Вилли Конн - Герой Бродвея (сборник)
— Мы обязательно найдем такую планету, любимая, и начнем новую, совсем другую жизнь. У нас будут дети и, возможно, у кого-нибудь из моих далеких потомков будет такая же родинка на щеке как у меня, — сказал я не подозревая насколько пророческими были эти слова.
— Дан, давай на счастье придумаем себе новые имена.
— Чтобы забыть все плохое, что было в прошлом?
— Да.
— Хорошо, тебя назовем Евой.
— А тебя Адамом.
— Что это значит, любимая?
— Ничего, просто красивый набор букв.
ТЕРРОРИСТ СПИДА
Тэн Лигма — двадцатишестилетний офицер службы безопасности в сопровождении конвоиров вошел в камеру пыток имперского суда. Вина его была велика и очевидна. Да он и не пытался ее отрицать. Он совершил сексуальное преступление, за которое полагалась смертная казнь. Неизбежным дополнением к ней были жестокость и презрение бывших коллег. Ведь Тэн Лигма был зеркалом, поднесенным к скрытой стороне мужской души, населенной омерзительными желаниями, грязными и жестокими мечтами. Тэн заставил коллег взглянуть в это зеркало, и теперь они мстили ему за тот ужас и отвращение, которое они испытали. Получив хороший пинок, он влетел в сумрачное помещение, перегороженное бронестеклом. Все, конец. Тэн знал, что именно здесь приводились в исполнение приговоры. А он, первый красавец управления безопасности, гуляка по призванию, он хотел жить. Ибо нет больших жизнелюбов чем красивые мужчины.
* * *Тэн глянул за прозрачную перегородку, туда, где возвышалась гостевая трибуна, а чуть дальше, в глубокой нише, виднелись высокие спинки судейских кресел. Предназначение трибуны ему тоже было известно. Через несколько секунд здесь должны были появиться близкие и родственники его жертвы, чтобы созерцанием казни удовлетворить справедливое чувство мести. Кроме того, закон позволял им самим совершить возмездие. В этом случае поднималось бронестекло, и преступник отдавался во власть потерпевшей стороны. Следуя неписанным традициям, члены суда при этом покидали зал. «Нет, только не это». Засунув два пальца в рот, он попытался вызвать у себя рвоту. Так посоветовали ему в камере смертников. Считалось, что к «облеванному» преступнику родственники побрезгуют подойти, и тогда за дело возьмется палач, что будет менее мучительно. Впрочем, кое-что бывшему офицеру службы безопасности было все-таки неизвестно. Иногда родственники убитых, дав взятку охранникам, просили их провести экзекуцию. А уж они-то знали свое дело…
Неожиданно отворилась потайная дверь, и в камеру вошел высокий старец с пристальным, тяжелым взглядом. Перед ним стоял Верховный Правитель! Он брезгливо, но с интересом разглядывал Тэна. Наконец, Верховный сел у самого бронестекла и жестом предложил Тэну сделать то же самое.
— Слушай и запоминай, Тэн Лигма, — старец суровым, недопускающим возражения взглядом посмотрел в глаза Тэну. — Твоя жизнь более не принадлежит тебе. Ты потерял на нее право. Сейчас тебе введут смертельный вирус, от которого ты умрешь ровно через три года. Твоя смерть будет долгой и мучительной, как ты того и заслуживаешь. Но мы даем тебе, недостойному, шанс. Если раньше этого срока ты выполнишь задание, то получишь лекарство, которое тебя спасет…
Так коварство замысла сравняло величие аристократа и ничтожество преступника.
— Итак, к делу. Теперь наши разведывательные зонды обнаружили планету Земля, располагающую всеми необходимыми нам ресурсами. Она должна быть нашей. Но захватить ее не позволяет Закон Галактического Союза, который был нам навязан силой оружия. В случае агрессии Союз раздавит нас. Поэтому действовать следует чрезвычайно осторожно. Наши ученые создали вирус, который, не вызывая подозрения у моралистов Союза, очистит Землю от ее обитателей. Позаботься, чтобы этот вирус земляне назвали «СПИД» — синдром приобретенного иммунодефицита. Он передается половым путем, вот почему нам понадобились твои пакостные наклонности. Мне не доставляет удовольствия говорить с тобой, тем более, что эти несчастные земляне такие же гуманоиды, как и мы. Но на карту поставлены высшие интересы Империи. Иди и помни, получив ресурсы Земли, мы поставим Союз на колени, а ты вернешь себе право на жизнь.
