Николай Романов - Битва местного значения
И тут впереди, у дальней стены, как-то совершенно незаметно для глаза, родилось и запульсировало туманное пятно. Только что там ничего не было, и вот – будто призрачное сердце сокращается… Тут-тук… тук-тук… Только абсолютно беззвучно.
– Внимание, ефрейторы! – рявкнул Кирилл. – Здесь что-то непонятное… Держим ушки на макушке.
Сестры немедленно выдвинулись из-за спины и стали перед ним этаким живым щитом.
Телохранители, кол вам в дюзу! Нет, не так!.. Телохранительницы хреновы, колы вам в дюзы!
Он хотел было приказать торопыжкам вернуться на прежние места, но потом передумал. Пусть стоят, дьявол с ними…
А туманное пятно продолжало пульсировать, изменять форму, увеличиваться в объеме… Это было уже вовсе не призрачное сердце, это была призрачная пасть, готовая проглотить все окружающее – и близняшек, и Кирилла, и пещеру.
Кирилл на всякий случай взял трибэшник на изготовку.
А потом стены вокруг заколыхались. И пещера исчезла.
Вместо нее появились уже знакомые места.
Холодное оранжевое солнце торчало низко над горизонтом, будто приклеенный к голубому холсту апельсин. И старбола по-прежнему не наблюдалось – ибо планета была настолько землеподобной, что второе солнышко тут попросту не требовалось.
Пейзаж, как и прежде, был почти земной – холмы, заросшие высокой зеленой травой. Настоящее царство хлорофилла… Между холмами извивалась узкая речка с черной водой.
И Кирилл прекрасно знал, что ни среди холмов, ни под речной водой нет никаких гостей. И вообще никого нет.
Тем не менее душа тонула в смутной тревоге. Как будто рядом не было сестер Гладышевых.
Однако сестры присутствовали. Блондинка Марина стояла чуть впереди Кирилла, как в пещере. Брюнетка Карина оказалась чуть дальше. Обе озирались с совершенно обалделыми физиономиями – ПТП у них на башнях не было. А вот трибэшники в лапах наличествовали.
Как оплот безотказной защиты…
У Кирилла же, как и в прежние времена, не было не только трибэшника, но даже самого завалящего парализатора. И вообще он был одет в голубую футболку и голубые же шорты. Рядом с защитного цвета одеяниями сестер Гладышевых это выглядело очень легкомысленно. Отдыхающий какой-то на курортном пляже, кол тебе в дюзу!
Впрочем, теперь-то он знал, что отсутствие у него оружия не имеет ровно никакого значения. Не от кого на этом зеленом пляже отстреливаться. Разве что от близняшек!
Последняя мысль Кириллу чрезвычайно не понравилась. И правда, с какой стати они оказались тут с оружием? Испытание на преданность? Или на доверчивость – испытание для него?
Увы, присутствие того, кто бы смог ответить на этот вопрос, было не запланировано. Надо ждать, когда прилетит ангелоподобный. Может быть, он ответит. Если пожелает…
Опять, наверное, будет внушать метелкам… Как тогда было? Что-то типа «вы должны отринуть личное, привычное, женское и любить его не ради себя, а ради святого дела, для которого он предназначен; и не должны испытывать ненависти или ревности к тем, кто будет любить его рядом с вами; ведь они любят его ради святого дела, вовсе не по-женски; иначе все окажется бессмысленным…»
Только кто на сей раз организовал сеанс воспитания чувств?
– Где это мы, господин капрал? – спросила Марина Гладышева, поворачиваясь к Кириллу.
Карина тоже смотрела на него в ожидании.
– Не знаю, бойцы, не знаю. Дьявольщина какая-то… Но думаю, рано или поздно нам все объяснят.
Он поднялся на ближайший холм – потому что поднимался и прежде, а тождественность собственных действий в настоящем и прошлом показалась ему важной. К тому же с вершины дальше видно.
Сестры, все также озираясь, последовали за ним.
Холмистая равнина была безгранична. Зеленая трава, черная река, сверху лазурное небо, вдали оранжевое солнце…
Кирилл принялся оглядывать окрестности, приставив ладонь ко лбу козырьком. Где он, этот крылатый?
Никого.
Тишина.
Томительное ожидание.
Ожидание, от которого едва не сводит скулы.
Напряжение, от которого едва не бьет дрожь…
Сестры Гладышевы продолжали озираться.
– Что это там такое, господин капрал?
Кирилл, привычно ждущий прилета ангелоподобного с южной стороны, обернулся.
