Георгий Мартынов - Сестра Земли
Тревога, которую каждый старался скрыть от других, постепенно увеличивалась. Окружающая тишина становилась невыносимой. Что бы ни ждало их впереди, они хотели только одного — чтобы скорее наступила развязка.
Прошёл ещё час, потом ещё…
Неожиданно Белопольский вздрогнул и стал прислушиваться.
— Кто-то идёт! — сказал он. — И это не «черепаха». Не те шаги!
Через открытую дверцу машины они услышали царапающие звуки. Они доносились из угла, где находился вход в куб. Кто-то, несомненно, поднимался по наклонной бревенчатой «лестнице». Звуки были не похожи на тяжёлый топот огромных ног «черепах». Брёвна не скрипели.
Белопольский запер дверцу. Стенки вездехода были их единственной защитой.
Трое людей молча ждали.
Вошли два существа, до такой степени странных, что звездоплаватели в первое мгновение подумали, что видят сон.
Это были отнюдь не «черепахи»…
С удлинённых вперёд голов смотрели на них по три чёрных глаза, расположенных не с боков, а спереди, в один ряд. Издали они казались чёрной повязкой. Розовые тела были плохо различимы в розовом сумраке.
Странные существа, точно сошедшие со страниц волшебной сказки, прыгали на двух ногах, помогая себе хвостом. В руках они несли: одно — каменную чашу, другое — что-то вроде деревянного блюда.
Онемев от изумления, Белопольский, Баландин и Романов молча следили за фантастическими фигурами. Они разглядели гибкие пальцы, которыми кончались руки, выпуклые лбы над глазами, и все трое одновременно подумали, что видят перед собой венериан.
Так вот как выглядят подлинные хозяева планеты!
Венериане приблизились вплотную к вездеходу. Очевидно, они не опасались подойти к людям, хотя их было только двое против трёх. Может быть, самая мысль об опасности не могла прийти им в голову.
— Наконец-то! — прошептал профессор. Оба венерианина заметно вздрогнули.
Сквозь стенки машины они явно услышали шёпот. Оба повернулись друг к другу, точно хотели обменяться мнениями. Но плоские губы остались недвижимы. Было такое впечатление, что венериане молча переглянулись.
Один из них (тот, который нёс блюдо) поставил свою ношу на пол и, протянув руку, постучал в стекло. Потом оба отступили на шаг, вернее отпрыгнули.
Шесть тёмных глаз, казалось, следили за каждым движением пленников.
— Они хотят, чтобы мы вышли, — сказал Баландин.
— Хорошо, я выйду к ним. — Белопольский взялся за ручку двери. Он посмотрел на Романова и прибавил: — Категорически запрещаю пользоваться оружием. Что бы ни случилось.
Геолог послушно отвёл руку.
Константин Евгеньевич открыл дверцу и ступил на бревенчатый пол. Тотчас же венерианин с чашей прыгнул вперёд. Он был не больше метра ростом, и Белопольский рядом с ним казался огромным.
Они стояли друг против друга почти вплотную.
Венерианин протянул чашу. Она была пуста. Белопольский взял её. Чаша была очень тяжёлой, и было непонятно, как это небольшое и хрупкое на вид существо могло держать её.
Венерианин чего-то ждал. Он не двигался с места и, казалось, пристально смотрел в глаза человеку. Второй венерианин также не шевелился.
Чего они ждали?..
Белопольский держал чашу в руках, не зная, что делать дальше. Он чувствовал, что от его поведения зависит многое, но секунды бежали, а никакая спасительная мысль не приходила ему в голову.
Положение было явно затруднительным. Как угадать, чего хотят от него венериане?
Каменная чаша оттягивала вниз его руки. Было тяжело держать её на весу. Прошла минута, и руки Белопольского невольно опустились. Чаша оказалась на уровне груди венерианина.
Он взял её обратно.
Его спутник, в свою очередь, протянул деревянное блюдо и, когда Белопольский принял его, оба повернулись и запрыгали к колодцу входа. Унося с собой таинственную чашу, они скрылись.
Белопольский, недоумевая, повернулся к товарищам, всё ещё держа блюдо в руках.
Что тут произошло? Что означала эта непонятная церемония с каменной чашей?. Сделал ли он то, что нужно, или нет?
— Раз они оставили нам блюдо, — сказал Баландин, — значит, всё в порядке. Они хотят нас накормить. Никогда не предлагают еду если имеют враждебные намерения.
Деревянное блюдо было необычайной ромбической формы, с загнутыми внутрь полукруглыми краями. Оно было устлано мокрыми растениями, похожими на оранжевые водоросли. На них лежали три красноватые лепёшки.
