Георгий Бекесов - Антитерра (СИ)
— Разумеется, — спокойным голосом ответил Вишницкий, стоя у нижних ступеней и поправляя фуражку. — Стали бы мы кидаться бомбами в чистое поле.
Тем временем три самолёта, шедшие до того в прикрытии Крейтерна, двинулись к реке, куда до того ушла командирская машина вслед за Валенродом. Пилоты ещё до конца не понимали, что произошло, и куда вдруг исчез самолёт Крейтерна, ибо в то, что его могли сбить, пилотам верилось с трудом.
Самолёты уже были над рекой, когда вдруг нечто появилось из‑за облаков. Неизвестная машина быстро налетела на летевший справа самолёт, немного отстоявший от двух других. Противник зашёл сбоку и подошёл вплотную, пролетая выше всего на несколько метров. Крыло лавразийского самолёта, при взмахе ударило в корпус самолёта Валенрода, переломилось пополам, оставив лишь вмятину на обшивке. Подбитая машина закружилась и, описывая в воздухе огромную спираль, устремилась вниз.
Два других самолёта, летевшие стороной, резко развернулись, тем самым оказавшись практически на одной линии, разве что один немного выше. Валенрод вывел самолёт им навстречу и тут же бросился к панели управления генераторами инфразвука, одной рукой всё ещё держа штурвал. Он резко дёрнул за рычаг, опередив всего на несколько секунд лавразийцев и вскоре одного из вражеских самолётов, потерявшего управление повело сначала в сторону, потом обратно, и он врезался прямо в хвост машине летевшей практически под ним. Две машины закружившись, полетели вниз в сторону прибрежных улиц приговорённого города.
Небесный эсминец всё ещё висевший над городским центром медленно стал подниматься, приближаясь плотной стене облаков и вскоре начал постепенно исчезать в ней. Повстанцы на улицах города восприняли это как отступление и уже начали праздновать победу.
Из своих домов высыпали жители города и присоединились к празднику, встречая повстанцев как освободителей. Бойцы ополчения входили в оставленную лавразийцами резиденцию правительства. Повсюду срывали республиканские штандарты с домов, где‑то уже играла музыка, и даже начинались танцы, как это положено после войны.
Лавразийские войска уже покинули город и на холмах к западу уже развёртывали лагерь и лазареты. Длинная колонна солдат в чёрных мундирах, угрюмо поднималась по склону холма. Многие были ранены, некоторых несли на носилках, других тащили на себе их товарищи. Один из молодых гвардейцев придерживая висевший за плечом генератор, поднялся на крутой склон холма сбоку от дороги и, встав вполоборота, стал смотреть, колонну солдат, бредущую по дороге вверх по склону и проходящую мимо. И на лежащий вдали оставленный ими город, и на эсминец, поднимавшийся к самым облакам. Но в отличие от повстанцев гвардеец прекрасно осознавал, для чего это делается.
А в это время за облаками на эсминце уже всё было готово к нанесению решающего удара по ничего не подозревающим мятежникам.
— Лучевая бомба приготовлена, ваше величество, — отрапортовал солдат, сидевший впереди у приборной доски, внимательно смотря на показания приборов. — В бомбовом отсеке ждут ваших приказаний.
Ланарис медленно поднялся со своего места и встал, опершись рукой на поручень, еле держась на ногах. Тяжёлая потеря крови давала о себе знать. Свободную руку он поднял, готовясь отдать приказ:
— Во имя нашего рода … — начал, было, император, но вдруг замолчал.
На капитанском мостике повисла тишина, все офицеры и матросы, оторвавшись от приборов, повернулись и пристально смотрели на своего вождя.
— Ваше величество, — как будто желая разбудить Ланариса, произнёс капитан, стоявший рядом с ним, ровно держа спину, сцепив позади руки, и повернув голову смотря на его величество взглядом, призывающим к хоть какому‑нибудь действию.
Император выпрямился, его взгляд перестал быть потерянным и вновь приобрёл ту серьёзность, можно даже сказать суровость, которая была в нём до этого практически постоянно.
— Лейтенант… — его голос дрогнул, и, поперхнувшись, сделав глубокий вдох, Ланарис произнёс уже уверенней. — Лейтенант… рубите, — он резко опустил поднятую руку.
Сидевший впереди офицер быстро развернулся к приборной доске и дёрнул за рычаг связанный с державшим лучевой заряд механизмом.
