Дмитрий Бочарник - Звёзды
Семёнов знал о чём писал. Информационная служба России за время, прошедшее с начала конфликта стала одной из лучших на планете. Её вооружённость достигла предела, который ещё несколько лет казался без преувеличения фантастическим. Осуществив труднейшую миссию глубинного копирования информации, сотрудники Информслужбы выполнили одну из своих главных обязанностей — любой ценой сохранить важнейшие данные от забвения.
Сам пройдя тяжелейшую процедуру, с трудом выкроив на неё необходимые два дня глубочайшей изоляции, Семёнов не стал отлёживаться в палате положенные восемнадцать часов. Он сразу же стал интересоваться состоянием своих коллег. Его часто видели во множестве госпиталей и больниц: он уделял внимание и военным и гражданским сотрудникам Информслужбы, не делая между ними никакой разницы. Он был свидетелем подписания Договоров, рождения детей, свидетелем смерти своих коллег на боевых постах. Синие плащи Рейнджеров укрывали своих хозяев тогда, когда они, исчерпав последние силы, гибли на труднейших работах. О том, чтобы работать меньше восемнадцати часов в сутки Рейнджеры России забыли через десять минут после объявления секторальной космической тревоги. Но эти же плащи на живых Рейнджерах служили лучшим напоминанием о том, что не только Военное и Полувоенное кольца России должны работать с максимальной нагрузкой, но и все остальные структуры общества и страны.
Из Военного Главного информцентра России, руководимого генералом спецназа Ланской, через минуту после инцидента поступило на стол Семёнову и сообщение о гибели сына Знаменской. Запись «чёрного ящика» центрального поста «Варяга» скупо обрисовывала картину случившегося. В сообщении была самая полная информация о происшествии, но стоял гриф «без доступа к Президенту», что означало — Знаменская ни при каких обстоятельствах не получит такой убийственный коктейль. Здесь не было попытки введения Президента в заблуждение — никто не сомневался, что Знаменская уже знает основное — её сын погиб на своём посту. Здесь было стремление не ранить человека дополнительно, желание не усугублять и без того страшные и невыносимые её боль и горе.
Семёнов просмотрел пластик от начала до конца, содрогаясь внутренне при одной мысли о том, что сможет сделать Президент России с Чужими, получи она такой вот информационный материал. Пройдя рядом со Знаменской уже больше трёх десятков лет, Захар Семёнов знал и другое — Знаменская никогда не будет мстить по личным мотивам, если дело касается интересов и безопасности всей России и всей планеты. Он знал также, что то, что лежало у него на столе — жалкое подобие того удара, который уже без всякого сомнения потряс сущность президента России.
Взглядом генерал-майор Информслужбы нашарил мерцавшую рамку с портретом Знаменской. Это был неофициальный портрет, здесь она была снята не в рабочих кабинетах, а у себя на даче в Угличе. Этот дом она построила самостоятельно, с минимальной помощью коллег и знакомых и, как обещала, закрыла его для всех и любых официальных мероприятий. Попасть сюда не мог никто из журналистов, сюда не могли приехать чиновники или руководители, если их не пригласила Президент. Здесь категорически запрещались любые деловые разговоры. Знаменская была запечатлена сидящей в кресле-качалке, на веранде, в окружении вазонов с цветами, перед небольшим столиком, уставленным фруктами. Взгляд Семенова вернулся на злополучный пластик и снова пробежал засветившиеся строки титула.
На экране, вспыхнувшем через секунду, проступил кабинет Ланской. Генерал специальных сил России и руководитель военной сети Информцентров страны молча смотрела на Семенова. Слова были не нужны.
— Она знает всё в деталях, Захар. — сказала тихо Ланская.
— Твоей вины здесь нет. — в тон ей ответил Семнов.
— Знаю. Но всё равно — муторно на душе.
— «Варяг»…
— По данным военного центра оперативного командования России его отведут на четвёртую линию на кратковременный ремонт. Хотя замкомандира корабля Нахимов категорически против, выражая волю экипажа. Он сам находится далеко не в лучшей форме, но категорически отказывается передать командование второму помощнику.
— И твоё мнение?
— Оперативное командование Астрофлота России настаивает на отводе корабля на ремонт. В таком состоянии экипаж также не может выполнять свои обязанности надёжно. Я знаю, что члены экипажа «Варяга» также это понимают.
— А другие корабли?
— Шутишь, Захар. Нахимов наотрез отказался отпускать кого-либо с повреждённого «Варяга». Да и в таком состоянии крейсер может с гарантией сломать хребет кому угодно. Но важен не только корабль, но и экипаж. А вот здесь проблемы. Люди, экипаж корабля зверски устали и мы всё же выведем «Варяг», чуть позже, во время выполнения плановой волны замены оперативных боевых частей. Теперь мы доламываем «их» нынешние остатки. Это уже даёт нам право резервирования. Свежих сил предостаточно. После удара «Варяга» в спеццентры диагностики и тестирования началось паломничество, равного которому никто не упомнит. На каждого из Чужих будет по сотне — полторы людей-мстителей. Мы без всякого сомнения дожмём исполнителей этого черного дела. Уничтожим.
— Видеть бы зачинщиков… — мечтательно произнес Захар. — Хотя ты права, лучше их не видеть, а уничтожить. У меня до сих пор в памяти крутятся списки погибших землян со всех континентов.
— У меня — тоже. Спать спокойно не могу уже давно, хотя всемерно стараюсь. Но, согласно историческим данным из цикла военной истории, далеко не всегда можно видеть и уничтожить зачинщиков. На проведение операции «возмездие» у нас уже сегодня есть достаточные силы, но нет достаточной информации. Тем более, что через полгода нам потребуются все возможные средства и ресурсы, чтобы завершить восстановление нашей «скорлупы».
— А как с «волной»?
— Теоретическая подготовка уже закончена. Мы возьмёмся за «волну» с элитных школ, но надо сделать так, чтобы её восприняли и продвинули вперед те, кто действительно её захочет воспринять и продвинуть вперёд. Орденские школы и замки будут впереди, но это стандартная практика. Спецназ России на две трети будет охвачен, военное кольцо также на две трети, равно как и полувоенное. Гражданскому обществу мы даём право выбора.
— И каков прогноз здесь?
— Поддержка вакцинации будет выполнена в полной мере. Это главное. Об остальном боюсь даже заикаться, поскольку после войны с Чужими это будет не менее крупное применение сил «мужской цивилизации». Нам с тобой, как прошедшим орденскую подготовку, можно говорить об этом спокойно. А вот как воспримут остальные — не берусь точно спрогнозировать.
— Все будет в порядке. После войны с Чужими пройдёт несколько лет и мы получим нужный фундамент для проведения «волны». Убеждён в этом. — сказал Семёнов.
— Рада, что убеждён. До связи.
— До связи. — Семёнов отключил экран.
Чужие. После войны
Война с Чужими завершилась неожиданно, как и началась. Земляне подсчитали прежде всего людские потери: два с половиной миллиарда погибших и четыре миллиарда искалеченных — и принялись энергично восстанавливать нарушенную систему безопасности в своей Галактике и в Солнечной системе.
Окончательно отступать на запасные базы в реальности, к счастью, не пришлось и Транспортная Служба Космофлота Земли в кратчайшие сроки вернула людей и оборудование на родную планету. Система Социальной Защиты Цивилизации отреагировала мгновенно и мощная волна просчитанных программ смягчила неизбежный психологический шок от пережитого. Пятнадцать лет тяжелейших военных действий заставили землян по-иному посмотреть на многие вещи.