— Рассмотрим их как следует, — сказал Белопольский. — Всё равно нам надо что-нибудь съесть. Голод — плохой помощник в нашем положении.
Перед появлением Романова они с Баландиным собирались подкрепить силы, но так и не сделали этого.
Белопольский плотно запер дверцу и включил в работу дезинфекционную установку. Через полчаса воздух внутри машины очистился от углекислого газа и формальдегида. Установка была портативной, и не удивительно, что на такой маленький объём понадобилось столько времени.
Все трое с удовольствием сняли прозрачные шлемы.
Баландин сразу же взял одну из принесённых венерианами лепёшек и поднёс её к носу.
— Её запах, — сказал он, — похож на запах сырой рыбы. Но всё же я не рекомендую их пробовать.
— Пока в этом нет нужды, — ответил Белопольский, — у нас есть своё. Употреблять пищу венериан, без крайней необходимости, не будем.
Блюдо упрятали под сидением. Было бы неосторожно оставить его снаружи. Венериане могли подумать, что люди отвергли их дар.
— Обратите внимание на водоросли, — сказал Баландин, — блюдо тщательно выложено ими. Я бы сказал, — «любовно». Пищу для пленников, которых собираются убить, так не украшают. Это лишнее свидетельство их миролюбия и дружеских чувств.
— Возможно, что это так, — неопределённо ответил Белопольский.
Насытившись, они снова надели шлемы и открыли дверцу вездехода. Было крайне важно экономить кислород, да и хозяева могли в любую минуту вернуться. Снова потянулись часы ожидания. Венериане явно не торопились. Иногда казалось, что они совсем забыли о своих пленниках, — так медленно шло время.
Часы Белопольского показывали двенадцать часов дня. Прошло шестнадцать часов с начала роковой экскурсии к озеру. Всю «ночь» никто из них не сомкнул глаз. Хотя они были сильно возбуждены, но усталость давала себя чувствовать.
Прошло ещё несколько часов без всяких перемен в положении. Наступал «вечер». Никто по-прежнему не шёл к ним.
Все трое проснулись одновременно. Они не помнили, как заснули, но, посмотрев на часы, поняли, что проспали десять часов. Было «утро» 24 июля.
На полу возле машины стояло блюдо с лепёшками. Значит, венериане приходили «ночью».
Романов перенёс блюдо в машину и поставил его рядом с первым. Белопольский переменил повязку на ногах Баландина. Потом они позавтракали и приготовились ждать.
Часы шли за часами…
Наконец, в два часа „дня» послышался шум. Трещали брёвна, доносился топот огромных ног. Десять «черепах» и три венерианина окружили машину.
Наступила решающая минута.
Зачем их пришло так много? Что они собираются делать?..
Один из венериан подскочил к машине и постучал в стекло. Люди уже знали, что это означает приглашение выйти.
Белопольский, внешне спокойный, вышел первым. За ним Романов.
Но венерианин снова постучал. Он требовал, чтобы вышли все трое; это было совершенно очевидно.
Баландин не мог выйти. Обожжённые ноги при малейшем движении причиняли жестокую боль. Как объяснить это венерианам?..
Белопольский показал рукой на ноги профессора и отрицательно покачал головой. Но странное существо не поняло и продолжало стучать. Второй венерианин поднял руку. «Черепахи» приблизились. Положение становилось угрожающим.
Баландин сделал над собой невероятное усилие и попытался выйти, но со стоном упал обратно в кресло. Крупный пот выступил на его лице.
— Я не могу! — сказал он. — Лучше смерть!
Венерианин перестал стучать. Он повернул голову к двум другим, а те посмотрели на него. Можно было поклясться, что они говорят друг с другом, но не раздалось никакого звука, и плоские губы не шевельнулись. Если и был разговор, то он происходил «молча».
«Обмен мыслями, что ли? — подумал Белопольский. — Или незаметная для нас мимика?»
Венериане «совещались» недолго. Один из них запрыгал к выходу. Остальные остались стоять возле машины, но больше не настаивали, чтобы Баландин вышел из неё. Они чего-то ждали.
Близкое соседство огромных «черепах» с их свирепыми мордами, сверху нависшими над головами людей, неприятно действовало на обоих звездоплавателей, вынужденных оставаться на месте. Они не знали, можно ли им вернуться в машину.
Романов решился. Стараясь двигаться как можно медленнее, он спокойно повернулся и открыл дверцу. Ни «черепахи», ни двое оставшихся венериан никак не реагировали. Тогда он вошёл в машину и сел на своё место.
