Андрей Крыжевский - Эвотон: начало
– Сын! – ласково произнёс патриец.
Вел, не теряя ни секунды, нашёл взглядом отца. Они улыбались и взволнованно смотрели друг на друга.
– Я мечтал снова когда-нибудь увидеть тебя! – шёпотом, словно говоря что-то сокровенное, произнёс Вилирий сквозь проступившие слёзы.
– Папа! – бережно выговаривая каждую букву и боясь спугнуть мираж, ответил ему сын. Велфария пробили эмоции, трогательно вырываясь наружу. На его щеке появилась такая же слеза как символ хрупкости сильного мужского характера. Они горячо обнялись!
Шорох, возникший откуда-то сверху, заставил Вилирия молниеносно повернуться. На внутреннем балконе, держась одной рукой за перила, стоял абсидеум. Его глаза горели. Второй рукой он достал плазму и одним выстрелом уничтожил лежащий на полу Восстановитель, который поднял на ноги Алона.
– Нет! – прокричал залитый кровью приподнявшийся Алмий. – Только не его! Нет!
Абсидеум непонимающе взглянул на Алмия.
Вилирий почувствовал, как тело сына падает. Он бросился за ним и вцепился в него руками, не дав ему свалиться на металлическую поверхность. Сверху послышался звук. Скорчившийся абсидеум перевалился через перила. В его голове находился вакидзаси, наполовину вошедший в череп. Дикие и удивлённые глаза были обращены на Алмия.
Рядом с Велом, несмотря на своё тяжёлое состояние, возник абсидеум. Он проверил пульс на шее и спешно осмотрел патрийца. Никто ему не препятствовал, хотя все собрались поблизости. Поняв истинное положение вещей, абсидеум печально откинулся назад.
Мила, которая находилась вместе с Вилирием у тела брата, и ошарашенная Диана громко зарыдали.
Неожиданно все почувствовали какую-то вибрацию.
– Двигатель! – тревожно закричал Пётр. – Кто-то запустил двигатель!
За спинами присутствующих на холодном металле платформы сидел Алмий, перед которым находилась открытая голограмма управления кораблём. На ней вращался объект – небесное тело чёрного цвета, подсвеченное по контуру компьютером. Под объектом указывались его координаты в пространстве…
– Ты что делаешь, сукин ты сын?! – закричал Алон и сделал первый шаг навстречу абсидеуму, но твёрдая рука Вилирия, опущенная на плечо землянина, задержала его. Удивлённый реакцией председателя Мирового совета Алон замер.
– Если им и суждено погибнуть перед тем, как они воскреснут, если невозможно воспрепятствовать судьбе или изменить её, то пусть они умрут навсегда без права на восстановление в нашей Вселенной! Из любой ситуации всегда есть выход, верно, патриец?
Вилирий молчал и продолжал внимательно его слушать.
– Что он несёт? – злобно, не сдерживая своих эмоций, отозвался Пётр.
– Он хочет сказать, – спокойно начал патриец, – что направил наш корабль прямо в чёрную дыру! Только что. И установил условный параметр на отмену!
– Что за параметр? Куда мы летим? Что это всё значит? – испуганно и быстро проговорила Диана.
– Не бойся. Я обещаю, что ты ничего не почувствуешь, когда при подлёте к дыре тебя разорвёт на частицы! – оскалился Алмий.
Мила поднялась с колен и с треском ударила абсидеума в челюсть.
– Сукин сын! – закричала она на него. Её поспешил обнять Вилирий, предупредив дальнейшие возможные неконтролируемые действия.
– Вилирий! Что такое условный параметр на отмену? – обратилась Диана.
– Это значит, красотка, – абсидеум перехватил вопрос, – что отменить этот полёт система сможет лишь в том случае, если он, – Алмий показал пальцем на лежащее тело патрийца, – прикажет всем нам долго жить!
Весь израненный и в крови, сутуло сидя, без кисти и части волос на голове, абсидеум тем не менее радостно и недвусмысленно улыбался, словно малое дитя. Словно он достиг своей заветной детской мечты… Его глаза с самоудовлетворением осматривали каждого из присутствующих, пока, наконец, не дошли до улыбавшегося Вилирия!
Сначала Алмий не убирал с лица свои эмоции. Затем он молниеносно, за доли секунды, расширил глаза и побледнел до неузнаваемости.
– Спасибо тебе! – убедительно обратился патриец.
– Нет! Нет! – всё сильнее убеждал себя Алмий и отрицательно крутил головой в стороны. – Не может быть!..
– Может, Алмий, может! – настойчиво повторял ему Вилирий. – Событие, которое связано с моментом перехода патрийской цивилизации на следующий уровень, действительно означает поглощение её представителя безудержной гравитацией сверхмассивной чёрной дыры. Новой Вселенной необходимо сознание. Высокоорганизованное сознание!
