Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва
— Что с тобой? — окликнул его голос Лобанова. Понятно, пять минут истекли.
— Все в порядке. Обшивка все глушит. Связь возможна только в пределах нескольких метров.
— Ты куда?
— Внутрь. А ты будешь ждать тут, — голосом, не терпящим возражений, категорично ответил Павел и сделал шаг вперед.
Луч света выхватил из бархатной темноты нечто, до боли напоминающее пульт управления. Мертвые погасшие экраны, кнопки, динамик… или что это могло быть. Белоснежное кресло пилота. Одно. Вполне гуманоидное кресло. В смысле, рассчитанное на гуманоида… Дьявол, кажется, сейчас, все-таки, будут останки инопланетянина.
Павел медленно оглядывался, не торопясь входить.
— Что там, что ты молчишь? — нетерпеливо спросил Лобанов в наушниках.
— Смотрю. Иди-ка сюда, Федька. Тут все тихо, — он махнул рукой на осторожность. Звездолет был явно мертв, а вдвоем будет проще разобраться.
Федор прошел мимо, прямиком к пульту. Заложив руки за спину, осмотрел кресло, экраны, мертвые щитки приборов.
— Вот скажи, что ты… — обернулся он к Павлу и неожиданно замолк, потом рванулся куда-то вправо.
Павел хотел спросить, что случилось, но слова застряли в горле. У голубой стены лежал чел… гуманоид. В скафандре. Серебристо-голубого цвета. Похоже, инопланетяне предпочитают этот цвет всем другим, пронеслось в голове. Тонированное стекло шлема не позволяло разглядеть голову гуманоида. Видимо, та же мысль посетила и Лобанова, потому что он попытался на ощупь отыскать застежку, защелку, замок…
— Погоди, Федька, — Павла будто что-то толкнуло изнутри. — Не надо! Мы возьмем его на «Зарю», и там разберемся.
— Рехнулся? — поднял голову Федор. — Я думал, я тут самый псих. Оказывается, нет. Ты хуже.
— Хорошо, вынесем его наружу и спросим Середу, — пошел на компромисс Павел.
Но оставлять инопланетянина или здесь же вскрывать скафандр он не собирался. Какое-то время тихий внутренний голос пытался возражать, но Павел его не слушал. То самое чувство неизбежного «чего-то» продолжало пульсировать в груди, заставляя торопиться, как будто вот-вот может быть поздно. Он подошел к инопланетянину и легко поднял его на руки.
— Я понесу тело, а ты возьми еще образцов по дороге.
— Адмирал, есть предложение обойти звездолет до конца. А вдруг он тут был не один?
Павел поразмыслил.
— Иди. Что-то мне подсказывает, что ты ничего не найдешь, но попробуй. Я потихоньку двинусь к выходу, а ты не задерживайся. Зови, если что.
Спохватился, что звать без связи будет бесполезно, но Федор уже исчез в проеме. Немного поразрывавшись между притягивающим к себе телом инопланетного пилота и чувством долга, Павел выбрал первое. Его не покидала уверенность в том, что корабль не таит больше никаких сюрпризов. Откуда это чувство взялось, он не мог объяснить, но оно было.
Путь обратно оказался чуть длиннее, из-за ноши на руках Павел потерял мобильность, да и тяжесть все-таки чувствовалась, несмотря на небольшую гравитацию. Федор догнал его как раз вовремя — у отверстия. В одиночку перетащить тело гуманоида наружу не представлялось возможным. С помощью Федора все прошло быстро, и уже через пару минут Павел связался с рубкой. После его запроса о переправке инопланетянина на «Зарю» наступила пауза. Середа выключил микрофон. Совещаются.
— Не разрешит, — с явным уже сожалением в голосе констатировал Лобанов. — Мишка, Варька и сам Витька точно, против. Катя — как Мишка.
— Не факт, — не согласился Павел. — Катя вполне самостоятельна в принятии решений. Кто бы говорил! Может, если бы не она, ты бы уже внуков на Земле нянчил.
Федор, кажется, смутился. Та история… Когда он только появился на корабле, он не сразу, конечно, вписался в коллектив, и несколько недоразумений привели к тому, что Середа уже поставил вопрос о возвращении Федора обратно на Землю в разведывательной капсуле — благо, расстояния тогда позволяли. И только Катя была категорически против. Правда, у нее были на то веские причины, но о них знали только сам Федор и еще Юля, с которой Катя очень близко дружила.
— Ну, все равно… — начал он, но не успел закончить.
— Лобанов, твое мнение! — раздался в наушниках голос Середы.
— Такой шанс! Второй раз за полет встретить разумную расу и не изучить все, что можно — непростительно. Я — за, — твердо сказал Федор.
