Мюррей Лейнстер - Эпидемия на планете Крайдер II
Мургатройд посмотрел на заснеженный пейзаж. Вокруг были только холод, лед и удручающее отсутствие признаков жизни. Он, казалось, пришел к какому-то неутешительному выводу. «Чи!» — сказал он решительно и удалился к себе, в маленький отсек, который предназначался только для его личного пользования. Эта планета его ничуть не заинтересовала: он предпочел бы такую, где были люди, которые угощали его разными вкусными вещами.
Кальхаун подождал, пока окончательно не убедился, что корабль прочно стоит на твердой поверхности. Затем он отвернулся от пульта управления и кивнул своему пленнику.
— Ну, вот мы и прибыли, — заметил он. — Это Крайдер III. Вы не стремились сюда, да и я тоже, кстати говоря. Мы оба собирались сесть на планету Крайдер II. Она обитаема, а эта нет. По данным справочника, средняя дневная температура здесь — два градуса по Цельсию. Мы сейчас на острове, который находится в шестидесяти километрах от материка. Так как вы не настроены сотрудничать со мной, мне придется оставить вас тут, с небольшим запасом еды и всего, что необходимо, чтобы выжить. Если я смогу, я за вами вернусь, если нет, то нет. Я предлагаю, чтобы вы, пока я все готовлю, обдумали свое положение. Если вы дадите мне информацию, которая увеличит шансы на то, что я за вами вернусь, это будет только в ваших интересах. А все, что вы утаите, уменьшит шансы на мое возвращение и, следовательно, на ваше спасение. Я вам не угрожаю, я просто констатирую факты. Подумайте.
Он отправился вниз, в грузовое отделение корабля. Оно предназначалось не для перевозки грузов, а для того, чтобы на борту имелось все необходимое, что могло бы понадобиться членам его экипажа в самых разных ситуациях, в которых они могли оказаться. Прежде чем приготовить вес необходимое, Кальхаун убрал две вещи, которые герметично запаял в пластиковые пакеты. В один из них Кальхаун положил дополнительный блок управления, с помощью которого его пытались убить. Блок был запаян так, чтобы не пропали мельчайшие следы, оставленные человеком на тех предметах, с которыми он соприкасался, — запах, отпечатки пальцев, все, что может помочь установить личность этого человека. В другом пакете, столь же тщательно запечатанном, был скафандр, в котором его пленник появился на борту «Эскулапа 20». С помощью этих предметов специалисты Главного управления Медслужбы смогут безошибочно установить личность этих людей.
Затем Кальхаун вернулся в отсек управления, держа в руках кучу свертков. Положив свертки на пол, он отрегулировал замки так, чтобы и внутренняя и наружная двери открылись одновременно. Стоило им открыться, как внутрь ворвался холодный сырой ветер. Кальхаун вышел из корабля, а когда он вернулся, изо рта у него шел пар.
— Палатка и спальный мешок, — прокомментировал он. — Там довольно промозгло.
Затем снова спустился в грузовое помещение и вынес еще сверток.
— Еда и что-то вроде обогревателя.
И снова вышел, вернулся и спустился вниз. Рядом с двумя кучами разных вещей он щедрой рукой положил продукты. Затем пересчитал все по пальцам, покачал головой и снова пошел вниз, на этот раз за теплой одеждой. Поднявшись наверх, Кальхаун положил одежду сверху, накрыв ею все остальное.
— Ну, что скажете? — спросил он доброжелательно, когда вернулся на корабль. — Что-нибудь такое, что поможет мне выжить и вернуться сюда за вами?
Связанный человек заскрежетал зубами от злости:
— Думаете, вам удастся избежать смерти, если вы появитесь там вместо меня?
Кальхаун поднял брови.
— Неужели настолько сильна там эпидемия?
— Идите вы к черту! — огрызнулся человек.
— Значит, вы собирались высадиться на планете как представитель Медслужбы. Если судить по двум предыдущим операциям, которые вы проделали, вы собирались остановить эпидемию. Подобно тому, как вы это сделали на планете Кастор IV.
Связанный человек выругался.
— Я подозреваю, — сказал Кальхаун, — что, так как причиной первой эпидемии вы назвали зараженное зерно и эпидемия действительно прекратилась, когда все зерно на планете собрали и сожгли, а свежие продукты питания привезли с других планет, и на Касторе IV произошло то же самое, только там заражено было мясо, — я подозреваю, что и на Крайдере II источником эпидемии стала недоброкачественная пища. Преступники ведь редко меняют свой образ действий, пока им все сходит с рук. Но на этот раз что-то у вас не сработало. Прежде всего, не удалось найти бактерию или вирус, которые являются источником этой эпидемии. Второе — это то, что умерло два тормаля. Но тормали от таких эпидемий не умирают, потому что они не могут заразиться. Это невозможно. Я уверен, что смогу спасти Мургатройда от гибели.
