Ромина Рассел - Зодиак
Голограммы исчезли, я запихнула волнофон в перчатку, схватила чемодан с инструментом и надела шлем.
Выйдя за пределы закрытой территории Академии, я стала наполовину невесомой. Каменистая поверхность, сплошь покрытая серой пылью, запредельно низкая температура и очень слабая гравитация – такой была наша Элара.
Я направилась к стеклянному куполу, вокруг которого уже начала собираться толпа. Там, под куполом, находилась наша сцена, но снаружи разглядеть хоть что-нибудь сквозь черное, как смоль, стекло было невозможно.
Я взглянула на небо: три других наших спутника уже выровнялись в линию, излучая, подобно маякам, мягкий свет. То, что я видела в эфемериде, до сих пор не давало покоя, и на какой-то момент мне вдруг почудилось, что свет Тэбы стал мерцать. Я тряхнула головой, и видение исчезло.
Приближаясь к куполу, из-за слабой гравитации планеты-спутника я взлетала на каждом шагу в высоком длинном прыжке. Толпа студентов, ожидающих начала концерта, казалась пестрым, бурлящим морем. К празднику все нарядились в новые модные скафандры всевозможных моделей и расцветок. Тут были и дизайнерские скафандры, инкрустированные сверкающими драгоценными камнями, и диковинные костюмы со встроенным голографическим проектором, многофункциональные костюмы, которые светились в темноте, и множество других. Чем дальше я удалялась от Академии, тем сильнее сгущалась тьма, которая рассеивалась лишь отблесками шлемов и костюмов из светящейся ткани. Стеклянный купол, ослепительно сверкавший всеми гранями, точно половинка бриллианта, притягивал взгляд. Я подошла к маленькой боковой двери и со своего волнофона передала Ниши сообщение, чтобы она впустила меня.
– Гелиос, да в нем просто дышать невозможно! – Как только я прошла через шлюзовую камеру, Ниши остановила меня и принялась, отступив на пару шагов, осматривать мой наряд. – Давно было пора себя продемонстрировать в полной красе.
Я сняла шлем, и светлые кудри рассыпались по плечам. Дик, разбиравший аппаратуру в другом конце купола, восхищенно присвистнул:
– Роу, покажи-ка всем парням, что мы упускаем.
Я вспыхнула от смущения, подавляя желание вновь спрятаться под шлемом:
– Ну почему же. Иногда и я хожу на свидания.
Ниши засмеялась:
– Ну, если под свиданием ты подразумеваешь провести наедине с парнем целых пятнадцать минут, после чего забросать нас сообщениями, чтобы мы срочно примчались и спасли тебя, то…
– Да, именно то свидание…
– Роу, мы уже поняли – ни один парень тебя не достоин.
Я уставилась на Дика, открыв от возмущения рот, но он проигнорировал мой негодующий вид и повернулся к Ниши, протягивая ей что-то на ладони:
– Гляди-ка, что я достал.
– Не может быть! – Ниши даже подпрыгнула, потом выхватила у него из рук четыре флакончика размером с палец, внутри которых пузырился черный тоник. – Но как тебе это удалось?
Я сразу же узнала абиссент. Это напиток, который пьют Зодайцы для более эффективной работы с эфемеридом. Чтобы войти в медитативное состояние, требуются высочайшая концентрация и изрядная психическая энергия: услышать звезды можно лишь через свою душу, погрузившись в самые глубины подсознания. Абиссент обостряет чувства до предела, и Зодаец способен видеть предсказания звезд не только на ближайшее, но и на отдаленное будущее.
Мы трое уже принимали абиссент. Всего один раз и под присмотром преподавателя Тидус на уроке макрочтения. Продажа абиссента строго контролировалась, поэтому достать его было чрезвычайно сложно.
Дик самодовольно усмехнулся:
– Ниш, истинный Зодаец никогда не выдает своих секретов.
– Тоже мне секрет! Ты стащил их из университетской лаборатории, – подмигнула она, прихватив одну бутылочку.
Абиссент производят в Доме Стрельца. Ниши говорила, что если принимать тоник просто так, не для работы с эфемеридом, то он действует как психотропное вещество: человек становится беззаботным и раскрепощенным.
Дик протянул мне и Каю еще две бутылочки.
Мне сложно описать свои ощущения, после того как мы приняли абиссент в классе. С одной стороны, и в теле, и в мыслях появилась непривычная легкость, а с другой – состояние прострации длилось слишком долго. Я даже начала паниковать, опасаясь, что эффект никогда не пройдет.
В Доме Рака абиссент продают только тем, кому уже исполнилось семнадцать. Хотя мои семнадцать лет не за горами, всего-то через несколько недель.
