Андрей Красников - Серебряные колокольчики
Принц неожиданно серьезно наклонил голову, соглашаясь со мной, а адмирал аж надулся от гордости — мол, знай наших.
— Хорошо, майор. Вы поступите на следующий набор в академию без экзаменов и у вас будет бесплатный доступ ко всем ее программам. Вы получите стипендию на весь срок вашего обучения. Но я не буду влиять на результаты экзаменов. Если провалитесь, думаю, адмирал Вазовски примет вас обратно с распростертыми объятиями, как и весь флот в целом.
— Спасибо, ваше высочество! — а принц-то действительно не поскупился. С такими условиями я буду идиотом, если не закончу очередную учебу, как полагается. А я не идиот.
— Помимо этого, — принц поднялся со стула и достал из кармана небольшую коробочку, — я награждаю вас орденом «Благодарность Империи» первой степени. Вы достойны этого.
Раскрытая коробочка легла мне в руку. Черт возьми, какая красота… Силурский гранат, живой и переливающийся, постоянно меняющий цвет, в обрамлении золота и бриллиантов. Воистину императорская награда.
Принц, заметив, какими глазами я смотрю на орден, удовлетворенно кивнул и улыбнулся.
— Майор, наши корабли отправляются обратно к Короне уже завтра. Вы полетите вместе с нами — иначе, боюсь, поступать в академию вам придется не раньше, чем через год. Возражения, пожелания?
— Никак нет, ваше высочество. Единственная просьба — перевезти мои вещи на новый корабль.
— Это сделают. Адмирал?
— Разумеется, ваше высочество, все вещи майора Альт будут доставлены к его новому месту приписки уже сегодня.
— Отлично. Майор, мне пора идти. За вами зайдут и переместят на наш корабль. Выздоравливайте.
Принц вышел, оставив нас наедине с адмиралом. Старик тяжело вздохнул.
— Предполагал, конечно, что ты, сынок, рано или поздно на повышение уйдешь, но не думал, что так скоро. Удачи тебе там. Верю, что когда-нибудь ты окажешься в кресле наподобие моего.
Он хлопнул меня по плечу и тоже вышел из палаты.
Сквозь полураскрытые жалюзи я увидел, как он подходит к ожидавшей все это время снаружи Лизе и что-то говорит ей.
Плечи сержанта Райли во время этого монолога постепенно поникали все больше и больше. В конце она просто опустила голову и смотрела на пол, не поднимая глаз. Наконец, адмирал, закончив говорить, потрепал ее по плечу, развернулся и ушел.
Моя сержант некоторое время продолжала стоять в той же позе. Затем развернулась и, даже не посмотрев в сторону моей палаты, скрылась из виду.
Больше я ее не видел.
Глава 14
Я снова стою на пригорке, окруженный испуганными детьми из моего класса. Где-то далеко в небе разгорается и набирает мощь зловещее сияние.
Но страха больше нет. Я рад открывающейся мне картине.
И звон колокольчиков, окружающий меня, воспринимается как давний и хороший знакомый.
Я улыбаюсь, запрокидывая голову в небо.
Столичная планета встретила меня привычным теплом и уютом. Никаких признаков войны уже не наблюдалось — повсюду я встречал только веселые и довольные жизнью лица. Возможно, потому, что прежних обитателей здесь больше не осталось — только переселенцы с родного мира диктатуры.
Но, как бы то ни было, планета впечатляла. Император с умом распорядился открывающимися перед ним возможностями и вложил в развитие огромные ресурсы. Это дало плоды. Я шел по прекрасным уютным улочкам, засматриваясь на отреставрированные и построенные заново дома столицы. Любовался фонтанами и аккуратными парками, попадающимися на каждом шагу.
Несчастная планетка в системе Прометея на фоне всего этого вспоминалась как затхлое болото.
Я про себя еще раз поблагодарил принца и свои мозги — в Жемчужине чувствовалась настоящая жизнь и я был чертовски рад, что оказался здесь.
Новая академия располагалась на окраине города и я не отказал себе в удовольствии дойти до нее пешком. Вообще, мне в последнее время доставляли радость простые вещи. Доехать скоростным поездом от космодрома до центра в компании других пассажиров, а не брать напрокат флаер. Пройти от гостиницы до академии пешком, а не на такси — почему-то мне это очень нравилось. Возможно, годы, проведенные внутри стальной коробки, висящей на орбите, сказывались.
Секретарь в академии, считав мой идентификатор, не удивился и не обрадовался.
