Брайан Герберт - Дюна: орден сестер
Драйго пожал плечами, словно теперь, когда проблема была решена, она его совсем не занимала.
– Время у нас есть. Нетронутая база машин ждет с битвы у Коррина – если наши выводы верны.
– Приятно было поработать с тобой, Драйго Роджет, – сказал Гилберт. – Мне будет не хватать нашего дружеского соперничества и нашего сотрудничества.
Драйго склонил голову.
– Я наслаждался обучением здесь, но с нетерпением жду выпуска. И продолжу учиться, пусть даже во внешнем мире.
Позже, оставшись один в своем кабинете, Гилберт извлек сферу памяти из тайника и поделился с роботом новой информацией.
– О да, я помню базу «Тонарис», – сказал менторским тоном Эразм. – Одна из самых крупных наших промышленных операций.
– Теперь, когда я имею эти сведения, должен ли я их сообщить? – продолжал тревожиться Гилберт. – И кому? Манфорду Торондо, чтобы улучшить его отношение к школе? Императору?
– Не спеши. Подобную информацию не открывают так запросто, даже императору. Подумай о цене и сохрани эти данные, как предмет торговли. Открой только, когда будет необходимо, когда это наилучшим образом будет отвечать нашим интересам. Никогда не знаешь, когда может пригодиться такое «открытие».
– Похоже, хороший совет.
– А разве я когда-нибудь давал другие?
Гилберт улыбнулся.
– Без комментариев.
Мы подобны лососю, плывущему против течения жизни. Каждый хочет узнать, откуда мы, кто наши предки и как они жили, словно их прошлое способно руководить нами в будущем.
Абулурд Харконнен. Ланкивейльские запискиВале поручили вести интенсивные занятия с Анной Коррино и двумя дочерьми Джозефа Венпорта. Разница в возрасте послушниц была значительной, но уровень умений примерно одинаков. Более того, у Сабины и Кендис, девяти и десяти лет, было, пожалуй, больше терпения и способностей, чем у неусидчивой сестры императора.
Когда Преподобная Мать попросила ее посвятить этому часть времени, которое у нее занимало изучение родословных в компьютеризованной форме, Валя вначале почувствовала раздражение: создание генеалогических прогнозов казалось ей гораздо более важным для целей ордена сестер, чем прочие ее дела. Однако она понимала всю выгоду близких отношений с Анной Коррино и дочерьми Венпорта.
– Постараюсь, Преподобная Мать, – сказала она.
Ракелла не дала Вале особой программы, предоставив ей самой решать, и Валя гадала, не означает ли это еще одну проверку.
– Мы называем это стеной лабиринта, – сообщила Валя, вводя своих учениц в маленькую полутемную комнату. Всю ее стену (за тонкой панелью из плазы) занимал слой измельченной почвы, в котором обитала колония насекомых. В этом тесном пространстве располагались извилистые туннели, выкопанные бронированными, покрытыми хитиновыми пластинами червеподобными особями, – настоящий муравейник. В центре червеподобные вырыли карман, из которого матка-царица руководила своими работниками. Эту царицу насекомых Валя про себя называла «Преподобной Матерью».
– Мы уже были здесь, – высокомерно заявила девятилетняя Сабина.
Валя посмотрела на нее.
– Ты не видела того, что я собираюсь вам показать.
Кендис увлеченно наблюдала за насекомыми, которые продолжали рыть туннели, меняя архитектуру колонии. Анна, казалось, была раздражена.
– Я хочу, чтобы вы изучили поведение этих существ, проанализировали их деятельность и истолковали последовательность их ходов. Эта колония подобна микрокосму вселенной, полна пересекающихся путей. Одни из них разветвляются, другие заканчиваются тупиком. Похоже на карту жизни личности. Но смысл понимаешь, только если наблюдаешь внимательно.
Анна нетерпеливо и зло сказала:
– Братья послали меня сюда не для того, чтобы я целый день разглядывала букашек.
– Один час – это вряд ли день, – заметила Сабина Венпорт.
– Ваши братья выполняют аналогичные упражнения, – заметила Валя. – Разве императору Сальвадору не приходится думать о связях планет империи, благородных семейств, о кровных линиях и родственных связях, о семейной вражде?
– Наши родители управляют «Венпорт холдингз», – сказала Сабина. – Это почти так же важно, как быть императором.
Анна насмешливо ответила:
– Никакого сравнения.
Валя оборвала зарождающийся спор.
– Теперь вы все послушницы. Ваша семья – орден сестер, Коррино и Венпорт ничего здесь не значат.
Она говорила уверенно, но чувствовала нечто иное. Ей не хотелось, чтобы ее расспрашивали о Харконненах.