– А на этот раз какие будут ощущения? – спросила я у Ниши. Она единственная из нас не раз принимала абиссент. Стрельчане не признают возрастных ограничений.
– Ты будешь чувствовать, словно эфемерид – это ты. – Ниши уже откупорила свой флакон и сделала глоток. В воздухе поплыл запах солодки. – Ты почувствуешь, что границы твоего разума становятся все шире и шире, практически до бесконечности. Так космос разворачивается в пространстве, когда включается эфемерид. При этом тебе все кажется призрачным и нереальным, будто бы ты во сне или в состоянии глубокой медитации, когда ты словно возносишься высоко-высоко и становишься невесомой.
– Вообще-то, мы и так почти невесомые на Эларе, – вставил Дик, на что Ниши картинно закатила глаза.
Большинство людей получают образование на родной планете, тогда как у Стрельчан отправлять своих студентов на обучение во все Дома Зодиака – самая обычная практика. Все потому, что они – прирожденные путешественники, а их пытливый ум не дает им покоя в поисках сокрытых истин. Следовать по пути знаний и находить правду – величайшее удовольствие Стрельчан.
– А как долго длится этот эффект? – задала я новый вопрос, встряхивая флакон. Абиссент пузырился и пенился, точно наполовину состоял из воздуха.
Самый пик отчисления из университета Зодая приходился на тот момент, когда студенты приступали к галактическому чтению в эфемериде. Целый месяц они вынуждены принимать абиссент почти ежедневно. Я читала, что те студенты, которые пили тоник раньше, переносили его гораздо легче и лучше справлялись с заданиями, а значит, имели больше шансов успешно закончить обучение.
– Он выветрится уже к концу нашего первого сета, – уверила меня Ниши. – И нет, это не повлияет на твою игру на барабанах, – добавила она, предугадав мой следующий вопрос. – Это будешь та же ты, только чуть более расслабленная.
Ниши и Дик уже опустошили свои флаконы, а мне никак не хватало решимости. Я встретилась взглядом с Каем.
Он вступил в нашу группу два месяца назад. Поскольку Кай был на год младше нас, он еще ни разу не пробовал абиссент, и сейчас глаза его округлились от страха. Чтобы как-то приободрить его и спасти от насмешек Дика и Ниши, я подмигнула ему и одним глотком проглотила содержимое своего флакона. Кай обеспокоенно улыбнулся, но кивнул и тоже выпил тоник.
Мы вчетвером уставились друг на друга, ожидая новых ощущений. Но ничего не происходило. И мы начали хохотать.
– Кто-то тебя облапошил, – фыркнула Ниши, глядя на Дика.
Однако один за другим мы постепенно замолчали – абиссент начал действовать. Невероятно приятное ощущение охватило все тело до мозга костей. Мне почудилось, что наш купол оторвался от поверхности спутника и летает сам по себе.
Ниши оказалась права: все виделось каким-то эфемерным, разум же стал безграничен, точно Вселенная. И мой мозг… его чувствительность обострилась до предела, даже думать было щекотно.
Я засмеялась.
– Обратный отсчет: пять минут! – прогудел из динамика голос помощника Дика, Ксандера, который из своей студии управлял звуком во время наших шоу.
Мы подскочили и разбежались по местам. Я раскрыла чемодан с барабанами. Абиссент снижает способность концентрироваться на материальных вещах, поэтому мне никак не удавалось вставить четыре ножки в специальные отверстия на подставке. Точнее сказать, это было основание для барабанной установки, довольно упругое, в центре находился мой стул, бордового цвета, а вокруг стула полумесяцем располагались отверстия для барабанов. Наконец я собрала все части и уселась на свое место. Подставка засветилась, и круглые металлические тарелки развернулись на тонких ножках. Они напомнили мне цветущие лилии на высоких стеблях.
– Лилии, – сказала я громко и засмеялась.
Если уж металлические предметы навевают мне мысли о доме, то, видать, я скучала по нему сильнее, чем осознавала.
– Роу бредит! – воскликнула Ниши и в приступе хохота повалилась на пол.
В этом вся Ниши – ее совсем не беспокоило, что она может испортить свой замечательный костюм из левлана. А затем я услышала собственный вопль: «Нет! Я не брежу!» – и набросилась на нее. Мы покатились кубарем по полу в шуточной борьбе, щекоча друг друга.
– Бредишь-бредишь, – подначивал меня Дик. Он сунул обе ноги в шлем и прыгал в нем по кругу, падая после каждого прыжка. Впрочем, это его ничуть не смущало, и он упорно называл свои прыжки и падения «отличной тренировкой».
