Чарльз Ингрид - На пути к войне
Глава 25
Рэнд сидел в салоне глиссера, сложив руки на коленях. Он чувствовал, что стоящего рядом Палатона одолевают гнев, раздражение и тревога. Бахдар Палатона говорил ему, что стоит только взглянуть глубже, и он найдет ответы на вопросы, мучающие его, но он не хотел задавать эти вопросы.
– Ты не можешь отвечать за это, – произнес Рэнд, взглянув на Палатона.
Пилот слегка нагнулся над ним.
– Почему?
– Ты не мог предвидеть, что случится в Сету. Палатон сел с усталым вздохом.
– Нет, мог. Земной дом уже пытался прикончить меня. Я знаю, что одно покушение было организовано ими, а может быть, и другое. Мы с Йораной обсуждали эту возможность. Но гораздо важнее было расположить в свою пользу конгресс.
– Важнее, чем твоя жизнь?
– Да. И еще важнее, чем твоя – извини, Рэнд.
Рэнд пожал плечами.
– Я не принадлежу себе с тех пор, как оказался на Аризаре, – он повернул левую руку ладонью вверх и провел по линиям на ней пальцем правой руки. Левая рука открывала возможности, а линии правой – то, как он распорядится ими. Линия жизни на обеих руках была невероятно длинной, и Рэнд задумался, почему она такая. – Возьми ее, – наконец произнес он. – Возьми назад свою силу. Не надо больше медлить.
– Я сделал бы это, если бы смог.
– Ты можешь, – Рэнд пристально взглянул в глаза Палатону, и тот отвернулся. – Я видел это прежде и вижу сейчас. Ты отшвырнул книгу, но увидел то, что искал.
– Но ты ничего не видел!
– Наш бахдар говорит мне совсем иное. Я видел ответ, но ты отверг его.
Палатон заерзал в кресле.
– Я вправе это сделать.
– Мы возвращаемся в охваченный мятежом город. Судя по словам Руфин, началось то, что ты хотел предотвратить.
– Не совсем так, – Палатон поднес руку к голове и потер основание рогового гребня – так осторожно, что Рэнду показалось, будто внушительный вес гребня беспокоит его. Неужели у чоя бывают головные боли? По-видимому, так и есть. – Больше всего я боюсь, что Дома вступят в открытую войну. Но этого пока не случилось. Простолюдины протестуют против неравенства, против того, что они считают несправедливым. Мы – цивилизованный народ. Мы высоко взлетели, нам предстоит долгое падение, но пока мы еще удерживаемся.
– Вам не устоять, если хищники налетят, чтобы растащить остатки Чо после гражданской войны.
– Неужели ты считаешь, что я забыл об этом? Почему же я отправился сюда – разве только чтобы помочь Паншинеа? – Палатон резко оборвал себя и собрался с мыслями, прежде чем продолжать. – Ты знаешь больше, чем следовало бы. Отныне я не хочу подвергать тебя опасности.
– Уже слишком поздно, – тихо произнес Рэнд. – Я знаю, кто вы такие. Мне было трудно понять причины вашей ксенофобии… страх тех, с кем я встречался. Чем я мог их так напугать? Отвращение еще понятно, но не страх. Потом, в Сету, меня понемногу осенило. Вы боитесь чужаков, стараясь скрыть свои способности. Как тезар ты способен защититься. Но ты не можешь загородить своим щитом весь народ… не можешь объяснить, почему среди вас настолько сильно расслоение – на тех, кто обладает способностями, и тех, у кого их нет. Вы отличаетесь не только отношением к религии.
Палатон молчал, не сводя глаз с Рэнда.
Во рту у Рэнда пересохло. Он сглотнул, зная, что все сказанное сейчас может стоить ему жизни.
– Уровень ваших способностей снижается из поколения в поколение. Ваши приборы, машины, целые города не могут функционировать так, как прежде, потому что никто из вас не обладает способностями, чтобы задействовать их. Вероятно, тезары наиболее талантливы из вас, и вы пользуетесь этим для совершения межпространственных полетов – вот почему никто из ваших врагов не может повторить ваш путь. Но в то же время ваши способности сгорают – и у каждого отдельного чоя, и у всего народа. А что касается меня… догадываюсь, что я послужил всего-навсего фильтром – точно не знаю. Как Брату мне предстояло принять вашу психическую силу и пропустить ее сквозь себя. Очистить, восстановить и вернуть тебе. Но никто и не предполагал, что мне удастся узнать то, что я теперь знаю.
– Да, – согласился Палатон. – Этого еще никому не удавалось.
– А раз так, меня следует уничтожить. Делай то, что должен.
– Нет.
– Ты должен, черт побери! Я не хочу быть причиной гибели целой планеты – ни твоей, ни своей! – Рэнд стиснул кулаки, слыша, как стучит сердце в груди.
