Мишель Демют - Барабаны Австралии (2095)
– Согласно заветам Жоржа Франсуа, - пробормотал брат Доломар, перекрестившись.
Комиссар машинально кивнул.
– Это дело выглядит, на мой взгляд, очень странно. Кроме того…
Да, подумал брат Доломар, комиссар действительно не только взволнован, но и встревожен.
Решив, что настал момент вернуть себе одну из карт, которых он лишился во время своего кратковременного отсутствия, брат Доломар жестом продемонстрировал свою растерянность. Этого оказалось более чем достаточно. Главный комиссар провинции Полюс растворил шлюзы, до сих пор сдерживавшие его страхи.
– Конечно, это ваш Святой Франсуа открыл Передачу, но в дальнейшем, после того, как мы заключили с властями Святой Станции ряд соглашений…
Брат Доломар щелкнул пальцами, постаравшись проделать это как можно вульгарнее.
– Простите, господин мой, но главные уравнения были разработаны Меркюрье и Делишером. И именно Делишер сконструировал первый образец передатчика после того, как Меркюрье был казнен французскими роялистами… Что касается Святого Франсуа (он осенил себя знамением, подняв правую ладонь с выпрямленными большим пальцем и мизинцем)… Именно его посетили видения. Именно он увидел Миры…
Брат Доломар немного испугался, что чиновник сейчас рухнет перед ним на колени. Марсианские бюрократы, несмотря на так называемый «союз» со Святой Станцией, часто путали основы нового культа с древними обычаями римской церкви. Но человек в сером и черном был готов проглотить что угодно.
– На территории Австралии обнаружены передатчики, - помолчав, бесцветным голосом сообщил комиссар. - Мы не знаем, кто их установил. Неизвестно, с кем налажена связь. Наши службы работали там еще до высадки европейского десанта на западном побережье, то есть, до битвы за Тасманию, когда мы потеряли там с десяток человек. Затем…
– Затем вы обвинили в случившемся нашу церковь… И тогда сюда направили меня. Очевидно, потому, что я должен был оказаться для вас лицом нежелательным…
Главный комиссар набрался решимости и выдержал его взгляд.
– Да, действительно… Вы не слишком желательны здесь. Но ведь наша конфедерация слишком молодая для того, чтобы…
– Моя Церковь подала протест?
Главный комиссар явно колебался, не зная, что ответить.
– Надеюсь, что Церковь отрицала, что это она смонтировала передатчики на Земле? - продолжал брат Доломар, прищурившись.
– О, да, разумеется…
– Следовательно, передатчики построены вами. Конечно, вы можете искренне заявлять, что Конфедерация не несет за это ответственности… Но вы же входите в Конфедерацию, которая использует (брат Доломар почти закрыл глаза) примерно три разных осведомительных службы и более трехсот агентов, наблюдающих за действиями Земли. Между прочим, вашей родной планеты…
– Но мы не строили эти передатчики! Как и ваша Церковь, брат Доломар, - бросил главный комиссар, едва сдерживая возмущение.
– Значит, кто-то проделал за вас половину работы? - мягко поинтересовался брат Доломар. - Но нет, что я говорю. Больше 60 процентов. С нашей помощью вы могли бы связать эти таинственные австралийские передатчики с вашими здешними установками и тогда… - Он помолчал. - Итак, я должен выяснить, кем является этот кто-то?
На этот раз Главный комиссар ограничился неопределенным жестом.
Брат Доломар протянул руку к потолку сферы.
– Вы не могли бы показать мне весь голофильм с самого начала?
Он был уверен, что у человека в сером и черном на это нет времени. Но он старался использовать свои скудные возможности даже для самой мелкой мести, потому что догадывался, что через некоторое время будет глубоко сожалеть, что не размазал Главного комиссара по стенкам его капсулы. А после этого можно было бы передать изображение его потрохов по всем головизионным каналам Федерации!
После обмена любезностями они принялись молча наблюдать с высоты птичьего полета за проносившимися под ними ландшафтами Австралии. Их полет периодически прерывался появлением на экранах отчаянно, но беззвучно взывавших к комиссару функционеров всех уровней.
– Наш аппарат отснял это через 40 часов после высадки европейцев Хундта на западном побережье континента, - сообщил комиссар. - Главный штаб отметил небольшие масштабы разрушений по сравнению с прошлыми конфликтами.
– Это из-за химического оружия, - с отвращением передернул плечами брат Доломар. - Бесшумная смерть. Часто - летаргический сон. Или полное безумие. Смещение психики во времени… И это вы называете чистой войной…
Комиссар, который совсем не думал таким образом, почувствовал себя оскорбленным, но предпочел промолчать.
