Александр Зорич - На корабле утро
Мой взвод заворожено наблюдал за всеми этими эволюциями с борта авианосца «Николай Гулаев». Некоторые нервно жевали бутерброды, некоторые, как наш хатха-йог Щедролосев, довольствовались минеральной водой без газа. Но нервничали все без исключения. С минуты на минуту нам должны были поставить задачу на абордаж.
Но о каком абордаже могла идти речь в сложившихся условиях? «Хешт» вращался, как танцующий дервиш из директории Ислам (таких частенько показывают по каналу «Цивилизация»), а «Югир» улепетывал во все лопатки – догонять его на «Кирасирах» не хотелось совершенно…
Мы с циклопами успели заключить несколько пари на предмет того, кто именно попадет нам в лапы – «Югир» или «Хешт», – а Щедролосев опростал двухлитровую бутыль «Загорской освященной», когда все разрешилось за какие-то полторы минуты.
Красавец «Хешт», всё так же кувыркаясь, вошел на космической скорости в стратосферу Бирба, вокруг него занялось огнистое сияние, еще несколько мгновений – и грянул взрыв. Был противник – и нет противника.
«Югир» не отставал от товарища. Когда казалось, что он вот-вот исчезнет в Х-матрице, все мы разом поняли, что его траектория неизбежно проходит через нижнее кольцо Бирба.
Помню, никто из нас не обронил ни слова – каждый боялся пропустить хотя бы одну деталь этого рокового зрелища. Наконец «Югир» потерялся на фоне бурого космического мусора, собранного гравитацией и временем в кольцо вокруг Урмии, а затем бледный проблеск взрыва обозначил место крушения клонского тральщика…
Учитывая, что «Таганрог» был расстрелян на низкой орбите, у него были все шансы разделить судьбу транспорта «Хешт». К счастью, обошлось.
Я вновь включил планшет на запись и продолжил:
– Затем последовал захват «Таганрога» силами трех взводов 92-й отдельной роты осназ. Операцией руководил капитан Плахов. В перестрелке на борту танкера были уничтожены девятнадцать бойцов спецназа «Скорпион». Еще шестеро были взяты в плен, все с ранениями средней тяжести. С нашей стороны потеряно убитыми восемь человек, ранены шестнадцать. Также убиты десять человек из экипажа танкера, включая капитана и старпома…
В дверь постучали.
Я радостно вскочил с кресла и понесся открывать – пульта под рукой как обычно не оказалось. Перспектива отвлечься от отчета хотя бы на минуту меня окрыляла.
На пороге стоял невысокий, очень смуглый человечек с черными, как шунгит, волосами. Человечек приветливо улыбался и нетерпеливо пританцовывал на месте.
– Чем могу? – поинтересовался я.
– Младший лейтенант Тхакур Кришнасвами. Стажер. Из Директории Хинду.
Я сделал пригласительный жест, он вошел.
– Капитан Лев Степашин, – отрекомендовался я, мы пожали друг другу руки. – По какому делу?
– Разве вас не предупреждали?
– Нет.
Тхакур набрал в легкие воздуха и без запинки выпалил (как видно, не раз до этого тренировался):
– В соответствии с договоренностью между Российской Директорией и Директорией Хинду, достигнутой на самом высоком уровне, двумстам нашим офицерам было разрешено направиться на тридцатидневную стажировку в указанные вашим Генштабом части, экипажи и гарнизоны.
– Это, положим, замечательно. А что вы делать-то тут будете? – поинтересовался я не без сарказма.
– Буду делать все, что вы прикажете!
– Я? Но почему я?
– Потому что вы исполняете обязанности командира 92-й отдельной роты осназ. А я ваш коллега по роду войск!
«Больно у тебя лицо приветливое для коллеги по роду войск», – подумал я. Но, конечно, вслух я проговорил нечто совсем иное:
– Так вы, значит, младший лейтенант… Гм… Тут вот в чем, понимаете ли, проблема… На командирскую должность я вас взять, сами понимаете, никак не могу… А в бой вас посылать мне тоже как-то не того… Все-таки договоренности… На самом высоком уровне…
Вместо того, чтобы обрадоваться, парень, похоже, обиделся.
– Почему в бой нельзя? При чем тут договоренности? – его темные глаза сердито заблестели.
– Ну как… Погибнете тут мне еще! А с меня за это шкуру снимут: мол, не уберег!
– Я кшатрий! Я не боюсь смерти, хотя и не ищу ее! Условия моей стажировки предусматривают мое участие в боевых действиях наравне с русскими! То есть, я хотел сказать, с вашими бойцами!
