Виталий Забирко - Статус человека
— Связь заблокирована, — мгновенно ответил информационный центр. Кратов понимающе вздохнул. В общем, правильно. Он представил, сколько родственников и просто знакомых тех, кто прошел акватрансформацию, пытаются сейчас связаться с лабораторией Шренинга.
— Разблокируйте от моего имени, — сказал он. — Впрочем, если Шренинг занят, тогда аннулируйте заказ.
В этот момент верхняя крышка бара откинулась и из его чрева выплыла на подносе чашка кофе. Кратов осторожно снял ее, подул и отхлебнул. И от удовольствия зажмурил глаза — запретный плод всегда сладок…
— А вот этого, Алек, я бы вам делать не советовал, — сказал кто-то в комнате.
Кратов продолжал улыбаться.
— Не отнимайте у старика последнюю радость, — сказал он. Затем отхлебнул глоток и открыл глаза.
Посреди кабинета в серебристо-зеленом халате стоял Шренинг. Как всегда, аккуратный, подтянутый и строгий.
— Здравствуйте, Ред, — проговорил Кратов, ставя чашку на стол. — Не помешал?
— Здравствуйте. Если бы помешали, я бы просто не ответил.
— А я бы и не настаивал, — улыбнулся Кратов. Он кивнул, в сторону бара: — Твои штучки?
— Мои. — Рядом со Шренингом появилась Анна. В таком же серебристо-зеленом халате и такая же строгая и аккуратная. — Здравствуйте. Я категорически запрещаю вам не только пить кофе, но и принимать тонизаторы.
Кратов хмыкнул и прищурившись посмотрел на Анну.
— И не надо смотреть на меня, как на девочку!
— Здравствуй, Аннушка! Не дуйся, пожалуйста, на старика, который просто любуется тобой, твоей красотой и молодостью и ничего не может возразить. Но и послушаться тоже. Поэтому, прошу тебя, сделай вид, что ты ничего не замечаешь.
— В таком случае мне придется настаивать на вашей эвакуации вместе со школами-интернатами.
— Ну вот, — поморщился Кратов, — напросился на комплимент. Что старый, что малый… Неужели я так плохо выгляжу?
— Ради бога, не утрируйте. После приема любого стимулятора организм человека перестает соответствовать его статусграмме и в течение минимум трех суток является непригодным для акватрансформации. Вы же за последнее время приняли такую дозу стимуляторов и тонизаторов, что для восстановления вашей статусграммы потребуется, очевидно, около месяца.
— Спасибо за информацию, — кивнул Кратов. — Я думаю, мы позже вернемся к этому вопросу. Как у вас обстоят дела? Анна отвернулась.
— Мне бы хотелось, чтобы этот. вопрос был исчерпан, — бросила она через плечо.
Шренинг сложил на груди руки и исподлобья посмотрел на Кратова.
— Когда Ученый Совет обсуждал вопрос об акватранс-формации, я гарантировал, что летальных исходов не будет. В противном случае я бы отказался. Я не экспериментирую на людях.
— Надо понимать, что все идет хорошо?
— Иначе у меня не было бы времени разговаривать с вами.
— Ясно… — протянул Кратов. — Послушай, Ред, то ли я чего-то не понимаю, то ли здесь какая-то неувязка. О каких гарантиях ты говоришь, если у тебя на крысах только восьмидесятипроцентная воспроизводимость?
Шренинг пожал плечами.
— Эти данные характеризуют результаты всех экспериментов, в том числе и в экстремальных условиях, когда об объекте ничего не известно. При наличии же статусграммы и соответствии ей объекта я могу гарантировать практически полную акватрансформацию.
В этот момент сбоку от Шренинга появился мигающий шарик информатора.
— На связи Торстаин, — сообщил информационный центр.
— Пусть подождет, — отмахнулся Кратов. — Что означает: «практически полную»?
— То, что я не господь бог, — резко ответил Шренинг. Лицо его окаменело, глаза превратились в щели, рот стал напоминать хирургический разрез. — Как и всякая копия, статусграмма не может дать абсолютно точной картины человеческого организма. Отклонения возможны и будут. И регенерацией я смогу заняться только в исключительных случаях!
— Под отклонениями ты подразумеваешь…
— Неполную акватрансформацию!
— Увечья… — пробормотал Кратов. — А если эта самая неполная акватрансформация коснется мозга?
— Всякая церебростатусграмма на три порядка выше общей статусграммы человеческого организма. Здесь гарантия стопроцентная.
— А что вам мешает достигнуть такой же точности в снятии общей статусграммы?
