Николай Романов - Завоеватель
- И кто же такие - вы?
- Это не столь важно, ваше высочество! «Миркин был прав в своих опасениях, - подумала Ольга. - И Макаров - тоже».
- И если я соглашусь, вы меня отпустите?
- Несомненно, ваше высочество!
- А моего спутника?
- Ему придется остаться здесь, к сожалению. Иначе как мы можем быть уверены, что вы выполните свое обещание.
- Иными словами, вы берете его в заложники. Неизвестный вздохнул:
- К сожалению, это вынужденная мера, ваше высочество.
- А если я откажусь? Неизвестный покачал головой:
- Нам бы этого очень не хотелось… Тогда мы вынуждены будем принять меры, чтобы вы согласились, ваше высочество. - Любезности в голосе хозяина изрядно поубавилось.
- А могу я подумать? Неизвестный снова вздохнул.
Ему было крайне неприятно огорчать росскую принцессу.
- К сожалению, у нас нет времени на ваши размышления. Вас очень скоро начнут искать. Как только найдут убитых королевских охранников. Пройдет совсем немного времени, и вы станете для нас бесполезны.
- А разве сейчас я уже не бесполезна?
- Пока нет. Как только вы согласитесь, мы, применив некоторые меры предосторожности, освободим вас. Вы скажете властям, что ничего не помните. Допрашивать вас с помощью щупачей фрагербритские власти не станут.
- Зато это может сделать мой брат.
- Что ж… Вы скажете ему правду, и он поймет, что Фрагербритский союз - вовсе не поспевшая слива, которую остается только сорвать и скушать. В нашей стране существуют различные точки зрения на договор с россами.
Ольга слушала этого типа и удивлялась самой себе. В ее душу вдруг хлынуло спокойствие.
- Его императорское величество и так об этом знает. - Она усмехнулась. - Не думаю, что мой рассказ откроет ему что-то новое.
Неизвестный тоже усмехнулся:
- Зато ваш брат поймет, что мы представляем собой немалую силу и у нас весьма серьезные намерения… - Он посмотрел на браслет. - У вас есть две минуты на то, чтобы согласиться. Время пошло.
Вот тут Ольга снова испугалась.
Зря она так легкомысленно относится к словам этого бандита. С него ведь станется…
У этого типа всего два пути. Либо добиться своего, либо убить пленников… Впрочем, стоп! А с чего она взяла, что Диму тоже взяли в плен. Он же «росомаха», вряд ли он им дался! Но и бросить он ее не мог. Значит, они все-таки убили его!
У Ольги похолодело на сердце. И мгновенно вспотела спина.
Между тем бандит поднялся из-за стола.
- Время вышло, ваше высочество! Что вы решили?
Ольга тоже встала:
- Да пошел ты… - Она грязно выругалась по-росски.
- Ну, как хотите! - Бандит подошел к двери, открыл и произнес несколько слов по-фрагербритски.
Ольга затравленно оглянулась. Деваться было некуда.
Будто во сне она смотрела, как в помещение вошли трое в масках.
- Выходите!
Как во сне она покинула комнату и прошла по коридору.
Перед нею открыли еще одну дверь, двустворчатую, и толкнули в спину
Глава шестьдесят девятая
- Жив! - Поднявшись с колен, Ольга увидела своего секретаря. - Слава богу, жив! - Не сдержавшись, бросилась ему на грудь. - Жив, жив, жив!
Напряжение, испытываемое во время беседы с бандитом, схлынуло и обернулось слезами.
Макаров стоял неподвижно, будто вешалка для одежды. Впрочем, скорее, как статуя - мышцы его казались закаменевшими.
Потом он вздохнул и мягко отстранился:
- Простите, ваше высочество! Выглядел он достаточно ошарашенным. Наверное, не ожидал от нее такого порыва…
- Вам не причинили вреда?
- Нет! - Ольга, наконец, осмотрела помещение.
Тут не было ни кроватей, ни столов, ни стульев. В углу валялся обычный матрас. На нем секретарь и сидел, привалившись к стене спиной, когда Ольгу втолкнули в дверь.
Окна опять же отсутствовали.
Ольга почувствовала, как у нее слабеют ноги, и опустилась на матрас.
- Меня поначалу держали в несколько лучших условиях. Мебель была. И даже ванная.
Макаров остался стоять.
- Нас похитили в парке?
- Да. Простите, ваше высочество, за то, что не смог вас защитить. Вырубили гасильником, гады!
- Гасильник - это станнер? Парализатор?
- Да. Простите великодушно! Ольга грустно улыбнулась:
- Что уж теперь… Но у меня появились весьма важные новости.
И она рассказала Дмитрию о своем разговоре с главным бандитом.
