Андрэ Нортон - Последняя посадка
Возвращаться по реке — значит сильно удлиннить путь, — заметил Зинга.
— Если мы полетим прямо над пустыней, то наткнемся на корабль…
Картр кивнул.
— Как, Филх, будем держаться воды или нет?
Тристианин сгорбил плечи: это у него означало пожатие плечами.
— Пожалуй, так будет быстрее.
И он повернул нос вездехода вправо. Они расстались с ниткой реки. Под ними лежал ковер деревьев, затем показалась поляна, поросшая кустарником. На ней паслись пять рыжевато-коричневых животных. Одно из них подняло голову, и солнце сверкнуло на длинных мощных рогах.
— Интересно, бывают ли у них ссоры с вашим другом с реки? — пробормотал Зинга. — У него были такие когти… А эти рога вовсе не украшение. А может, у них какой-то договор о ненападении…
— Или они большую часть времени проводят в смертельных схватках, — заметил Филх.
— Знаешь, ты очень полезный бемми, мой друг, — Зинга смотрел на затылок головы с гребешком. — С тобой не нужно ожидать худшего: ты уже все сформулировал. Что бы мы делали без твоих предсказаний будущего?
Деревья и кусты внизу становились реже. Все чаще и чаще появлялись скалы, участки обожженной голой земли и странно изогнутые растения, характерные для пустыни.
— Подожди! — Картр схватил Филха за плечо. — Направо, вон там!
Вездеход послушно нырнул, и спустился на полоску ровной земли. Картр выбрался из кабины и, раздвигая кустарник, вышел на край того, что видел с воздуха. Остальные присоединились к нему.
Зинга опустился на колено и коснулся белой поверхности.
— Искусственное, — заключил он.
Эту поверхность закрывал песок. Лишь по какой-то прихоти ветра часть ее обнажилась. Покрытие, искусственное покрытие.
Зинга пошел направо, Филх — налево. Пройдя примерно сорок футов, они присели и ножами принялись ковырять почву. Через несколько секунд у обоих обнажилась твердая поверхность.
— Дорога! — заключил Картр. — Транспортировка по поверхности. Давно ли это было, как вы думаете?
Филх пропустил сквозь пальцы-когти песок.
— Тут сухо и жарко, а бури, я думаю, бывают нечасто. К тому же растительность… Может быть, и десять лет, и сто, и…
— … и десять тысяч! — закончил за него Картр. Но его внутреннее возбуждение все росло. Здесь была высшая форма жизни! Люди… или какие-то другие разумные существа построили эту дорогу для передвижения. А дороги обычно ведут к…
Сержант повернулся к Филху.
— Как ты думаешь, на корабле хватит топлива, чтоб мы смогли вернуться сюда с установленным следоискателем?
Филх задумался.
— Возможно… Если топливо не понадобится для чего-нибудь другого.
Возбуждение Картра спало. Конечно, горючее понадобится для другой работы. Если они оставят корабль, нужно будет перевезти командора и Мириона, припасы, все необходимое для лагеря в более пригодное для жизни место. Он с сожалением пнул ногой покрытие. Раньше его долгом и удовольствием было бы проследить за этой нитью, выйти к ее началу. Теперь его долг — забыть о ней. Картр тяжело двинулся к вездеходу. Все молчали, когда машина поднялась в воздух.
Мятеж
Огибая разбитый корпус «Звездного пламени», они увидели возле носа человека, махавшего им рукой. Когда они приземлились, Джексен уже ждал их.
— Ну? — хрипло спросил он, не дожидаясь, пока опадет песок, поднятый при посадке.
— К северу — плодородная открытая местность с изобилием воды, — доложил Картр. — И дикая животная жизнь …
— Съедобные водные существа! — прервал его Зинга, облизывая губы при этом воспоминании.
— Признаки цивилизации?
— Погребенная в песке старая дорога. И больше ничего. Животные не знают высшей формы жизни. Мы включили запись, я могу прокрутить ее для командора…
— Если он захочет…
— Что вы имеете в виду?
Тон Джексена насторожил Картра, и он замер с зажатой в руке катушкой с записью.
Ответ Джексена звучал холодно и резко:
— Командор Вибор считает, что наш долг — оставаться на корабле…
— Но почему? — недоуменно спросил сержант.