На этот раз связанный человек ничего не ответил.
— И, — продолжал Кальхаун задумчиво, — любопытно одно совпадение, а именно: те деньги, которые были выделены, чтобы закупить незараженное зерно после первой эпидемии, кто-то украл, а на Касторе IV все деньги, предназначенные для закупки мяса, пропали, когда взорвался ваш медицинский корабль. Ведь это был ваш корабль, да? А о вас было сообщено, что вы погибли. В обоих случаях имели место эпидемии какого-то заболевания, такого же опасного, как ботулизм. Но это заболевание вызывали не какая-либо бактерия или вирус, потому что никаких бактерий или вирусов найдено не было. Вы уверены, что не хотите ничего сказать?
Человек, лежащий на полу, плюнул в него. Затем он отвратительно выругался. Кальхаун пожал плечами, поднял связанного человека и отнес его к двери в шлюзовую камеру, а потом вынес наружу. Он положил его на кучу вещей и осторожно развязал некоторые из узлов.
— Через несколько минут вы сможете освободить руки, — заметил он. — Судя по тому, где находилась линия заката, когда мы прилетели, скоро наступит ночь. Я дам вам возможность подумать до наступления темноты, а потом…
Он вернулся на корабль и закрыл за собой двери шлюзовой камеры. Мургатройд посмотрел на него вопросительно. Он наблюдал за Кальхауном, когда тот несколько раз выходил наружу, выглядывая из двери. Если бы Кальхаун пропал из поля его зрения, тормаль пошел бы за ним. Теперь он сказал с упреком: «Чи! Чи!»
— Возможно, ты прав, — ответил Кальхаун сурово. — Но я ничего не добился бы, уговаривая его, и угрозы мне тоже не помогли. Я думаю, он не станет говорить даже сейчас, потому что не верит, что я его тут оставлю. Но мне придется это сделать!
Мургатройд сказал: «Чи!»
Кальхаун не ответил. Он посмотрел на экран визора. Приближался закат. Его пленник крутился на куче вещей, пытаясь, очевидно, освободить руки. Кальхаун нетерпеливо буркнул:
— Не очень-то у него получается! Солнце садится, а для того, чтобы поставить палатку и установить обогреватель, нужен свет. Ему надо торопиться.
Он ходил взад-вперед по отсеку управления. На корабле слышались тихие, ненавязчивые звуки — уличное движение, отдаленные разговоры, почти шепот, едва различимая музыка. Эти звуки и шумы не давали ему чувствовать себя одиноким. Они напоминали ему, что есть другие миры, где люди двигаются, разговаривают — одним словом, живут. Они были его связью с остальным человечеством. Конечно, как и этот общительный маленький зверек, который обожает, когда с ним обращаются, как с человеком.
Кальхаун снова вернулся к экранам. Солнце как раз садилось, и сумерки должны были быть короткими, потому что корабль находился на экваторе планеты. Его пленник все еще пытался высвободиться. Извиваясь на куче вещей, он вот-вот должен был свалиться в снег. Кальхаун не мог скрыть своего раздражения. Ему нужна была информация, а этот человек, который пытался его убить, мог дать ему эту информацию. Кальхаун пробовал уговорить его, а затем и угрозой заставить его заговорить. Он сделал все, чтобы понять, что же все-таки происходит на Крайдере II. Сложная операция, в результате которой на планету должен был прибыть не настоящий представитель Медслужбы, причем ценой гибели настоящего, и эпидемия при отсутствии бактерий или вирусов, которые могли бы ее вызвать, — все это представлялось бессмысленным. Хотя Кальхауну и удалось привести своего пленника в ярость, когда уговоры не помогли, тот ничего не рассказал. Он только метался в бессильной злобе, но никакой достоверной информации от него нельзя было получить.
Стемнело. Кальхаун настроил экраны на работу в усиленном режиме. Но даже в этих условиях при слабом свете звезд он едва мог различить темный — силуэт лежащего человека, который время от времени начинал судорожно дергаться, пытаясь освободить связанные руки и ноги.
— Вот идиот неуклюжий! — буркнул Кальхаун. — Не так уж сильно я его связал, чтобы он не мог освободиться. Может быть, он думает, что я просто хочу его попугать…
Он взял фонарь, открыл двери шлюзовой камеры и посветил фонарем вперед и вниз. Его пленник лежал лицом вниз, извиваясь и дергаясь.
