Питер Дэвид - Легионы огня: из темноты
— Мои последователи, — благоговейно прошептал я.
И холодным, как лед, голосом он ответил:
— Ваши жертвы.
Я всегда думал, что он имел в виду Нарн. Теперь я понял, что все было не так. Это был мой собственный народ, который сейчас взывал к императору, ошибка которого привела к подобной бойне. Не я закладывал эти бомбы… не я взрывал их… но, Великий Создатель, я не остановил их, и мой народ поплатился за это.
Мне хотелось улететь прочь. Шагнуть на балкон, обрести крылья и улететь прочь отсюда, куда-нибудь, где не было никакой смерти, никаких разрушений.
Чтобы не было этих голосов, выкрикивающих мое имя, чтобы не было никаких дракхов. Потребовалось ждать шестнадцать лет, чтобы увидеть страх и отчаяние Шив'калы, и я дождался этого.
Но мой народ заплатил за это ужасную, ужасную цену.
Сейчас, как никогда, мне хотелось оказаться рядом с Мэриел.
Глава 22
Вир в ужасе глядел на дымящиеся руины города. Рядом с ним стояли несколько его последователей, которые так же были ошеломлены тем, что увидели.
Они вышли из самых дальних катакомб в том месте, где Ренегар много лет назад впервые обнаружил эти тоннели. Несколько сотен членов Легионов Огня выглядели оборванными и истощенными, но их лица все же выражали мрачное ликование. Внизу осталось множество мертвых дракхов, а те, кому удалось уцелеть, будут безнадежно блуждать в тех лабиринтах.
Но радость мятежников померкла при виде последствий, которые открылись их взору.
— Дракхи, — прошептал Вир. — Должно быть, это их рук дело. Только они могли сотворить такое…
— Непонятно, кто же теперь понес «жестокие потери», — сказал Ренегар.
— Возможно, у них еще есть бомбы, — мрачно произнес Финиан. — Прошу прощения, но мне нужно отправиться на их поиски.
— Прямо сейчас? Вы собираетесь искать их прямо сейчас? — недоверчиво спросил Вир. — Почему же вы не нашли их раньше, до того, как они учинили все эти разрушения?
— Мы всегда искали технологии Теней. Но, насколько я могу судить, эта взрывчатка имеет более примитивное происхождение. Даже я не могу обнаружить то, о существовании чего я не знаю, — сказал ему Финиан. — Передоставьте это дело мне.
— Но…
— Я сказал, предоставьте это мне, — твердо повторил он и с этими словами удалился.
— Бомбы могут быть установлены по всей Приме Центавра, — сказал Ренегар. — Как же он сможет обнаружить все бомбы…
— Он — техномаг, — многозначительно ответила Гвинн. — Иногда он бывает совершенно невыносим, но, тем не менее, он маг. Не стоит нас недооценивать.
Вир посмотрел вдаль и сказал:
— Гвинн… Я иду во дворец. Тебе придется пойти со мной.
Со всех сторон раздался хор голосов:
— Что?
— Мне нужно увидеть Лондо. Надо с ним поговорить. Убедиться, что с ним все в порядке.
— Похвально, что вы так заботитесь об его безопасности, — сказала Гвинн. — Но сейчас на это нет времени.
— Нет, сейчас — самое время. Ренегар, ты тоже пойдешь со мной. Ты свяжешься с Дансени и поможешь Дэвиду Шеридану выбраться из этого ада. Все остальные, — и он повернулся к своим сторонникам, — отправятся в город.
Сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь им. Разгребайте обломки, помогайте раненым, хороните погибших. Гвинн… ты должна помочь нам пробраться во дворец.
— Как?
— Ты же техномаг. Мне не стоит тебя недооценивать.
Она улыбнулась, но эта улыбка больше походила на гримасу боли.
Дверь камеры открылась, и вошли гвардейцы, направившись к Шеридану. Он быстро вскочил на ноги и требовательно спросил:
— Что случилось? Чертовски похоже на военные действия!
Единственным ответом был быстрый удар по голове, заставивший его упасть им на руки. Г'Кар угрожающе шагнул к ним, но с полдюжины электрических дубинок внезапно преградили ему путь.
— Только попробуй, нарн. Только попробуй, — сказал один из гвардейцев.
Г'Кар остановился, и Шеридана выволокли из камеры. Но, пока дверь была открыта, Г'Кар учуял какой-то слабый запах, идущий из коридора.
Это был запах горящей плоти. Ему слишком хорошо был знаком этот запах. Он висел в воздухе над Нарном в течение долгих месяцев после того, как центавриане бомбили их из масс-драйверов.