Ничто больше не поднимет «Звездное пламя». Глупо отказываться понять это и строить планы на другой основе. Картр сделал то, на что редко осмеливался раньше: постарался прочесть поверхностные мысли офицера. Беспокойство и что-то еще — удивительное и удивленное негодование, когда Джексен думал о нем, Картре, или о других рейнджерах. А почему? Неужели потому, что сержант — не дитя службы, что он воспитан не в одной из семей патруля в плотных тисках традиций и обязанностей, как другие гуманоидные члены экипажа? Неужели только потому, что он в дружеских отношениях с бемми? Он воспринял это негодование как факт и отложил его в ячейке памяти, чтобы извлечь в будущем, когда нужно будет сотрудничать с Джексеном.
— Почему? — повторил вопрос Джексен. — Командор несет ответственность, и даже рейнджер должен понимать это. Ответственность.
— Которая заставляет его умереть с голоду в разбитом корабле? — вмешался Зинга.
— Бросьте, Джексен. Командор Вибор представляет разумную форму жизни…
Пальцы Картра сложились в старый предупредительный сигнал. Закатанин увидел его и замолчал, а сержант быстро продолжил, чтобы ослабить впечатление от последних слов Зинги:
— Он, несомненно, захочет посмотреть катушку с записями, прежде чем строить планы на будущее.
— Командор ослеп!
Картр застыл.
— Вы уверены?
— Смит уверен. Может быть, Торк сумел бы помочь ему. У нас нет умения, его раны слишком серьезны для тех, кто владеет лишь приемами первой помощи.
— Все равно я доложу.
Картр двинулся к кораблю, чувствуя, как свинцовая тяжесть навалилась ему на плечи.
Почему, спрашивал он себя в отчаянии, пробираясь через люк, он чувствует себя так угнетенно? На него не падает ответственность руководства. И Джексен, и Смит превосходят его по званию. Как сержант рейнджеров, он находится на самой границе службы. Но все эти соображения не уменьшили его беспокойства.
— Докладывает Картр, сэр!
Он вытянулся перед человеком с забинтовонным лицом, лежащим в кают-компании.
— Докладывайте…
Это требование звучало механически. Картр даже подумал, а действительно ли командор слышит его, и если слышит, то понимает ли?
— Мы разбились у края пустыни. Разведгруппа на вездеходе продвинулась по реке на север. Из-за ограниченного запаса горючего мы не смогли продвинуться далеко. Но район к северу выглядит пригодным для разбивки лагеря…
— Признаки жизни?
— Много животных разнообразных видов и форм на низком уровне развития разума. Единственный след цивилизации — участок дороги, занесенный песком, что указывает на его длительное бездействие. У животных не сохранилось воспоминания о контактах с высшей формой жизни.
— Свободны.
Но Картр не уходил.
— Простите, сэр, но я прошу разрешения на использование запасов горючего для организации перевозки…
— Корабельные запасы? Вы не в своем уме. Конечно, нет! Поступите в распоряжение Джексена для участия в ремонте …
Ремонт? Неужели Вибор искренне верит, что есть хоть малейшая возможность восстановить «Звездное пламя»? Сержант рейнджеров заколебался у выхода из кают-компании и даже наполовину повернулся. Но, сообразив, что дальнейший разговор с Вибором бесполезен, он прошел в помещение рейнджеров, где нашел остальных. Маленькая фигурка у двери оказалась Смитом. При виде Картра Смит встал.
— Ну что, Картр?
— Велел участвовать в ремонте. Великие крылья космоса, что он имел в виду?
— Вы можете не поверить, — ответил связист, — но он имел в виду именно то, что сказал. Нам приказано подготовить корабль к старту…
— Но разве он не видит… — начал было Картр и прикусил губу, вспомнив. Именно так, командор не видит, в каком состоянии находится разбитый корабль. Но разве не является обязанностью Джексена и Смита рассказать ему об этом?
И, как будто подслушав его мысль, связист ответил:
— Он не слушает нас. Когда я пытался все сказать ему, он велел мне уйти. А Джексен соглашается с каждым его приказом!
— Но почему он так делает? Джексен не дурак, он понимает, что мы не можем и не сможем взлететь. «Звездное пламя» погибло.
Смит прислонился к стене. Это был маленький человечек, худой, жилистый, почти черный от космического загара. Сейчас он как будто даже разделил зловещую отчужденность Филха. Смит любил только свою аппаратуру связи. Картр как-то видел, как он украдкой гладил пластиковую поверхность приборов. Из-за традиционного разделения экипажа корабля на патрульных и рейнджеров Картр не очень хорошо знал его.
— Вам легко принять мысль, что с кораблем покончено, — сказал связист. — Вы никогда не были так связаны с этой грудой металла, как мы. Ваши обязанности выполняются на планетах, не в космосе. «Звездное пламя» — часть Вибора. Он не может так просто уйти и забыть о корабле. И Джексен тоже.