Крепления разжались, и массивная бомба полетела вниз через открытый люк. Развернувшись в воздухе, она вошла в стену облаков, и, пролетев сквозь неё, устремилась к лежащему внизу городу, на улицах которого уже отмечалась победа. Она рухнула на площадь перед зданием мэрии, пробив брусчатку. Через мгновение тяжёлые радиоактивные изотопы внутри неё стали распадаться, запустив цепную реакцию, и смертельные лучи мгновенно устремились во все стороны от места падения.
Люди на улицах тысячами падали и сразу же умирали, не понимая, что происходит, большинством даже не успевая издать предсмертный вопль. Всё произошло в считанные секунды. Город только что наполненный криками и шумом гуляющей толпы, был погружён в мертвенную тишину, а его улицы были завалены свежими трупами.
На капитанском мостике воцарилась тишина. Император молчал, и остальные молчали вместе с ним. Спустя примерно две минуты Ланарис всё‑таки произнёс:
— Отныне, господа, можно с уверенностью сказать, что с сопротивлением Антитерры покончено навсегда.
Он прошёл вперёд, слегка шатаясь, спустился по небольшой лестнице и, пройдя мимо приборных панелей, приблизился к стёклам, и пристально посмотрел вперёд на лежащее вокруг море облаков.
— Ваше величество, а что мы всё же будем делать с лейтенантом Валенродом. В конце концов, он предатель и организатор восстания, и он просто обязан предстать перед трибуналом, — послышался из‑за спины голос капитана.
— Отныне ни он, ни жители Антитерры не представляют опасности для империи, а потому я считаю, что его имя стоит навсегда вычеркнуть как из государственных документов, так и из учебников истории и считать что восстание на Антитерре организованно её же жителями, — ответил Ланарис, вполоборота посмотрев на Вишницкого.
Капитан замолчал, как вдруг один из офицеров воскликнул:
— На нас движется неизвестный самолёт, двенадцать кабельтовых к юго — востоку, скорость тридцать семь, высота четыре восемьсот.
Ланарис повернулся и недоумённо посмотрел на капитана корабля, тот только слабо кивнул головой, и, встретившись взглядом с императором, сказал:
— Как бы ни старались его забыть, он всё равно умудриться напомнить о себе.
— Валенрод, — тихим, но злым шёпотом проговорил Император, словно обращался к самому бывшему лейтенанту, и тут же, пройдя по мостику твёрдым шагом, поднялся обратно, и, взглянув на часы, отдал приказ. — Все лучевые орудия к бою, уничтожьте его немедленнно.
Офицеры быстро заняли свои места, готовясь через внутреннюю связь передавать команду орудийным расчётам. Ланарис молча стоял, и смотрел сквозь стекло на мостике в сторону где должен был сейчас лететь самолёт Адриана. Тем временем корабельные артиллеристы уже занимали свои позиции и наводили орудия на приближающуюся машину.
Ланарис стоял на мостике, опершись рукой на поручень, пристально смотря вперёд сквозь стекло рубки. Вокруг суетились офицеры, передавая на орудийные палубы приказы. Вдали над облаками был уже виден корпус самолёта, орудия были подготовлены и нацелены, как вдруг страшный удар сотряс корабль. За ним последовали ещё несколько. Мостик накренило, несколько человек упали со своих мест, император еле удержался на ногах, только благодаря тому, что со всей силой сжал поручень рукой.
— Что происходит? — во весь голос заорал Вишницкий, медленно отпуская лестничные перила, за которые он схватился при толчке.
— Взрывы в отсеках с генераторами магнитного поля, — отрапортовал офицер, который рухнул на пол со своего места и, поднявшись на колени, смотрел на монитор на приборной доске, пытаясь сохранить в своём голосе отчётливость и ясность, что получалось у него весьма паршиво.
Находившиеся на мостике офицеры забегали между приборами. Отовсюду послышались крики:
— Крен на правый борт тридцать градусов.
— Пожар в третьем генераторном отсеке.
— Высота четыре шестьсот пятьдесят продолжает падать.
Капитан бросился вперёд к офицерам, работавшим с приборами и яростно размахивая руками, стал отдавать приказы, среди которых он постоянно повторял одну фразу:
— Продолжать борьбу за живучесть корабля!
Но тут помещение огласил громкий оклик Ланариса:
— Господа! — все кто находился в рубке, повернулись и посмотрели на императора, тот стоял, выпрямив спину и слегка опустив голову, выдержав короткую паузу, продолжил. — Вы проявили невероятную отвагу и верность нашим идеалам и нашему роду, во время Антитерранской кампании. Вы сделали больше, чем я был вправе от вас требовать, и отныне имеете полное право на отступление. Капитан, подготовьте экипаж корабля к эвакуации. Для меня было честью иметь в подчинении таких людей как вы.