– Вон там что-то появилось! – Марина Гладышева показывала рукой на север.
А там и в самом деле виднелась черная точка.
Карина Гладышева ринулась с холма и взбежала на соседний.
Рассредоточиваются… Сейчас еще и залягут! Как предписано наставлениями…
Однако сестры не залегли. Они стояли с трибэшниками на изготовку и вытягивали шею в сторону неведомого. Неведомого для них…
Похоже, и в самом деле начинался учебный сеанс, на котором сестренкам придется обрести святую любовь к своему командиру. И тогда от них не будет угрозы боеспособности – даже в отдаленной перспективе.
И все-таки кем организован этот сеанс сегодня?
Ответа не было. И догадок – тоже.
Между тем точка приближалась, росла.
Стало возможно различить, что это, как и прежде, не единое тело, а мешанина из множества тел. Впрочем, слово «мешанина» сюда никак не подходило. Мешанина бывает из различных предметов, а то, из чего состояла недавняя точка, различными предметами не являлось. Как и прежде, это были ангелоподобные, хотя с такого расстояния они казались похожими на гигантских птиц…
Как и прежде, шевельнулись пальцы правой руки, отыскивая кнопку выстрела; следом те же движения проделали пальцы левой.
Инстинкты не пропьешь, как говаривал Спиря.
Опять кому-то потребовался Кириллов сон. Тот, что он видел на Марсе, когда его похитили Дог с Сандрой! И которым воспользовался ментал на Омфале? А теперь ментала нет – сон же по-прежнему живет.
И Кирилл знал, что ощущают сейчас сестры Гладышевы.
Каждой из них уже было ясно, что стая (а ведь и вправду стая; птицы ведь летают стаями) движется вовсе не к ней. Впрочем, чуть позже стало ясно, что это не птицы, а какие-то крылатые твари, которые явно направляются куда-то юго-восточнее. Может, там у них гнездовья?
Кстати, все-таки не мешало бы как минимум присесть на корточки. Может, ее не заметят…
Присесть она не успела, как все изменилось. Нет, стая вовсе не повернула в ее сторону, продолжая тянуться к юго-востоку, но один монстр повернул, направился прямо к ней. И чем больше он приближался, тем яснее становилось, что это еще тот монстр. Похоже, размером будет со слона, не меньше…
Не успела она так подумать, как монстр действительно оказался слоном. Только слон этот почему-то был зеленого цвета, под цвет травы.
«Ого! – подумала каждая из сестер. – Если такого громилу природа маскирует на этой равнине, то каковы же должны быть его враги?»
Скоро стало ясно, что зеленый слон, приземлившись и затаившись, вполне может сыграть роль одного из здешних холмиков.
«А может, я и стою сейчас у такого на горбу?» – мелькнула запоздалая мысль.
Каждая из сестер поневоле глянула себе под ноги, но тут же успокоилась. Летучий мусор в башню лезет!.. Холм был самым обыкновенным, из земли и травы.
Метелка перевела взгляд в небо и остолбенела.
Зеленого слона там уже не было. По направлению к ней летел самый обыкновенный человек. Только крылатый… Этакий ангел из религиозных мифов. Серафим-херувим или как там его?
Пальцы рук легли на кнопки выстрела, готовые начать пальбу, если крылатый сделает что-нибудь угрожающее по отношению к капралу Кентаричову.
Однако угрозы не было – ангел захлопал крыльями, гася скорость, и приземлился на холм, где пребывала Карина. Лица его с такого расстояния было не рассмотреть, однако Кирилл знал, что оно абсолютно человеческое, но только чрезвычайно красивое.
Таких лиц у людей попросту не бывает. Если говорить про нормальных людей, разумеется, а не про тех племенных жеребцов, которых природа норовит пустить время от времени на расплод, но от которых опасаются беременеть женщины, желающие растить детей в присутствии отцов. Потому что отцы из таких получаются только генетические, но никак не реальные, те, которым приходится гулять с детьми в свободное от работы время, отправлять в утилизатор использованные памперсы, следить, какие «шайбы» подключают к штекам отпрыски. В общем, заниматься множеством мелких домашних дел, которые поручают мужьям жены, когда образуют семейную пару не с красавчиком-идеалом, а с обыкновенным человеком…
Кирилл мотнул головой – даже мысли у него возникали прежние.
Было видно, как ангел что-то сказал Карине и сложил крылья.
Это движение получилось у него изящным и простым.
Между тем Карина будто впала в ступор. Она стояла неподвижно, больше похожая на манекен, а не на человека.