- Вот оно как… - Секретарь не удивился. - Его императорское величество предупреждал меня о такой возможности, когда инструктировал перед отлетом из дома. Он не ошибся.
- Да, он и мне о том же говорил. - Ольга постучала кулачком себя по лбу. - Это я во всем виновата! Взбрело в голову, видите ли, прогуляться по городу! Вот и прогулялись, на свою голову…
- Ладно вам… Мы оба оказались не на высоте. - Макаров наконец сдвинулся с места. - Знаете что… Вы пока отдохните, ваше высочество. А мне, пожалуй, надо немного подумать.
И он принялся ходить по комнате из угла в угол. Молча.
Ольгу же так и подмывало говорить.
Кажется, в просторечье это называется «словесный понос»…
Наконец, Макаров остановился перед матрасом и глянул на Ольгу. В глазах его читалось сомнение.
- Нас убьют, Дмитрий? - тут же спросила Ольга.
Секретарь коротко мотнул головой:
- Ваше высочество - вряд ли. Думаю, они попытаются расправиться со мной. На ваших глазах. В самое ближайшее время. Чтобы сломать вас и все-таки добиться своего.
В душе Ольги тут же проснулась злость.
- Черта с два! - сказала она. - После жизни у Вершителя меня не так-то просто сломать. Попотеют они!
Макаров смотрел на нее, словно оценивал.
- Ой! - спохватилась она. - Садитесь, Дмитрий. - Она подвинулась, освобождая половину матраса.
Макаров остался стоять.
- Вы меня боитесь? - ехидно спросила Ольга. И опять поразилась самой себе.
Вроде бы смертельная опасность грозит, а она какими-то флиртовыми играми занимается!…
- Да нет, ваше высочество, не боюсь, - сказал Макаров.
И осторожно сел рядом.
Он не коснулся ее, но Ольга почувствовала, как от него к ней будто искра пробежала.
И мгновенно исчезла злость и желание флиртовать. Сердце заколотилось как бешеное. Потом нахлынула нежность.
Он был рядом, совсем близко. Руку протяни - и дотронешься… Губами коснись - и умрешь от бесконечного счастья…
Но это вряд ли могло продолжаться долго.
И пришел страх. Нет, не за собственную жизнь. Страх за него, того, кто был ей сейчас дороже этой самой жизни.
А следом за страхом в душу хлынуло чувство благодарности.
Потому что рядом с этим парнем она почувствовала себя женщиной.
Это было давно забытое ощущение, еще с тех пор, когда она жила в Петергофе с папой, мамой, братом и сестрами и не очень ловко заигрывала с кавалерами на многочисленных дворцовых балах.
Страх с благодарностью сменяли друг друга, накатывались на ее душу волнами, все более и более высокими, штормовыми, ураганными, колотились в сердце, заполняли его и снова откатывались…
Она чувствовала, что времени у них с Дмитрием осталось очень мало. Но не в этом было дело.
Она поняла, что это не просто страх и благодарность.
Она поняла, что любит этого сильного мужчину, любит, и ничего и никого ей сейчас не надо. Кроме него. А там - будь что будет!
- Нас обоих убьют, я знаю…
Это было не то, совсем не то, что она хотела сказать, но произнести «то» язык не поворачивался.
В конце концов, девушке не должно говорить о любви первой… Именно так ее учили мамки и няньки!
А потом она снова подумала о считаных минутах, которые остались у них, и рванулась к нему, прижалась к его плечу.
- Дима! Возьми меня, пожалуйста! - И судорожно потянула липучку на лифе платья, открывая любимому то, чего он был сейчас достоин.
Бюстгальтеры она не носила - не требовалось.
Секретарь застыл, словно превратился в ледышку. Бесконечно долго сидел - пока она, все поняв, не отодвинулась. Тогда он сказал:
- Простите, ваше высочество. Я не могу. Она залепетала:
- Ты боишься моего брата? Но ведь он никогда не узнает. Если останусь жива, я ему никогда ничего не скажу А если нас сегодня убьют, то не все ли равно?
Макаров коротко мотнул головой:
- Я не могу.
В Ольге вдруг проснулась ярость отвергнутой женщины.
Нужно встать и залепить ему пощечину. Так чтобы кровь бросилась ему в лицо, и… и… и…
Однако что-то изменилось вокруг.
Макаров снова застыл. Но ледышкой он теперь не был. Он словно прислушивался к чему-то внутри себя. Как недавно в парке…
А потом секретаря снесло с матраса. Будто пружиной подкинуло…
Ольга во все глаза смотрела на него и ничего не понимала.
Он как- то сжался, словно уменьшившись ростом. Но нет, так только казалось -на самом деле он превратился в сплошной комок мышц.
