Александр Плонский - Алгоритм невозможного
5. Взгляд на Гему
И все же странный человек этот Урм! Такой же функционер, как Реут, даже рангом повыше — младший советник самого Лоора, — а ведет себя просто, не важничает…
Но что я знаю о нем? Открытый, обаятельный. Так почему же, если он такой хороший, не откроет глаза Лоору на злоупотребления администраторов? Ведь вождь может просто не знать об этом. На-верняка не знает!
Да… все не так просто. Урм умнее Реута, это очевидно. В осталь-ном же между ними вряд ли есть разница!
Так я думал об Урме до вчерашнего дня. И как раз вспоминал о нем, когда почувствовал на плече его сильную руку. Разумеется, наша встреча была случайной, только не слишком ли часто стала повторяться случайность?
— Торопишься к Асде? — улыбнулся Урм.
Надо же, запомнил!
— Да нет… Просто прогуливаюсь, — уклончиво сказал я.
— Хочешь, пойдем ко мне?
Вот это неожиданность! У нас ведь не принято приглашать друг друга в гости. Да и как бы я мог позвать к себе Урма, если сам с трудом втискиваюсь в свою узкую, словно пенал, жилую секцию, а уж вдвоем с Асдой…
Я представил себе Урма на месте Асды и невольно рассмеялся: уж больно нелепая картина возникла в воображении!
— Что тебя рассмешило? — спросил Урм удивленно.
— Да так… Вспомнил кое-что.
— Ну, решайся!
— Пошли, — кивнул я.
Мы поднялись на верхний ярус, пересекли аппарель и по нескольким переходам дошли до Базы.
У входа в центральный тамбур стоял сотрудник охраны верности в яркокрасном парадном комбинезоне с боевым излучателем на поясе — «верняк», как говорили мы для краткости, вкладывая в это слово и скрытую насмешку, и боязливое уважение.
Служба верности, сокращенно «СВ»… Эти две буквы вызывали у нас дрожь. Могущественная СВ властвовала над нашими жизнями, и это было так же привычно, казалось таким же естественным, как вращение Космополиса вокруг Гемы, а Гемы вокруг Яра.
Иногда я задавал себе вопрос, из тех, что остаются без ответа: кто правит нами, лига или СВ? Однажды даже спросил об этом Асду. У нее ведь не бывает безответных вопросов…
— Да это одно и то же! — брезгливо сказала она.
«Абсурд!» — подумал я, но, вопреки обыкновению, спорить не стал: тема была из самых скользких…
Младший советник вождя протянул «верняку» шестигранный жетон. Урм отличался спортивной фигурой и завидным ростом, но рядом с массивным сотрудником СВ выглядел мальчишкой.
Казалось, алый комбинезон вот-вот треснет на могучем торсе «вер-няка», вперившего в меня пронизывающий и вместе с тем бес-страстный взгляд. Взгляд робота.
— Этот со мной, — небрежно проговорил Урм.
«Верняк» топнул два раза, отдавая честь, и вложил жетон в про-резь автомата-опознавателя. Дверь в тамбур открылась. Мы вошли в лабиринт старой Базы.
Поблуждав по нему, оказались в ярко освещенном туннеле, по сторонам которого виднелась редкая цепочка пронумерованных дверей.
Подойдя к одной из них, Урм прикоснулся жетоном к глазку за-порного устройства и пропустил меня вперед.
— Вот это да! — не удержался я от восклицания.
Просторное помещение, куда мы вошли, даже отдаленно не на- поминало мою жилую секцию. Вдоль стен до потолка стояли стел-лажи. На одних виднелись ряды книг, на других — выдвижные ящики с мнемокристаллами, на третьих — предметы, назначение которых явилось для меня загадкой: я столкнулся с ними впервые.
Урм явно испытывал неловкость, наблюдая мое замешатель-ство.
— Все это необходимо мне для работы, — как бы оправдываясь, сказал он.
— В космоле?
— При чем здесь космол?
— Как при чем? Ты же функционер космола!
— Функционер… Терпеть не могу это слово! — поморщилсяУрм, напомнив мне Асду.
— Но ведь так оно и есть.
— По профессии я историк.
— А разве существует такая профессия? — изумился я. — Да кто же сейчас занимается историей? Вот функционер… Реут говорит, это главная из профессий.
Урм покачал головой.
— Он так считает. Что же касается меня, то я занимаюсь истори-ческой наукой как профессионал. Не веришь? Вот мои труды, смотри…
— О чем они?
— Разумеется, о Геме. Иной истории нет.
Я был потрясен.
— А разве можно… об этом…
— Смотря кому.
Урм говорил буднично, ничуть не рисуясь, но меня вдруг охва-тила злость.