Если она потянет за нужные ниточки, установит полезные связи, то сможет помочь своей семье, используя силу и влияние Коррино и Венпортов.
Направляя их внимание, Валя встала рядом с Анной Коррино; все три послушницы смотрели на лабиринт.
– Изучайте их, пока не обнаружите закономерность; тогда вы сможете понять их цель. В голове царицы есть некий план или схема, и нам нужно определить, что это.
– Мне нравится наблюдать за ними, – сказала Кендис.
Валя шепотом, словно делясь с Анной секретом, произнесла:
– Некоторые колдуньи используют это как ментальное упражнение. Они годами практикуются в умении направлять мысли, но мало кто из них умеет менять направление туннелей. Зато эти немногие могут переписывать схему.
– Я могу это сделать? – спросила Анна.
Валя не рассмеялась, не стала ее смущать.
– Не знаю. Ты? Для этого нужна большая сосредоточенность.
Анна посмотрела на Валю, и та увидела ее глаза – глаза маленькой испуганной девочки.
– Дома, во дворце, у меня было свое особое место в зарослях туманных деревьев. Мое тайное убежище. Я могла заставить ветви изгибаться так, как мне хотелось. Многие люди могут манипулировать туманным деревом, но не такой его разновидностью, а мне хорошо удавалось. Услышав об этом, сестра Доротея заинтересовалась, но я ей не показала. Она не поверила, что у меня могут быть такие мысленные силы, а я не стала их демонстрировать – зачем?
Она фыркнула.
– Что ж, я тебе верю, – произнесла Валя, и Анна улыбнулась.
– А мы можем так делать? – спросила Сабина. – Мы молодые, но уже два года учимся в ордене сестер.
Валя прикинула, как ответила бы на этот вопрос Преподобная Мать, и сказала:
– Говорят, человек может достичь чего угодно, если очень постарается, но это пустая банальность. Вы не можете делать «что угодно», но, если постараетесь, обнаружите в себе силы, которых нет у других. И сможете удивить тех, кто не ожидает от вас этого. – Она понизила голос. – И благодаря этому станете сильными.
Остаток времени все три молчали, изучая насекомых. Валя оставалась с ученицами, но мысли ее витали далеко; она думала о связях и возможностях собственного будущего.
Оставшись одна, она приступила к выполнению своих обязанностей в тайных пещерах, где хранились данные о родословных. Валя Харконнен сидела в центре компьютерной карусели и рукой касалась останавливающихся перед ней экранов, оценивая нужные ей данные. Она просеивала исторические и семейные файлы, привлекала второстепенные данные, отходившие, точно притоки, от главной реки событий времен джихада.
Пожилая сестра Сабра Хублейн учила ее пользоваться системой, которую Валя сочла интуитивно понятной, и теперь она наслаждалась, окунаясь в электронные слои генетической информации, в истории семей и личные записи.
Каждый раз, проходя через тайную голографическую дверь в помещения с компьютерами, Валя словно заново оценивала огромное преимущество, дарованное ей Ракеллой. И всегда старалась доказать, что заслуживает такой чести.
Хотя у них с Преподобной Матерью была огромная разница в возрасте, их объединяло нечто общее, что невозможно выразить словами; Валя чувствовала это, когда видела, как заботливо смотрела на нее пожилая женщина, как вокруг ее светло-голубых глаз появлялись от улыбки морщинки, как добродушно она поджимала губы, когда говорила. Она надеялась на Валю, как родители, которые хотят, чтобы их дитя преуспело.
Теперь орден сестер был семьей молодой женщины, как утверждала Преподобная Мать, но самая главная тайна Вали заключалась в том, что она не могла забыть свою настоящую семью и ее историю. Но старалась скрывать это как можно тщательнее.
Неожиданное возвращение Вориана Атрейдеса пробудило в ней гнев, требовавший выдернуть этот шип из тела семьи, но эту благородную обязанность она передоверила брату; она знала, Гриффин не подведет. И гадала, где он может сейчас быть.
Неподалеку другие сестры сидели у экранов или заходили в потайные помещения и возвращались обратно, но Валя не обращала на них внимания. Она сосредоточилась на поиске информации, на исторических файлах, которые рассказывали о сложных отношениях между Ворианом Атрейдесом и семьей Харконнен.
Глубоко скрытые, неверно поименованные (возможно, намеренно, чтобы никто не смог их отыскать), хранились письма, которые Абулурд Харконнен и Вориан Харконнен ежегодно писали друг другу задолго до битвы при Коррине. Глаза Вали округлились, когда она сводила в единое целое обрывки сведений. Вориан Атрейдес говорил, что хочет восстановить в истории славное имя Ксавьера Харконнена; он утверждал, что этот человек герой, а не предатель человечества, но Лига не пожелала его слушать.
