Аластер Рейнольдс - Спайри и королева
— Поверю тебе на слово. Вендиго пожала плечами:
— Не нужно.
И неожиданно я все ощутила сама. Как будто я подсмотрела лихорадочный сон тополога — вот на что это было похоже, только впечатления оказались еще интереснее. Взрыв речи королевы длился, наверное, чуть больше десятой доли секунды, но образы от него врезались в память, и, прежде чем он закончился, у меня началась мигрень. Вендиго уже намекнула, но теперь я сама почувствовала наличие схемы, словно каждая мысль была всего лишь шагом к какой-то отдаленной цели — так же, как любое утверждение в математической теореме подразумевает конечное «что и следовало доказать».
Машины замышляли нечто действительно масштабное.
— Ты свободно с ними общаешься?
— При прохождении через гибридные части мозга, скорее всего, много информации теряется.
— А они тебя понимают?
— Мы ладим.
— Хорошо. Тогда спроси их о Ярроу.
Вендиго кивнула и закрыла глаза, войдя в интенсивный контакт с королевой. Последствия не заставили себя долго ждать: шесть ос оторвались от расширенной формы и бросились в поезд, откуда мы только что вышли. Спустя секунду они появились, неся Ярроу, которая покоилась на ложе из дюжин манипуляторов.
— Что происходит?
— Они сейчас устанавливают физический контакт с нейронными демонами. Таким образом можно картировать повреждение.
Одна из шести ос отступила и аккуратно расположила тупоносую «голову» в форме наковальни прямо над головой Ярроу с пятнами обморожения. Потом машина восемь раз кивнула так быстро, что ее очертания смазались в моих глазах. Посмотрев вниз, я увидела ряд бескровных ранок на голове напарницы. Буровика заменила следующая оса и повторила процедуру, выполнив тот же ритуал. В этот раз от точек проникновения в машину протянулись мерцающие нити, та словно высасывала спагетти из черепа пациентки.
Последовали долгие минуты молчания, я нетерпеливо ждала хоть какого-то подобия отчета.
— Дело плохо, — наконец произнесла Вендиго.
— Покажи.
Тут же последовал новый всплеск речи королевы. Я почувствовала себя внутри герметично запаянной головы Ярроу и ощутила холод, пробравшийся в кору головного мозга, несмотря на имплантаты пилотов. Я почти увидела две пересекающиеся петли ее собственных и чужих демонов, воссоздающих заново разрушенную матрицу ее сознания.
Еще мне вроде бы почудилось сомнение.
— Она уже ушла довольно далеко, Спайри.
— Скажи королеве, пусть сделает все, что сможет.
— О, естественно. Она увидела разум Ярроу и теперь сделает все, чтобы не потерять его. Разум слишком много для нее значит — особенно принимая во внимание то, что машины для него готовят. Но чудес не жди.
— А почему нет? Мне кажется, мы и так стоим посреди чуда.
— Значит, ты готова поверить тому, что я тебе рассказала? Хотя бы отчасти?
— Значимым частям… — начала я, но тут вся комната содрогнулась, и мы чуть не упали.
— Что это было?
Глаза полковника на секунду потускнели:
— Твой корабль. Он только что самоуничтожился.
— Что?
Картина останков «Мышелова» возникла в моем мозгу: меркнущая туманность невдалеке от осколка.
— Приказ на самоуничтожение поступил с Тигрового Глаза, — прокомментировала Вендиго. — Сигнал поступил в подсистемы приводов, на таком уровне демоны не могли его ликвидировать. Думаю, на базе надеялись, что вы приземлитесь к моменту детонации. Взрыв уничтожил бы нас всех.
— Ты говоришь, база захотела убить нас?
— Можно и так сказать. Самое время определить, на чьей стороне ты находишься.
На сей раз Тигровый Глаз промахнулся, но он на этом не остановится. Через три часа там узнают об ошибке, а еще через три часа или чуть больше нам станет известно об их очередном шаге. Причем что они предпримут, нам все равно. Так и так не сумеем выбраться.
— Королева же должна что-то сделать? В смысле, осы не стали бы строить это все для того, чтобы позволить Тигровому Глазу его стереть?
— На самом деле королева мало что может, — ответила Вендиго, посовещавшись с ней. — Если база решит использовать кинетики — а только ими она сможет достать нас с такого расстояния, — защиты против них у нас нет. К тому же осколков вроде нашего сотни — здесь и за пределами Воронки, в ореоле. Потеря одного не сыграет никакой роли.
Что-то во мне сломалось:
— А тебе обязательно изображать такое равнодушие? Мы тут вроде как говорим о том, что сыграем в ящик в ближайшие несколько часов, а тебя послушать, проблема выеденного яйца не стоит! — Я старалась сдержать истеричные нотки. — Откуда ты столько знаешь? Ты как-то слишком осведомлена для человека, который провел здесь всего день, а, Вендиго?
