Юлия Жукова - В семье не без подвоха
Кир осторожно берет у меня Электрона, который тут же принимается обнюхивать его лицо. Нюхает-нюхает и чихает. Кир смеется, тихо, не открывая рта, как будто не хочет признаваться, что ему смешно.
Тем временем Мюон подходит к Филину и начинается знакомство. Азамат выпускает Тау и с любопытством наблюдает, что будет. Филин тщательно принюхивается, потом, видимо, забывает, что хозяин сказал «нельзя», и пытается играть – напрыгивает, приседает, клацает зубами. Кир замечает это и хватает поводок, чтобы оттащить пса, но тот именно в этот момент прикусывает Мюону хвост, кот удивляется, возмущается и залепляет Филину по носу когтистой лапой. Воздух над долом заполняется жалобным скулежом.
– Филин, я же сказал нельзя!!! – кричит Кир, вцепившись в ошейник пса.
Мюон поворачивается к нему задом и пару раз выразительно копает лапой.
– Мюон, зараза! – Я поднимаю кота за шкирку и легонько шлепаю. – Не бей маленьких!
– Я думаю, Филин больше к нему не подойдет, – усмехается Азамат, присаживаясь на корточки. – Да ладно тебе, – говорит он псу и треплет его по холке. – Нос заживет, ничего страшного. Пошли в дом.
– Его тоже в дом? – уточняет Кир.
– Ну, а куда еще? – разводит руками Азамат. – У нас тут только дом и гараж. Конечно, не так холодно, как на Сиримирне, но жалко твоего щенка в незнакомом месте на ночь оставлять на улице. Тут лесные жители непуганые… Сегодня в доме переночует, а завтра соорудим ему конуру с подогревом, как тебе такой вариант?
– Хорошо, – осторожно отвечает Кир и заходит в прихожую со скулящим Филином на поводке.
Я разуваюсь первая и сразу включаю отопление. Мы все устали и нанервничались за последние сутки, так что связываться с приготовлением ужина неохота, а из готовой еды одни только мои молочные продукты в холодильнике. Азамат берет себе бутылку несладкого кефира со злаками, я организую нам всем горячий шоколад. Кир спрашивает разрешения попробовать малиновый йогурт.
– Ешь, пожалуйста, – говорю. – Только учти, что это из молока и сладкое.
Кир удивляется, но все-таки открывает стаканчик и пробует инопланетное блюдо. Думает. И доедает. И потом еще четыре штуки.
– Неужто понравилось? – удивляется Азамат. – Ну и дрянью же вас кормили в приюте! Как ты это можешь есть?
Кир пожимает плечами:
– Сладко.
Я наливаю всем какао и ухожу сцеживать молоко, а то сил никаких нету. Когда возвращаюсь, Азамату звонит встревоженный Алтонгирел, которому, оказывается, было обещано, что мы отзвонимся, как только долетим до дома. Азамат выходит в гостиную поговорить, а я иду мыть ванну, чтобы потом мыть в ней ребенка перед сном.
– Опять мыться? – хмурится Кир, когда я возвращаюсь за ним с пижамой и полотенцем. – Я же вчера мылся!
– У нас заведено мыться каждый день, – говорю. – Благо всегда есть горячая вода, и это совсем легко.
Кир еще сильнее сдвигает брови, опускает голову и понуро топает в ванную, а я – наверх, стелить постели.
Наконец все дела переделаны, мужики распиханы по комнатам, и я сама провинчиваюсь под бочок к Азамату. Неужели я дома, почти со всей семьей, и все устроилось?..
Глава 13
Никогда не верила в дурные числа. Вот же встали мы в тринадцать ноль-ноль, и все хорошо. И на кухню вышли, завтрак сготовили, и все хорошо. Тирбишу я позвонила, но Алэк спал. Кошкам дали сметанки… А где собака?
– Кир к себе в комнату его забрал, что ли? – спрашивает Азамат, оглядываясь.
– Вчера пес оставался в гостиной… – пожимаю плечами. – Разве что потом нашел лестницу и поскребся к хозяину… Наружу-то он выйти никак не мог, обе двери заперты.
Азамат бросает взгляд на часы.
– Пойду подниму нашего героя.
– Да зачем? Пускай спит.
– Ну, я посмотрю, не у него ли пес. Если нет – надо искать. Да и завтрак остынет…
Муж выходит, а я принимаюсь загружать тарелки в посудомойку. Азамат вдруг вбегает обратно в кухню, глаза вытаращены, волосы, незаплетенные с утра, развеваются…
– Его нет!
– Как нет? – ахаю я, едва удерживая тарелку.
– Постель нетронута, куртка и кроссовки исчезли! – тараторит муж, натягивая шубу.
– В других комнатах смотрел? Или, может, он пошел с собакой гулять?
– Ты посмотри по дому, а я снаружи, – бросает муж и выбегает за дверь.
Я высказываюсь по поводу Кира в том же духе, что он сам вчера на крыше высказывался по поводу Гхана. Это у нас теперь так и будет каждый день, что ли?