– Вот в этом я с тобой согласен.
– Тогда что же мы будем делать? Палатон взглянул на собственные руки.
– Все, что сможем.
– Скажи, что делать мне.
– Закрой глаза и ни о чем не думай.
Но вместо пустоты мозг Рэнда наполнил Хаос. Он схватился за Палатона с ужасом утопающего, но обнаружил, что его пальцы вцепились в воздух.
Недар слышал рокот телепортера, перемещающего его в пространстве. Его виски сжались от быстрой смены давления, и хотя на миг он ужаснулся странной пустоте, окружающей его, уже в следующую минуту он оказался где-то, был вытолкнут из неведомого. Недар споткнулся, когда его сапоги коснулись твердой земли.
Он не мог представить себе, что некогда на Чо телепортирование было обычным делом. От удивительного способа перемещения у него сдавило желудок и закружилась голова. Как только его глаза прояснились, Недар обнаружил, что стоит на краю летного поля в Голубой Гряде, а за силуэтом истребителя возвышаются острые горные пики.
Недар улыбнулся реакции Хата на его внезапное поведение: глаза сына Земного дома совсем по-детски расширились.
– Недар, ты здесь! Я… я еще никогда не видел ничего подобного… – Хат смотрел на него с испугом, как будто ожидая второго чуда.
Недар потянулся и взял приготовленную куртку из рук Хата.
– Это еще один потерянный, но весьма полезный секрет.
Хат отрицательно покачал головой.
– Никогда бы не решился путешествовать подобным образом… – продолжая что-то бормотать, он указал на корабль. – Для тебя все готово.
– Отлично, – Недар вскарабкался на крыло и залез в кабину. Хат скорбно смотрел ему вслед, отдавая привычный салют тезаров. – Пожелай мне удачи, – попросил Недар.
На широком лице Хата отчетливо проступила печаль.
– Если бы это был кто-нибудь другой, не Палатон…
– Предатель всегда остается предателем, кто бы он ни был.
– Знаю, – Хат поковырял землю носком ботинка. – Попутного ветра, Недар.
Недар закрыл колпак кабины, и истребитель завибрировал, постепенно оживая.
Кативар получил легкий шок при падении Ринди, от тяжести тела которого у него подогнулись колени. Шея старика хрустнула, как палка, и напирающие на них со всех сторон чоя резко остановились.
Ринди был одет в разноцветные одежды Верховного прелата, и хотя они были изорваны и перепачканы уличной грязью, сомнений в их принадлежности важному духовному лицу не возникало. До простолюдинов постепенно доходило, что Прелат может умереть, и тогда их обвинят в его смерти.
Победил религиозный ужас, и с предупреждающими криками чоя поспешно разбежались. Кативар внезапно обнаружил, что остался совершенно один со стариком на руках.
Он получил больше, чем предполагал. Почему он не сбежал и не оставил старого глупца один на один с толпой? Совсем некстати, если его увидят здесь с умирающим Риндаланом. Такая смерть Прелата не принесет ему никакой пользы.
Но его пленила вера старика – точно так же, как на время она увлекла других слушателей. Лицо Кативара пылало от стыда при мысли о подобной извращенности бахдара. Он с трудом поднялся на ноги. Теперь он не мог оставить Ринди. Его обязательно отыщут как спутника старого Прелата, а это может грозить смертью. Груда покореженных машин мешала проходу. Кативар с трудом пробирался к дворцу, находящемуся за целый квартал отсюда, и по пути высматривал машину, которая была бы мало-мальски цела.
Пепел и искры летали в жарком летнем воздухе. Над полыхающими домами ветер превратился в яростные вихри энергии. К нему слоями примешивался дым. Кативар почувствовал, как на его лице выступили слезы.
Он шел до тех пор, пока его ноги и руки не онемели, и тогда присел на подоконник витрины разграбленной лавки. Старый Прелат обмяк на его руках, но Кативар слышал свистящий звук дыхания Ринди.
Отдохнув, Кативар вновь стал пробираться через сумеречный город, освещенный оранжево-алым отблеском изнутри, подобно горящим углям среди подернутого пеплом очага. Звезды и луна еще не появились, черные и белые тучи застилали вечернее небо. Кативар закашлялся и сплюнул горькую от копоти слюну.
Он повернул голову, расслышав из-за приглушенных криков толпы и треска пламени басовитое жужжание. Уйдя в сторону, он оказался в районе порта – здесь царила неразбериха, большинство грузовых платформ было разбито, но одна из них, пустая, стояла в стороне и, по-видимому, была цела.
Это было лучше, чем брести пешком остаток пути. Кативар взобрался на платформу, положил рядом Ринди и набрал координаты места назначения на пульте. Платформа задрожала, зависла над тротуаром и поплыла вдоль аллеи.