Алмий пребывал в нерешительности и шоке. Его взгляд перескакивал с одной точки пространства на другую, пока, в конце концов, снова не остановил свой выбор на Вилирии.
– Ты же отец! Отец, который не видел своего сына Бог знает сколько времени! И вот так его использовать! Для достижения всеобщего блага приносить в жертву своё дитя?!
– А ты не собирался принести его в жертву?
– Я – абсидеум! – бросил он с оправданием Диане.
– Ты – патриец! – осторожно поправил его Вилирий.
Алмий замолчал и опустил голову. Затем посмотрел на свою покалеченную руку, после чего – на лежащего Вела.
– Знаешь, теперь я и патрийцем быть не хочу!
Алмий кое-как поднялся на ноги. Перед ним снова возникла уже знакомая всем голограмма, и он мысленно передал ей несколько команд.
– Что теперь? – с неприязнью, но беспомощно, спросил Пётр.
– Этот корабль содержит спасательный модуль. Садитесь в него и улетайте немедленно! В нём имеется запасной комплект Восстановителей! Берите Велфария, Юву и уходите! Давайте! Живо! – крикнул он землянам.
Пётр с Алоном непонимающе переглянулись между собой и вопросительно посмотрели на Вилирия, который утвердительно кивнул им.
Как только они ушли, и в отсеке остались пришельцы, Алмий устало вытащил из-за пояса сохранившийся у него вакидзаси, крепко обхватив пальцами единственной кисти его рукоять.
– Ты, конечно, попытаешься забрать сына из модуля… Но имей в виду, что я буду биться до последней капли своей голубой крови!
Эти слова и уверенная эмоциональность, с которой они были произнесены, чрезвычайно поразили председателя Мирового совета. Вилирий изобразил на лице слабую улыбку, словно учитель перед слегка провинившимся учеником, и подошёл ближе. Он осторожными движениями протянул руку к вакидзаси Алмия и тихонько, без рывков, попытался вытащить меч. Это действие патрийца произвело ответное впечатление и, кажется, возымело эффект.
– Скажи мне, а что означает первая буква в порядковом номере ваших патрийских Путей? – заинтересованно спросил Алмий. Впервые в его голосе почувствовались слабые нотки доверия.
– Пол новорождённого.
Алмий удовлетворённо сощурил глаза и немного приподнял голову.
– Значит, опечатка – неслучайная? – спросил он и, наконец, отдал Вилирию клинок.
– Нет, друг! – ответил Вилирий. – Путь моей дочери являлся их гарантией на сохранение жизни. А опечатка – моё послание для абсидеума, который патрийскими глазами способен заметить её. Для того, кто не слеп до конца в объятиях своих грёз и желаний. Кто способен думать об остальных. Для кого мораль – не пустой звук! – он сделал небольшую паузу на пару секунд. – Честно говоря, я надеялся, что им станешь именно ты!
Алмий с нахмуренными бровями продолжал выяснять все детали складывавшейся картины.
– Значит, её Пути действительно не существует?..
Вилирий кивнул.
– Как и одновременности их смерти… Теперь я понимаю, что означает пустота Велфария – пережитый благодаря Диане момент соединения трёх сущностей!..
– Всё верно, Алмий. Теперь ты понимаешь, кому необходимо остаться в корабле до самого финиша.
Алмий поднял глаза на патрийца и смущённо скривился, согнув пострадавшую руку в локте. Вилирий растроганно и сочувствующе наблюдал за ним.
– Я уверен, что твоё место – возле остальных в модуле! На Патрии тебе всегда будут рады!
Алмий загадочно улыбнулся в ответ и вызвал голограмму.
– Сколько судеб мы изменили за эти дни… И не только на Земле!
Он передал несколько команд компьютеру, после чего Вилирий почувствовал некоторую вибрацию в корпусе корабля. На голограмме начался обратный отсчёт продолжительностью в одну минуту.
– Что это?
– Мы запустили процессы, которые нельзя остановить, Вилирий.
Алмий медленной, но уверенной походкой направился в сторону небольшого входного отсека, из которого все пришли в главное помещение.
– Наши цивилизации ожидают серьёзные испытания.
– Ты куда собрался? – непонимающе спросил Вилирий.
Алмий остановился перед выходом из корабля и громко сказал:
– Порой прожить целую жизнь стоит только ради одного неповторимого мгновения! – его прощальная улыбка была наполнена торжеством, разочарованием и болью. Он разбежался и, расправив руки в стороны, исчез в выходном отверстии стенки корабля, ведущем наружу. Спустя несколько мгновений отверстие снова стало плотным, а воздушные потоки больше не врывались внутрь.