* * *… Ровно в пять утра разносчик воды в Карачи поставил свою тяжелую ношу на землю и только хотел утереть рукавом потный лоб, как необычное небесное знамение заставило его пасть ниц. Не веря своим глазам, он жалобно и горячо зашептал молитву. А в это время, прямо у него над головой проплыло какое-то странное тело. В полной тишине оно пролетело над городом и вдруг, рванувшись с невероятной скоростью, исчезло, направляясь в сторону Соединенных Штатов…
* * *Тэн Лигма, в безукоризненном костюме путешествующего бизнесмена, шел по залитой неоном улице Лос-Анджелеса. В его руке позвякивал ключ от номера «люкс» в отеле «Бристоль», а карман приятно оттягивала пачка стодолларовых ассигнаций. Межзвездный перелет он перенес, как всегда, хорошо, а три года кутежей, после камеры смертников, казались целой вечностью. К тому же, после введения вируса СПИД он чувствовал себя ничуть не хуже, чем прежде. Правда, недели через три после укола он ощутил легкое недомогание, похожее на грипп или ангину, но не придал этому значения.
Тэн с любопытством разглядывал витрины, заваленные всевозможными товарами, о назначении которых ему не всегда удавалось догадаться. На его родной планете ничего этого не было и в помине. Все тающие ресурсы Империи были брошены на вооружение. Зато оно всегда было на уровне. Даже пилоты Союза не скрывали своего восхищения при виде боевых коскоров — космических кораблей Империи. Однако, потребительские товары землян тоже чего-то стоили, и Тэну пришло в голову, что он охотно променял бы какой-нибудь из коскоров на содержимое парочки калифорнийских супермаркетов.
Высокий, светловолосый, с наглыми голубыми глазами, приятным овалом лица, подчеркнутым мужественной челюстью, Тэн шел по улице словно охотник, выискивающий дичь. Он чувствовал себя хозяином этого красивого города, повелителем судеб его граждан. На углу у табачного киоска его окликнул незнакомый щербатый парень в бейсбольной майке:
— Сэр, тут есть кое-что специально для вас, — он открыл завернутый в газету альбом.
То, что увидел Тэн, заставило его сглотнуть слюну. За одно только хранение таких фотографий любой подданный Империи получил бы немалый срок.
— Сколько это стоит? — спросил краснея Тэн, боясь, что у уличного продавца не найдется сдачи с сотенной.
Но тот по-своему истолковал его минутное замешательство:
— Сэр, у нас есть кое-что получше, если хотите, можете взглянуть, это здесь, рядом, — парень улыбнулся широкой, добродушной улыбкой. — Пойдемте.
Спустившись на несколько ступеней, Тэн оказался в полуподвальном помещении. Тихо играл магнитофон, создавая «интим». За столом, заставленным пустыми бутылками, сидело двое неряшливо одетых людей. Третий, широколицый и тучный, сидел на кушетке. Тэну придвинули стул и дали несколько альбомов. Присутствующие мило улыбались ему, стараясь оказать знаки внимания.
— Не пропустить ли по стаканчику, за знакомство? — толстяк поднялся и налил всем пахучий напиток из бутылки, которую небрежно швырнул в корзину.
Тэн выпил вместе со всеми, и тут же незнакомое ранее состояние опьянения лишило его представления о происходящем. Он смутно ощущал, как мужчины дружески обнимали его за плечи, потом за более интимные места, как торопливо расстегивали на нем одежду.
Очнулся Тэн на помойке у мусорного бачка. Липкая грязь, которой было испачкано его тело, вызвала чувство гадливости. Он сунул руку в карман пиджака — он был пуст. Пузатенькая пачка стодолларовых банкнот исчезла вместе с его недавними собутыльниками.
С большим трудом Тэн добрался до отеля. От недавнего чувства супермена не осталось и следа. Он, приговоренный к смертной казни, зловещий сексуальный преступник, стал жертвой каких-то ничтожеств едва ли не в первый день своего пребывания на этой чертовой планете! Он и раньше не испытывал особой жалости к землянам. Зависть голодного сына Великой Империи к этим сытым, купающимся в роскоши людям, унижала его и рождала если не жестокость, то по крайней мере глухое недоброжелательство. Теперь же он люто ненавидел всех землян. Мысль о том, что гомосексуалисты получили от него по смертельной дозе СПИДа, растянула его губы в кривой усмешке, это была улыбка Люцифера.
Действительно, просматривая как-то бюллетень «Еженедельные сообщения о заболеваемости и смертности», ставший его настольным изданием, среди обычных материалов о туберкулезе и сибирской язве он наткнулся на сообщение, которое чрезвычайно его взволновало. Еженедельник сообщал, что в трех различных больницах Лос-Анджелеса, штат Калифорния, врачи наблюдали пять случаев странного воспаления легких. Это был СПИД.