Вытираю руки и бегу осматривать дом. На третьем этаже пусто и пыльно, на втором мой кабинет мной же и заперт, остальные комнаты пусты, внизу проверяю все шкафы, чулан, ванную, лифт, снова поднимаюсь, сбегаю по лестнице, заглядываю в туалеты… Нету его тут. Отчаявшись, натягиваю шубу, сапоги и выхожу наружу.
– Дома нету! – кричу Азамату. Он в растерянности стоит на тропе, ведущей в лес. Ох, что-то у меня в коленях слабость…
– Тут следы, – говорит муж неверным голосом. – Его и собаки. Вместе ушли.
– Думаешь, сможем догнать?
– Надо попытаться. Пойдем скорее…
Мы чуть не бегом врываемся в лес, мчимся по натоптанной дорожке, где в тонком вчерашнем снегу отчетливо видны рельеф подошв и собачьи лапки. Однако стоит кронам над головой сомкнуться, как снег кончается, а на мерзлой земле ничего не отпечаталось…
Азамат еще некоторое время находит какие-то улики – треснувший под ногой сучок, обтрясенная от листьев ветка, клок собачьего меха на кусту, – но на очередной развилке дорожки и он теряет след. Стоит посреди леса, на лице страх и неверие, взгляд мечется…
– Боги, да что же я такое сделал? – шепчет. – Ну что ему не понравилось?
– Ты не виноват, – качаю головой. – Он просто никому не доверяет. Надо организовать поиски.
– Да, конечно. – Азамат поспешно кивает и принимается шарить по карманам в поисках телефона. – Проклятье!
– Дома забыл?
– Да нет… Погоди, а кошелек-то где?
Я удивленно моргаю: зачем ему кошелек? Запускаю руки в свои карманы – а там ничего нет. Отлично.
– Да он не с пустыми руками ушел, – хмыкаю. – В чем-то это даже разумно, вот только в горах деньги не помогут.
– Пойдем скорее домой, я позвоню с бука. Не приведи боги, он на разбойника нарвется, с деньгами-то!
– Как думаешь, он далеко ушел? – спрашиваю на бегу обратно.
– Не знаю, когда он вышел, но светает сейчас примерно в девять, значит, у него было четыре часа по свету, а тропы здесь хорошие, идти нетрудно. Пару артунов мог отмахать уже!
Мы выскакиваем из леса обратно к дому, Азамат чешет впереди, я семеню следом. Внезапно Азамат тормозит так резко, что я в него впечатываюсь.
– Тихо! – Он поднимает палец и нервно оглядывается. Видок у него тот еще – сам бледный, волосы всклокоченные, лицо как будто вытянулось…
– Что такое? – спрашиваю шепотом.
– Мне кажется, я слышал какой-то голос, – хмурится муж, поворачиваясь к лесу.
Я изо всех сил прислушиваюсь, но, кроме ветра и скрипа деревьев, ничего не слышу.
– Думаешь, он решил вернуться и заблудился? – предполагаю.
Азамат только качает головой и отворачивается. Вид у него совершенно убитый.
И тут уже я отчетливо слышу шаги.
Мы оба подскакиваем, как напружиненные, разворачиваемся в воздухе и впиваемся взглядами в гущу деревьев. Шаги приближаются.
– Больше одного, – хмурится Азамат. – Это может быть сторож с сыновьями.
Наконец между деревьями начинает что-то мелькать. Я не разбираю, что именно, а вот у Азамата глаза расширяются.
– Что там? – дергаю его.
– Э-э…
Пока Азамат подбирает слова, я тоже начинаю различать. Из лесу к нам идут двое: Кир в своей кислотной куртке и прикормленный нами демон. Пес трусит по другую сторону от демона. Азамат не выдерживает, срывается с места и бежит им навстречу. Я нерешительно следую за ним – не спугнуть бы лесного жителя…
Но он оказывается не из пугливых. Дойдя до крайних деревьев, останавливается и ждет, пока мы подбежим. Кира он крепко держит повыше локтя, а Филина на поводке. Ребенок выглядит жутко – бледный, перепуганный, на лбу царапина. Пес тоже хвост поджимает. Когда Азамат приближается, Кир шарахается и съеживается, но Азамат, похоже, не замечает – сгребает его в охапку, поднимает над землей и так держит, причитая.
Демон выпускает пленника и ухмыляется.
– Ваш? – спрашивает меня, когда я подбегаю.
– Наш, – вздыхаю тяжко. – Спасибо, что привел. Давай собаку…
Лесной житель протягивает мне поводок. Рука у него человеческая, только украшена прозрачными коготками. Уши под волосами и правда мохнатые, торчат в стороны, шевелятся сами по себе.
– Ружье утонуло, – сообщает демон. Голос у него сиплый, как у сиамского кота.
– Какое ружье? – не понимаю.
Демон кивает на Кира.
– У него было.
Кир висит в руках у Азамата, как тряпичная кукла, и вид у него совершенно ошарашенный. Отец вцепился в него и только бормочет:
– Что ж я тебе плохого сделал, сынок, а? Ну чего ты испугался? Разве я тебя обидел?