— Ну конечно, забыл, кто ты!
— Я такой же, как все.
— О чем речь! Мы все равны, только почему-то одним можно за-ниматься Гемой, а другим даже думать о ней запрещается. Одни живут вот в таких комфортабельных отсеках, а другие ютятся в кро-шечных секциях. Наверное, у тебя и душ есть, и туалет?
— И даже кондиционер.
— Странное равенство, ты не находишь?
— Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос, — помедлив, сказал Урм.
— Когда-нибудь? А почему не сейчас?
— Еще не время.
«И чего к нему привязался? — подумал я, остывая. — Завидно стало? Нет, не завидно… Просто… Просто…»
На этом слове я застрял, не в силах примирить два противоречи-вых чувства, владевших мною: поколебленную, но еще не иссякшую веру в справедливость нашего общественного устройства и возмущение при виде столь разительного контраста двух миров, в одном из которых влачили существование обыкновенные космополитяне, а в другом наслаждались жизнью такие, как Урм и Реут.
— Ты видел когда-нибудь Гему? — неожиданно спросил Урм.
— Как я мог это сделать? Нас же не выпускают в космос. А иллюминаторы отсеков наглухо задраены.
— Тогда смотри.
Урм подошел к одному из стеллажей. Стеллаж раздвинулся. В образовавшемся проеме обозначился матовый прямоугольник. Спустя несколько мгновений он наполнился прозрачной чернотой, испещренной бегущими наискось золотыми искорками. Вот его пересекло по диагонали большое светящееся пятно, ушло из поля зрения в правом нижнем углу прямоугольника, появилось вновь в левом верхнем и запульсировало широкими мазками.
— Это Гема, — пояснил Урм.
У меня закружилась голова. По глазам ударила яркая радужная вспышка.
— А вот Яр. Подожди, сейчас включу синхронизатор.
Когда я раскрыл непроизвольно зажмуренные глаза, передо мной покачивался серебристый диск с нечетко очерченными краями. На его поверхности виднелись бесформенные пятна блеклых, едва угадываемых цветов.
«Материки и океаны», — догадался я.
Хотел что-то сказать и не мог.
Гема… Прародина… Никогда бы не подумал, что при виде ее испытаю столь сильное ностальгическое чувство. Казалось бы, меня ничто с ней не связывает, она проклята и вырвана из сердца навсегда. И родился-то я не там, а на Космополисе. Отчего же тогда эти слезы и тяжесть в груди и ощущение невосполнимой потери?
«Будь же мужчиной!» — прикрикнул я на себя мысленно и тут боковым зрением перехватил взгляд Урма. Печальный и нежный, каким, вероятно, смотрят на любимую женщину, которая больше тебе не принадлежит. И взгляд этот был прикован к Геме…
— На первый раз довольно, — оторвавшись от созерцания Ге- мы, проговорил Урм. — Ну, что скажешь?
— Здорово! — вырвалось у меня.
Но тотчас возобладало чувство осторожности.
«С какой же все-таки целью он заманил меня к себе? Что если это проверка на благонадежность? А я ему столько наговорил…»
— Здорово, — снова сказал я, но уже безразличным тоном. — Вот как, оказывается, выглядит со стороны логово врага!
— Логово врага? — повторил мои слова Урм. — Логово… Ах, да, конечно…
6. «Изгнание» Тиса
Непостижимо! Тис оказался врагом, агентом «призраков»! Никогда бы не поверил в это, если бы своими ушами не слышал его признания.
Суд над Тисом был открытым, ведь у нас демократия, хотя ее принципами зачастую пренебрегают.
Судебные заседания транслировали по всесвязи. Асда пришла ко мне, и мы, прижавшись друг к другу, не отрывали глаз от экрана.
На Тиса было неприятно смотреть. Он весь обмяк и напоминал уже не глыбу, а бесформенную студенистую массу. Когда на минуту показали крупным планом его лицо, нас поразило покорно-бессмысленное выражение слезящихся подслеповатых глаз. Не раскаяние, не страх были в них, а желание угодить…
Тис с готовностью рассказывал о своих преступлениях. На вопро-сы обвинителя отвечал угодливо, многословно, как будто отчиты-вался о проделанной работе. Временами даже увлекался, в тусклом голосе прорезались патетические нотки, но тотчас, вероятно вспомнив, что стоит не на трибуне, а перед судьями, переходил на подобострастный тон.
Оказывается, Тис с самого начала был завербован «призраками», верно служил им. Его прославляли за то, что изгнал врагов, тогда как в действительности он помог кучке отщепенцев беспрепятственно покинуть Космополис и тем самым избежать заслуженной кары!