— Делай другим, [13] — тихо произнес он.
Из дневников Лондо Моллари
Датировано (по земному календарю, приблизительно) 2 января 2278 года.
У меня были такие мечты. Такие мечты.
Я грезил о власти, славе и подданных. Я мечтал о том, чтобы защитить мою родную планету от мерзких захватчиков. Я грезил о возвращении былого могущества моей великой республики. Я мечтал о благородной смерти в бою, когда мои руки будут сжимать горло моего самого страшного врага. Я грезил о любви и искуплении своей вины.
Мечты. Такие мечты.
Шеридан выглядел так, как будто его разбудили перед тем, как привести ко мне. Я знал Джона Шеридана с незапамятных времен… но никогда еще не видел его в такой растерянности.
Гвардейцы подвели его ко мне, закованного в наручники. Он тряс головой, как будто пытался понять, где находится. Я посмотрел на одного из гвардейцев, на моем лице появилось вопросительное выражение: не было ли его состояние последствием удара по голове, возможно, они не рассчитали сил и оглушили его.
Человеческий череп — такая хрупкая вещь. Но гвардеец покачан головой, показывая, что этого не было, и у меня не было причин сомневаться в его честности. До чего же бесконечно доверчивая у меня душа.
Тут Шеридан в изумлении поднял на меня глаза. Не думаю, что стоит винить его за это. Я, конечно, знавал лучшие дни. Но на его лице отразилось такое потрясение. Можно было подумать, что он не видел меня лет двадцать. В помещении было довольно темно, его освещали только отблески пламени из моего пылающего города, призраками танцевавшие по стенам.
— …Лондо? Что… я здесь делаю… где…
Я ответил ему мрачной улыбкой.
— С возвращением из бездны, Шеридан. Вы успели как раз вовремя. Вовремя, чтобы умереть. Вы, как всегда, пунктуальны.
Я не думал, что кто-либо другой мог быть так же озадачен, как этот человек. Все-таки, способность людей впадать в замешательство подобна бездонному фонтану.
— Лондо… что я здесь делаю… — снова сказал он. — Что вы…
Нужно быть настолько жестким, насколько это возможно. Мне было необходимо всё… и вся… чтобы обрести уверенность в предстоящих действиях.
— Я делаю то, что нужно было сделать давным-давно, — сказал ему я. — Заставляю вас расплачиваться за мои страдания, — я закашлялся, чуть удивленный своей слабой попыткой пошутить, а потом зарычал: — Наказываю вас за ваши преступления.
— Какие преступления? Я ничего не делал… — сказал он, округлив глаза.
Этот человек начал меня раздражать. Естественно, я понимал его нежелание признавать свою вину. Почему бы и нет? Я, обвиняемый в течение всей своей жизни, неважно, заслуженно или нет, легко мог понять желание уклониться, хотя бы разочек, от обвинений, которые на меня столь несправедливо взваливали.
Тем не менее, я не мог проигнорировать подобную неискренность. Я кивнул своим людям, и один из гвардейцев с силой ударил Шеридана в солнечное сплетение. Шеридан, задыхаясь, рухнул на одно колено. Я шагнул и заглянул ему в глаза. Я говорил так, будто играл на публику, и, в некотором смысле, это так и было… хотя комната была пуста.
— Такое преступление, как пренебрежение, — сказал я ему. — Преступление, как злоупотребление. В ходе вашей маленькой войны, вы изгнали Теней, о да, но вы не подумали прибраться за собой. А если некоторые из их любимчиков, прислужников тьмы, могут отправиться на Приму Центавра, то что в этом плохого, да? Хм-м?
Он непонимающе уставился на меня. Казалось, он понятия не имел о том, что я говорил. Я начал понимать, каким образом такой человек сумел стать президентом Альянса и превратиться в самого удачливого политика в истории своей расы. Очевидно, его способность к самоотречению была безгранична. Если бы я не знал его так хорошо, то подумал бы, что он никогда слышал о дракхах, не знал о последствиях войны с Тенями… и все, что я ему сказал, действительно было для него в новинку.
И тут я подумал, что мог бы стать лучшим разоблачителем века.
— Хотите увидеть то, что они с нами сделали? Хотите? — спросил я. Не дожидаясь ответа, я жестом приказал гвардейцам подтащить его к одному из окон.
Обычно я никогда не занавешивал его. Таким образом, я всегда мог видеть то, что происходило в городе. Теперь, конечно же, оно было задернуто тяжелыми гардинами. Гвардейцы отодвинули их таким образом, чтобы Шеридан мог лично увидеть масштаб разрушений.