— Гражданин Альт, вы зачислены в состав группы, обучающейся на высший командный состав кораблей далекого космоса. Вам назначена императорская стипендия в размере полутора тысяч кредитов в месяц на все время обучения. Вам выделены апартаменты первого класса в академическом городке. На вас оформлен допуск к любым программам и обучающим материалам. Занятия начнутся через полтора месяца, заселиться в ваш новый дом можно уже сейчас.
Все же иметь в должниках сына Императора — очень удобно.
Я потихоньку начал обустраиваться на новом месте. Написал Адель, сообщив мое текущее расположение. Отписался бывшим сослуживцам и в результате почти месяц балдел на море, охотясь на синих мидий.
Адель не отвечала, очевидно, находясь где-то очень далеко от столичной планеты. Хотя, с современными средствами связи, это не должно было бы стать проблемой…
В конце концов, отправив ей еще пару писем, я вернулся в Жемчужину. Пора было готовиться к наступающему учебному году.
И здесь меня нашел Новак. Просто сел рядом со мной на скамеечку в парке, где я полюбил проводить время, рассматривая пушистых наглых белок.
— Кофе будешь? — поинтересовался он, протягивая мне стаканчик. Я машинально взял, стараясь не выказывать удивления.
Новак кивнул каким-то своим мыслям и достал булочку. Белки на ближайшем дереве оживились.
— Какие планы? — после непродолжительного молчания поинтересовался он.
— Собираюсь учиться на капитана корабля, — пожал плечами я. — Дальше видно будет. Думаю, на этом этапе моя карьерная лестница закончится. А у тебя?
— Я выбрал тупиковую ветвь, — поморщился он и бросил кусочек хлеба ближайшей белке. — И сам по себе ни на что серьезное не способен. Поэтому я взял на себя функции поддержки и обеспечения, если можно так выразиться.
— Ясно. А остальные?
— Карл дослужился до капитана, но перспектив мало. В принципе, на него можно рассчитывать, если потребуется разовая силовая операция. У Ахмеда дела не идут вообще. Он попробовал организовать нечто вроде криминальной организации, но выбрал не то время и не то место. Благо, нагрешить не успел особо — отделался пятью годами. Недавно вышел, но контактов с ним мы больше не поддерживаем.
— В сухом остатке — я один, получается.
— Верно, — кивнул Новак. — Была большая надежда на Джареда, но его начали слишком сильно раскручивать. Думаю, то, что случилось на Прометее — лучшее решение.
Мы немного помолчали, думая о своем. Одна из белок осторожно подкралась к моей ноге и принялась искать съестное в штанине.
— Тебя, кстати, после случая на Прометее, тоже начали проверять по такому же варианту, — небрежно произнес мой собеседник.
По спине пробежали холодные мурашки.
— И как?
— Не беспокойся, в этот раз я успел внести изменения куда надо. Рискнул очень сильно, но иначе было нельзя, ты наша последняя надежда, — его глаза сверкнули огнем фанатизма. — От тебя отстали.
— Спасибо.
Он кивнул, снова замолчав и рассеянно разглядывая грызунов.
— А чем ты можешь мне помочь? — поинтересовался я.
— Пока что ничем, — он поднялся, стряхивая крошки с колен. — Учись, а я послежу, чтобы с тобой все было в порядке. Поговорим, когда закончишь академию.
Разговор с Новаком внес в душу сумятицу. До этого момента я, конечно, помнил о том, чему и для чего меня учили, но это оставалось каким-то отстраненным, иллюзорным знанием. Всегда существовали другие, такие же, как я, которые должны были сделать то же самое. И это заметно облегчало жизнь. Не зря ведь говорят, что, если хочешь, чтобы работа никогда не была сделана — поручи ее нескольким исполнителям.
Сейчас все стало сложнее. Новак слишком четко обрисовал роли, которые играет каждый из оставшейся четверки. Я — главное звено и исполнитель. Он — поддержка и обеспечение операции. Карл — одноразовая поддержка на крайний случай. Ахмед — вообще, ни рыба, ни мясо.
И, получается, из всего громадного и сверхсекретного проекта, по большому счету, остался только я. От меня зависит, что делать и делать ли вообще что-либо.
Некоторое время я обкатывал эту мысль. Доктор Золь когда-то, наравне с другими преподавателями, очень много времени уделял идеологической составляющей всей миссии. Разумеется, для детей, которыми мы тогда были, первостепенно было отомстить за родных, погибших под огненным покрывалом. И упор делался именно на это. Но, чем старше мы становились, тем чаще говорилось о помощи нашим согражданам.