«А то и впрямь – отчего бы не взять? Эскадру „Сефид“ мы – тьфу-тьфу-тьфу – упокоили. А новая, хвала Ахура-Мазде, пока не нарисовалась. Есть все шансы прожить остаток августа и сентябрь без особых приключений. А значит большой опасности для этого… как его… в общем Кришны… и нет…»
– Мне по нраву ваш боевой дух, товарищ…
– Товарищ Кришнасвами, – подсказал стажер.
– Где вы русский так выучили? Неужели школа такая хорошая была? Или русские родственники есть?
– Школа так себе. Русский я учил методом гипнопедии. В храме Шивы, в Бенаресе… Мы предавались аскезе и молились, чтобы сеансы гипнопедии усваивались как можно лучше! – сияя, сообщил Тхакур.
– Нормально усвоились, – только и смог выдавить я.
А про себя подумал: «Интересно, а стрелять они там, в индийском осназе, тоже гипнопедией учатся?»
Еще когда ко мне только зашел Кришнасвами, мои чуткие осназовские уши уловили отдельные всплески разговора на повышенных тонах. Костер свары потрескивал где-то под открытым небом, за тонкими стенами штабного барака.
Я не придал этому значения – мало ли кто с кем и по какому поводу спорит. Но постепенно два голоса, бас и тенор, стали такими громкими, что их пиковые децибелы проникали в мой кабинет даже через закрытую дверь.
«Да что они там не поделили?! Ох и всыплю сейчас кому-то…»
– Хорошо, товарищ Кришнасвами, – торопливо сказал я. – На сегодня мы с вами считайте закончили. Идите на склад, получайте экипировку. Затем найдете лейтенанта Водопьянова… Вам написать или запомните?
Тхакур улыбнулся.
– Водопьянов. Пьяный от воды. Легко запомнить!
– Вот и отлично. Найдете, поступите в его распоряжение. Он составит программу вашей стажировки. И будет полный ажур.
Последние слова я проговорил уже стоя, поправляя на боку легкую кобуру с пистолетом ТШ-ОН.
– А сейчас извините, должен идти. Служба.
Я пулей вылетел из кабинета, протопал по коридору, распахнул дверь на улицу.
И всё мгновенно понял.
Ой-ёй… Десантура…
– …Это ты мне сказал?! Мне?!! – набычившись, кричал крупный сержант-десантник с пушечками артиллериста в петлицах.
– Да что ты разорался?! Чего разорался-то?! Ты успокойся! – орал ему в лицо сержант Намылин из моей роты.
За спиной десантника, напружинившись, застыли пятеро его сослуживцев – все рядовые. И тоже артиллеристы. Голубые береты, тельняшки… Полный порядок.
Полукольцом вокруг них собралось никак не меньше полутора десятков моих циклопов. Дело, судя по лицам десантников, шло к полноценной драке. И только заметный численный перевес осназа сдерживал их генетические инстинкты самбистов-разрядников.
– Отста-а-вить! – скомандовал я резко, но не очень громко. Негромко – это чтобы страшнее было. – Сми-и-ир-на! Сержант Намылин! Что здесь происходит?
Это такое правило: спрашивать для начала со своих подчиненных. Я десантников как бы не вижу пока что. Стеклянные такие десантники.
– Товарищ капитан! Я ему говорю, что нету самоходки, потому что ее уже забрали! А он говорит, что я эту самоходку за ящик консервов уступил! Дескать, знает он осназ!
– Вы кто вообще? – перевел я налитый кровью взгляд на десантника.
– Сержант Русинович! Командир самоходного миномета артбатареи! двести! двадцать! первого! о! дэ! ша! бэ! – это у них характерная манера такая доклада, в десантуре, названия и аббревиатуры частей не выкрикивать даже, а скандировать. – Приданного! четырнадцатой! десантной! дивизии! Выполняю приказ комбата, – десантник вернулся к некоему подобию нормальной человеческой речи. – Я с экипажем прибыл за своим минометом. Его сюда вам в ремонт сдавали.
– За минометом… Где командир вашей батареи?
– В расположении!
– Ведите.
Моя рота со всем своим хозяйством дислоцировалась на территории одного из клонских гарнизонных городков. Городок был, можно сказать, «привилегированным». Привилегированность заключалась в том, что у нас были казармы с видом на море. А где море, там и пляж.
Пляж, правда, был не первый сорт. Он примыкал к гидродрому, где у пирсов были ошвартованы конкордианские гидрофлуггеры «Сэнмурв» – теперь наша, военфлотская собственность.
Соответственно, не успевал ты войти в воду и толково «занырнуть», как очередной «Сэнмурв» под управлением пилота Сидорова-Петрова-Кузнецова с маху плюхался в воду. Глиссирующая громадина проносилась перед тобой в жалком полукабельтове. Ясное дело, в физиономию била крутая, чертовски энергичная волна. А еще, бывало, поднырнешь под нее – а по ушам тут же стеганет рев другого «Сэнмурва», который как раз выползает на взлет…