Губы Шренияга дрогнули в подобии горькой усмешки.
— Когда Комитет статуса человека разрабатывал методики снятия статусграммы, он не предполагал, что их будут использовать для подобных целей. Наоборот, у Комитета была абсолютно противоположная цель — человек в любых условиях должен оставаться человеком. В физиологическом смысле. И пределы точности функциональных групп статусграммы основаны именно на этом определении. Кратов покачал головой.
— Тогда что тебе лично мешает достигнуть той же точности снятия статусграмм?
— Мне? — Шренинг вскинул брови. — В принципе, мы можем достигнуть такой же точности. Но акватрансформация, как и сличение личности в Комитете статуса человека, проводится по трем статусграммам. А они, как известно, снимаются не ранее чем через год.
— Это-то мне известно, — вздохнул Кратов. — А если…
— Послушайте, Кратов! — взорвался Шренинг. — Неужели вы думаете, что мы не продумали все возможные «а если»? Мы делаем все, что в наших силах. И не только чтобы свести риск к минимуму, но и сохранить личность и здоровье каждого человека в неприкосновенности.
— Хорошо, — кивнул Кратов. — Спасибо за разъяснения. До свидания. Успеха вам!
— Спасибо, — буркнул Шренинг и отключился. Кратов устало откинулся в кресле. Хоть минуту бы передохнуть — слишком уж неблагодарная работа быть координатором. Мало того, что мешаешь людям работать, попусту тревожишь их, нервируешь, так еще и в собственных глазах выглядишь дураком…
— Связь с Торстайном, — пересиливая себя, проговорил он.
Посреди комнаты проявился грузный человек в туго обтягивающем его комбинезоне. Вольно раскинувшись в кресле, он аппетитно ел огромный протобан, лоскутьями отворачивая мягкую кожуру. Увидев Кратова, он ничуть не смутился.
— Привет! — помахал он Кратову половинкой протобана. — Твой канал был занят, и я решил пока перекусить.
— Приятного аппетита, — сказал Кратов. — Здравствуй. Тебя когда-нибудь можно будет застать не за трапезой?
Торстайн с хрустом откусил.
— Первое время после акватрансформации, — проговорил он набитым ртом.. — Знаешь, у меня уже сейчас вид белка-44 вызывает спазмы в желудке.
— Наконец-то ты похудеешь, — саркастически заметил
Кратов.
— Может быть, может быть… — Торстайн доел протобан и бросил кожуру в утилизатор. — Но я надеюсь, что уже через месяц оранжерея начнет давать продукцию. Кстати, зачем я тебе понадобился?
— А по-твоему, зачем ты можешь понадобиться координатору работ?
Торстайн высоко вскинул брови и рассмеялся.
— Так Совет все-таки назначил тебя координатором? Не завидую!
— Я тоже.
— Тебе еще никто не посылал куда подальше, чтобы не мешал работать?
— И не единожды. Только в более мягкой форме.
— А чего ты хотел? Так и должно быть. Всякому человеку неприятно, когда вмешиваются в его работу. Особенно если вмешивающийся человек знает эту работу только в общих чертах, а требует отчета по всей форме, да еще и поторапливает. Чувствую, что и мне ты сейчас предложишь сократить сроки ввода в строй комплекса оранжерей. И у меня это, естественно, вызовет раздражение. Потому что строительство идет в самом высоком темпе, техника работает на износ и ускорить работы я никак не могу.
Кратов поморщился.
— Давай обойдемся без психоанализа моей деятельности.
Торстайн хотел что-то сказать, открыл было рот и вдруг расхохотался.
— Вот-вот. Приблизительно то же думают и твои подчиненные!
И в этот момент информатор запульсировал багровым огнем экстренного вызова.
— Извини, — встрепенулся Кратов. — Мы с тобой еще продолжим разговор.
Торстайн понимающе кивнул и отключился. На его меств тотчас возник Ретдис. Он был крайне возбужден, рыжие волосы взлохмачены.
— Есть связь? — понял Кратов.
— Да!
— Каким образом?
Ретдис неожиданно смутился и покраснел.
— Световыми вспышками, — выдавил он из себя, пряча глаза. — Мы заметили их, когда «Шпигель» проходил над академгородком.
Словно груз упал с плеч Кратова. Есть связь. И настолько просто, что и ребенок смог бы додуматься… Действительно, когда закопаешься в глубь проблемы, не видно решения, лежащего на поверхности.
— Что они передают?
Ретдис растерянно заморгал.
— Не знаю… Мы еще не расшифровали. Я сразу к вам…
