Ольга Громыко - Космопсихолухи. Том 1
– Думаешь, он на нее польстится и бросится размножаться? – с сомнением спросила Полина.
– Пусть хотя бы просто бросится. А пока он будет за ней гоняться, слезем и удерем. – Теодор ткнул пальцем в кнопку «Печальная самка крик».
Эффект превзошел все ожидания, кроме похабных.
Лис, и без того впечатленный незнакомкой до столбняка, так выпучил все пять глаз, словно был сделан из тонкой резины и кто-то резко сжал его посредине. Наверное, подобный эффект произвел бы на человека полуразложившийся зомби с негнущимися конечностями, механическим голосом воющий про любовь к свежим мозгам. Когда между лисами осталось не больше пары метров, зверь наконец сбросил оцепенение и подскочил вертикально вверх, отчаянно молотя по воздуху лапами, но, к сожалению, не взлетел. Пришлось драпать по земле, взметывая фонтанчики песка. Прежде чем первый из них успел осесть, лис уже затерялся в пустыне.
– Купи лиса радость в жизнь! – злорадно прокомментировал Тед ему вслед.
Очутившись на земле, пилот покрутился на месте, пытаясь оценить нанесенный одежде и самолюбию ущерб. Со штанов, с куртки и даже с кроссовок свисали лохмы коры, словно парень на манер оборотня оброс шерстью, причем только спереди. Полина выглядела не лучше, хотя ее это больше веселило, чем смущало.
– Ну все, нагулялись, – хмуро сказал пилот, прикидывая, как бы понезаметнее прошмыгнуть в шлюз, а потом в каюту.
– Увы, не все.
– А?
Полина ткнула пальцем вверх. Теодор запрокинул голову, и Котька, венчающая макушку дерева на манер флюгера, отозвалась страдальческим мявом.
– Гребаная кошка! – обреченно сказал пилот.
* * *Починить корабль (или для начала понять, где он сломался) никак не удавалось, хотя раздосадованный Михалыч лег спать только под утро. Станислав заглянул в машинное и попытался поскорее забыть увиденное. Оставалось только молиться, чтобы механик сумел все это снова собрать.
Транспортник с позором оттащили на аварийную стоянку эвакуатором, малогабаритные грузы отправились к заказчикам на флайере, для контейнеров с фруктами вызвали магнитолет. Отдохнувший Михалыч набросился на распотрошенные двигатели с удвоенной силой. Дэн покорно (а главное – молча!) подавал механику инструменты, терпеливо сидя на корточках рядом. Все остальные только раздражали однотипными вопросами: «Ну как?», «Долго еще?», «Что, совсем никаких идей?», «А это что за штучка?», и в конце концов Михалыч со свирепым: «Пшлвн пкгчнмкл чнвлмл!» – заблокировал дверь машинного изнутри, оставив киборга в заложниках.
Полина помаялась в корабле, повыглядывала во все иллюминаторы по очереди и наконец, смущенно обратилась к капитану:
– Станислав Федотович, можно я в камеру хранения схожу? Ну, за банками?
– Сходи, – не глядя отмахнулся тот, копаясь в инфранете на предмет пристойной и не очень дорогой ремонтной фирмы, на случай если Михалыч все-таки будет вынужден признать свое бессилие. – Сама дотащишь?
– Э-э-э… – Вообще-то девушка хотела попросить в помощь кого-нибудь из парней, но сообразила, что капитан ответит: «Тогда жди, когда они освободятся», – и придется скучать в каюте еще пару часов. – Конечно!
Аварийная стоянка находилась меньше чем в километре от космопорта, иначе Полина не отважилась бы идти туда в одиночку. Несмотря на уже солидный опыт путешествий, девушка все еще побаивалась и стеснялась инопланетян, хотя шоаррцы, как и центавриане, настолько примелькались в человеческих мирах, что казались почти «своими».
Путь занял у Полины больше часа. Шоаррский город тонул в паутине извилистых улочек, непредсказуемо пересекающихся на разных уровнях. Складывалось впечатление, будто шоаррцы питали ненависть к прямым дорогам, скрючивая и разветвляя их как только можно. На каждом повороте честно висели указатели, порой даже на интерлингве, но «ходи туда семь постук» и «вверх-вниз ам» почему-то казались Полине малоинформативными, и она предпочитала пользоваться навигационной программой комма. Кроме того, движение сильно затрудняли толпы туристов и вьющиеся вокруг них уличные торговцы. На рукавах они не висли, но в силу мелкого роста путались под ногами, вынуждая гостью останавливаться и принимая это за интерес к своим товарам. Приходилось постоянно отнекиваться и извиняться, чувствуя себя последней сволочью: все пять глаз торговца преисполнялись такой скорбью, будто его таки пнули.