– Ваше путешествие разбивается на три этапа, - буркнул он. - Один из наших истребителей сбросит вас в индивидуальной капсуле за 400 000 километров от цели… (А цель - это Земля, подумал брат Доломар. Господи, какая неблагодарность! Едва они добились своей жалкой независимости, как уже пытаются излить желчь на могилы предков. Когда-нибудь, подобно первым эмигрантам, им придется пересечь свой Тихий океан и найти свою Америку. И что тогда? Снова война?)… и автомат катапультирует вас из капсулы в верхних слоях атмосферы…
Брат Доломар жестом остановил его. В глазах комиссара промелькнула тревога.
– Ваша Церковь… - начал он.
– Не сомневаюсь, что моя Церковь приказала, чтобы я выполнил это задание в рамках соглашений, подписанных на «Святом Франсуа» и в Лакус Соли… Нет, нет, я всего лишь хотел, чтобы условия моей доставки к цели несколько изменились. Видите ли… Я хочу попросить вас о небольшой промежуточной остановке. Это будет не слишком сложно проделать, ведь орбиты сейчас благоприятствуют… - Он извлек из кармана туники алюминиевый диск, заполненный цифрами и математическими символами. - Даже весьма благоприятствуют… Доломар должен находиться сейчас не далее, чем в миллионе километров от Земли… Простите, от цели.
Человек в сером и черном наклонился вперед. Изображение исчезло со ставшего матовым потолка капсулы. Но справа от брата Доломара огромные пчелы продолжали собирать нектар с чудовищных роз.
– Доломар - это же какой-то астероид… - пробормотал он неуверенно.
– Один из челноков Святой Станции наткнулся на меня, когда я вращался вокруг астероида, прикованный к глыбе железной руды… Кусок этой руды и сейчас хранится у меня в жилой ячейке на борту Святой Станции. Я выбрал себе имя по названию астероида. И я регулярно совершаю туда паломничество… Вы меня понимаете?
Главный комиссар заколебался. Но время шло, и он уже сожалел, что согласился занять пост руководителя операцией «Кенгуру».
– Ваше начальство ничего не сообщило нам об этой детали, - осторожно промолвил он.
– Это мое личное пожелание, - решительно заявил брат Доломар. - Может быть, Господь решит призвать меня к себе при выполнении этой миссии. В этом случае я полагаю, что братья не станут возражать, чтобы мой прах упокоился там, где я родился.
Главный комиссар растерянно заморгал.
– Вы же никого не знали…
– Кроме брата Лезье, - закончил за него брат Доломар, подумав при этом, что именно брат Лезье подобрал его на астероиде Доломар. Астероид же был назван по имени одного из членов экспедиции «Нептун-4», корабль которой столкнулся с планетоидом, распавшимся при этом на несколько десятков астероидов. Знакомство с досье Доломара позднее позволило ему узнать, что это был тип, удравший из какой-то европейской каталажки, и что на его счету было несколько весьма эффектных террористических актов…
– Я буду вынужден связаться со Святой Станцией, - пробормотал комиссар.
* * *
Ему приснилось озеро. Он прочитал слово «Апрель», написанное на кокпите белой яхты, и почувствовал себя уверенней. Яхта приближалась к понтону, на котором толпились музыканты в национальных костюмах и девушки в желтых юбках и белых кофточках. Девушки размахивали пестрыми полотнищами, покрытых надписями, но на таком расстоянии он не мог разобрать, что там было написано. Обернувшись, он увидел над озером высокие голубые горы. До него смутно доносился городской шум, на фоне которого резко выделялись пронзительные сирены аэрокаров, маршруты которых пересекались как раз над старым мостом. Это был Люцерн, и этого не могло быть.
Темное лицо. Карие, задумчиво смотрящие глаза…
Он стремительно скользил над поверхностью озера. Стайки рыб едва успевали шарахаться от его тени. Ветви деревьев осторожно касались воды. Пена взлетала вверх фонтанами жемчужных пузырьков.
– Помоги мне, малыш, - произнесли губы на темном лице.
Он попытался помочь, и с усилием переставил вперед правую ногу. Странно, но у него почему-то не было рук.
– Хорошо, малыш. Ну, еще немного.
Он взлетел над поверхностью озера. И устремился в вышину. Далеко внизу остались Четыре Кантона, лакированные шале, горшки с геранью, чистенькие дорожки, ядовито зеленые лужайки.