Она пристально поглядела на меня, слегка побледнев от такого подчеркнутого нарушения субординации, а потом кивнула, как будто даже не разозлившись:
— Да, ты вправе интересоваться, почему мне так много известно. Вы не могли не заметить, какая жесткая у нас вышла посадка. Моим пилотам досталось больше всех.
— Они умерли? Доля сомнения.
— Одна точно — Соррел. Но второй, Квиллин, не оказалось на корабле, когда осы вытаскивали меня из него. Я тогда подумала, что они уже позаботились о ней.
— Что-то не похоже.
— Это точно, и… — Полковник замерла, потом тряхнула головой. — Мы разбились именно из-за Квиллин. Она хотела перехватить управление, не дать нам сесть. — Вендиго снова замолкла, как будто не зная, что можно мне говорить, а что нельзя. — Думаю, она была предательницей, ее протащили на борт те, кто хотел помешать нам. Пилота натаскали — изменили психологически, чтобы она с порога отвергала все попытки роялистов уладить дело мирно.
— А может, и родилась такой, с палкой в заднице?
— Это уже не важно. Она мертва, я уверена. — В голосе Вендиго послышалась чуть ли не радость.
— Но ты-то выжила.
— Не совсем, Спайри. Я — Шалтай-Болтай, который дважды свалился со стены. В этот раз осы просто не смогли найти все кусочки. Королева накачала меня демонами под завязку. Только они и поддерживают меня, но, думаю, долго не протянут. Когда я говорю с тобой, по крайней мере часть слов принадлежит королеве. Я даже не знаю, где можно четко провести линию между нами.
Я переварила информацию, после чего спросила:
— Что с кораблем? Ремонтные системы запустились прямо в момент удара. Когда он сможет взлететь?
— Завтра или через день-полтора.
— Чертовски долго.
— Стараюсь быть реалисткой. Если и есть способ свалить с осколка в течение шести часов, то точно не на корабле.
Я не хотела так просто сдаваться:
— А осы помочь не могут? Дать материалы? Ускорить процесс сборки?
Снова этот мутный взгляд:
— Сделано. Процесс пошел. Но даже помощь ос погоды не делает. На ремонт уйдет примерно двенадцать часов.
— Ну, тогда чего сидеть и рассуждать. — Я пожала плечами. — Может, мы до того времени продержимся.
Полковника я явно не убедила, потому продолжила:
— Расскажи мне все остальное. Все, что знаешь об этом месте. Хочу пройти курс для начинающих.
— Зачем?
— Вендиго, я вообще не понимаю, что мы все тут делаем. Зато прекрасно знаю, что через шесть часов перенесу фатальный приступ острой неспособности существования. И когда это случится, на душе у меня будет легче, если я пойму, ради чего умерла.
Полковник взглянула в сторону Ярроу, над которой все еще суетились отдельные элементы королевы.
— Я не думаю, что наше присутствие ей чем-то поможет. Поэтому сейчас кое-что тебе покажу. — На лице Вендиго появилась гримаса, которую, при наличии воображения, можно было назвать болезненной улыбкой. — В конце концов, мы можем позволить себе убить время.
Мы снова залезли в поезд, и на этот раз дорога завела нас еще глубже в осколок.
— Наша глыба, — рассказывала Вендиго, — и еще сотни за пределами Воронки, тысячи тех, что последуют за ними, — это ковчеги. Они несут жизнь в ореол, облако отработанного материала вокруг нашего поля боя.
— Колонизация, правильно?
— Не совсем. Осколки вернутся обратно. Только не на пустое место. К тому времени здесь возникнет полностью сформированная солнечная система, после чего и начнется колонизация новых миров вокруг Фомальгаута, засеянных с помощью жизнематриц, хранящихся тут, внутри.
Я подняла руку:
— Я все поняла… до жизнематриц.
— Терпение, Спайри.
У Вендиго оказалось никудышное чувство времени, так как стальные внутренности вагона неожиданно залил свет.
Туннель превратился в стеклянную трубу, прикрепленную к стене гигантской пещеры, окутанной изумрудным сиянием. Противоположная сторона была скрыта листвой. Та, по которой ехали мы, оказалась ступенчатой; странно изогнутые водопады соединяли многоуровневые пруды. Потоки воды отклонялись от вертикали под воздействием силы Кориолиса — лишнее доказательство того, что, как и первый зал, этот вращался независимо от осколка. Ярусные пруды были окружены травой, на которой сидели, лежали, двигались обнаженные люди. Тут присутствовали и осы — ухаживали за своими питомцами.