— Большинством голосов с шестью «за» и одним «против» принято. Разрешаю доставить тело на корабль. Ребята, чистка на вашей совести. Мы вас не пустим, пока будет фонить.
— Есть, — отозвался Павел. Гложущее беспокойное чувство стало отпускать. И тут он подумал, что это, по меньшей мере, странно. Он волновался так, как будто это его хотят оставить в мертвом звездолете на ледяном обломке планеты. — Федька, не забудь образцы.
В капсулу загрузились без проблем. Третье кресло было занято телом гуманоида, Федор, радостный от удачного завершения опасной миссии, прикалывался на предмет баек о зомби. Павел подумал, что было бы неплохо, если бы эти байки в данном случае остались только байками. Теперь в душе снова росла тревога, но уже объяснимая — не везут ли они в этом нежно-голубом скафандре смертельную опасность для всех?
Шлюз открылся, впуская их, и времени для раздумий и сомнений уже не осталось. Капсула плавно вплыла в док.
Чистка заняла часа два. Надежды на аннигиляцию капсулы не оправдались. Середа не дал команды, поскольку аппаратов оставалось всего четыре, — и ее тоже пришлось чистить. Наконец, чистка была окончена, и внутренние двери шлюза открылись. У входа их уже ждали все, кроме Копаныгина, чья вахта еще не окончилась. Павел подозревал, что это именно его голос был против транспортировки тела на корабль. Варя и Юля стоялиоколо медицинских носилок на колесиках — для инопланетянина, — обе в защитных костюмах, Гуманоида приняли, положили на носилки, и девушки повезли тело к биолаборатории. Специалист по нештатным уже скрылся в скаф-боксе.
— Вскрывать будем, — сообщил Середа. — Варвара сказала, что никого близко не подпустит, пока сама не разберется. Иди, снимай скафандр, но защитный костюм оставь, и не сдавай излучатель — пойдешь с ними для прикрытия. Мало ли, что.
— Есть.
Павел понимал, что вскрытие будет проходить в закрытой лаборатории, и что всем сразу там, действительно, нельзя находиться. Торопливо освобождаясь от скафандра в скаф-боксе, он обратил внимание, что Федор тоже остался в защитке и при оружии — значит, и он пойдет. Юльку бы выгнать, но нельзя — Варе нужен ассистент. И опять это пульсирование в груди. Черт, скорее бы уже все случилось!
Вскрытие показало…
Лабораторию герметизировали, все лишнее было убрано — только белоснежный операционный стол, наборы инструментов, сканер, несколько непонятных Павлу приборов и камеры под потолком.
— Положите его на стол и отойдите к двери, — скомандовала Варя. Они с Юлей уже надели легкие защитные шлемы и подняли лицевые щитки.
— Мальчики, вы тоже наденьте шлемы, — серьезно попросила Юля. Она старалась говорить спокойно, но чувствовалось, что она волнуется.
— Уже надели, — успокоил ее Федор, застегивая замочки шлема и поднимая щиток.
Павел последовал его примеру, даже не подумав возражать.
— Начали, — Варя включила свет над столом. — Кто будет лезть под руки и палить из излучателей, придушу лично.
После такого напутствия не оставалось ничего другого, как отступить подальше, к двери. Конечно, Федор не выдержал, и как только Кутейщикова повернулась к ним спиной, сделал пару шагов ближе к столу. Павел мельком увидел выражение его лица за прозрачным щитком, и с облегчением подумал, что от шуток и прибауток они смогут передохнуть хотя бы на время этого мероприятия. Все-таки, в этом полете даже неисправимый Федька научился быть серьезным и собранным.
— Витя, а если там что-то случится? — тихо спросила Катя, прильнувшая к стеклу снаружи.
Середа вздохнул. Он и сам был весь на взводе. Рука нащупала излучатель в потайном кармане — он не афишировал ношение оружия. Если приходилось его брать, то не стоило привлекать к этому факту внимание ребят, чтобы не поднимать лишней тревоги. Если командир вооружился — значит, опасность вполне реальна. А ведь сейчас она была более чем реальна. Она таилась под переливчатым чудесным металлом скафандра и тонированным стеклом. И сейчас между Виктором и этой опасностью стоял (непосредственно, загораживая обзор) его лучший друг, которому за это загораживание хотелось отвесить леща. То есть, что это он… не так — Пашка примет на себя первый удар, защитив своего командира… Блин, чушь какая-то пафосная в голову лезет. Тем более что первый удар, если что, придется на Варвару. Ну, почему она всегда оказывается на передовой, а он сам даже не может встать рядом с излучателем, как стоят сейчас Пашка и Федор? Мимоходом Виктор позавидовал Лобанову — тот был рядом со своей Юлей, и по крайней мере, не чувствовал этого тревожного бессилия.