В космопорте девушка вздохнула посвободнее: здесь было гораздо спокойнее и привычнее, все по галактическим стандартам. Камера хранения тоже находилась где ей положено, на нижнем подземном уровне. Полина без труда нашла нужную ячейку, ввела код и охнула. Банки оказались трехлитровыми, с толстыми стенками из ударопрочного стеклопластика, способного выдержать ядерную войну и сто лет последующей зимы. А вот какая-то из крышек подтекала – из камеры так пронзительно пахнуло маринадом, что девушка отшатнулась.
– Ма-а-а-ама! – простонала она с интонацией, далекой от выражения дочерней благодарности, и, подавив малодушный порыв захлопнуть дверцу, развернуться и сбежать, принялась обреченно перекладывать банки в сумку.
Уже на седьмой банке антигравитационная пластина дна начала подозрительно прогибаться, а к двенадцатой (плоха та мать, что обещает дать десять банок и дает ровно десять!) почти коснулась пола.
Девушка боязливо потянула сумку за ручки, и та очень медленно и неохотно сдвинулась с места. По прямой, до самодвижущегося вверх пандуса, Полина ее кое-как доволокла, хотя поклажа то и дело шаркала по полу, так зловеще при этом позвякивая и побулькивая, что прохожие вздрагивали и боязливо расступались. С пандусом возникла заминка. Сумка вставала на него одним краем, соскальзывала и отлетала назад, у Полины не хватало сил приподнять ее на нужную высоту. Служащий космопорта, заметив мучения девушки, направился к ней, но приближение рослого, яркоокрашенного леразийца оказалось эффективнее физической помощи. Полина отчаянным рывком вздернула сумку на пандус и вымученно улыбнулась остановившемуся инопланетянину, горько жалея, что надела щегольской плащик вместо невзрачного, зато терморегулируемого комбеза. Девушка уже вся взмокла, в носу щипало от назойливого запаха маринада – скорей всего мерещившегося, но Полина все равно чувствовала себя полной идиоткой.
К концу подъема девушка немного отдышалась и, поудобнее перехватив ручки сумки, дернула за них, как штангист, берущий призовой вес.
Антигравитационная пластина не выдержала такого надругательства и с громким «КРАК!» переломилась пополам, распоров дно острыми краями. Банки бросились на выход с энтузиазмом десантников, дождавшихся открытия шлюза, и радостно заскакали вниз по пандусу, набирая все большую скорость и подпрыгивая все выше.
– Осторожно! – заорала Полина, не в силах ни мчаться за убегающей консервацией, ни драпать с места преступления. Оставалось только беспомощно наблюдать за развитием событий.
Группа ма-ка-хан, вставших на пандус следом за девушкой, с кудахтаньем разлетелась через перила, побросав свой багаж. Альфианин, стоящий в самом низу слева, хладнокровно дождался приближения банки и пригнулся, пропуская ее над головой, а остальные обскакали его справа. По фриссу банка все-таки попала, спружинила и подлетела еще выше. Огромный слизняк недовольно забулькал и затряс щупальцами, но виноватый лепет перепуганной девушки его вроде бы успокоил. «Надо лучше следить за своим багажом!» – проворчал он в транслятор и уполз восвояси. Полина задним числом сообразила, что на груди у фрисса пигментными клетками «напечатан» знак галаполиции, и девушке совсем поплохело. Хотя, может, именно этим снисходительность коллеги Роджера и объяснялась. Что ему после пиратских бластеров какие-то там огурцы!
За пандусом банки разбежались по сторонам, сея хаос уже в камере хранения. Заолтанец с шипением выставил перед собой чемодан, стайка денебцев порхнула к потолку, шоаррец, не раздумывая, нырнул в открытую ячейку и задраил ее за собой. Подтекающая банка в конце концов себя выдала: от очередного удара об пол взорвалась, осыпав огурцами и мокрой укропной ботвой уборщика-амебоида. Этот, к счастью, не обиделся, а с удовольствием всосал неожиданный дар судьбы, еще и по луже на полу прошелся.
Оцепеневшей Полине показалось, что этот ад длился вечность, хотя на самом деле банки сделали всего по десятку затухающих подскоков и угомонились. Спешащие по домам или на рейс пассажиры наскоро обругали криворукого гуманоида и возобновили движение, а персонал и не такое видал. Только шоаррец мышью скребся и пищал в ячейке, умоляя кого-нибудь его выпустить.
– Подберите свои вещи, пожалуйста, – вежливо попросил леразиец, для привлечения внимания легонько царапнув девушку когтем по плечу.
