную планку с мушкой, подспудно отмечая, что противник его не видит, частич-но ослепленный светом фар. К тому же наверняка глаза людей уже больше привыкли к темноте, свыкаясь с тем-нотой мира, поэтому яркий свет ему только на руку.
Почти слившаяся в темнотой фигура, но, все же, выделявшаяся на более светлом фоне снега в прицеле. Плав-ный спуск, дробный звук короткой очереди дернувшегося автомата, след трассера, закончившегося в теле напав-шего, и тело замерло. Так, где третий?
Тут откуда-то сзади и сверху прогремело несколько коротких очередей и возглас Вики:
— Есть, Сереж, я сняла третьего!
Оглянувшись на нее, только подумал: «М-да, я тебя не узнаю!», а вслух произнес:
— Я ж сказал тебе залечь?!
— Я тоже должна уметь стрелять! Чтобы защищать тебя, когда ты будешь спать, — пояснила она, — поехали дальше.
— Погоди, сейчас обыщу — боеприпасы нужны!
— Давай, только быстро! Я прикрою! — недолго раздумывала Вика.
«Вот это правильно!» — метнувшись вперед, пригибаясь и настороженно всматриваясь в ночь, подумал он.
Вскоре приблизился ко второму убитому, по счету. Так-с, этот вообще без ничего! Пошли к другому. Здесь ему повезло больше — охотничье ружье. Какая модель, он не знал, так никогда не интересовался охотой, да и стрельбой вообще, но это оружие и он жестко, без какого-либо содрогания от прикосновения к мертвому, хоть и убитому женой вырвал из пока еще теплых рук дробовик. Сноровисто, аж сам удивился своим действиям, обша-рил карманы лежавшего, нашел какую-то коробку в левом кармане, вытащил. Ага, патроны. Засунул к себе в карман. Быстро пробежал к своей первой жертве.
Тут неувязочка — кажется, жив. Откинув в сторону охотничью берданку, взялся за автомат, но раненый вос-кликнул:
— Не убивай! Кха-кха… Просто хотели разжиться патронами, едой, погреться… Машина ведь… не повезло, промашка…кха-кха, явно очередь попала в легкие.
Без какого-то интереса выслушав смертельно раненого — кто ему проведет операцию? — Сергей молча, наклонился и вырвал из руки пистолет, кажется ПМ. Также молча опустился на колени и как просто вещь, сам поражаясь своему равнодушию, обшарил человека. Нашел россыпь патронов, ссыпал себе в карман. Тот что-то говорил, просил, но ему было все равно, сейчас все равно. Потом, может быть он и начнет более мягко относится к противнику-человеку. Если противник к тому времени будет жив или он сам будет жив. Неважно!
— Живи, — под конец, поднимаясь на ноги, произнес Сергей, — если сможешь!
