Любовь Безбах - Королевские шутки
— Мы с тобой домой не попадем. Журналисты нас даже в воздухе поймают.
Она показала Кафу на зависший в воздухе вертолет с огромной эмблемой на весь борт. Он беспардонно лез камерами в окна. Охранник дал с крыши предупреждающий выстрел, и вертолет немного отдалился. Толпа внизу стала громче. На охранника энергично наседали четверо журналистов, в том числе и мужчина в кепке, отбросивший надменность. Они что-то темпераментно втолковывали андроиду, а тот неподвижно стоял, расставив ноги и глядя поверх голов журналистов, как стойкий оловянный солдатик, украшавший ворота. Толпа забавлялась.
— Чурбан, — сплюнул мужчина в кепке и полез обратно в фургон. Воздух разорвал автомобильный гудок.
Сима отключила слышимость. В дверь вежливо постучали, Сима решилась открыть и увидела Сата. Каф сразу ушел. Сат, сверкая улыбкой, поднял милую на руки и закружил по комнате.
— Прессу выпроводили из Лаборатории, так что дыши свободно, несостоявшаяся невеста Дока, — сообщил он со смехом.
— Подожди, не радуйся так, — сказала она, кусая губы. Сат посадил ее на диван и сел рядом, закинув на него обе ноги.
— Я уже в курсе. С панацеей от всех болезней Док обвел нас всех вокруг пальца.
Он целовал Симу, тискал ее, гладил ей плечи, спину, укусил за шею.
— Что-то ты на подозрение любвеобильный, — пробормотала Сима, тая, как воск. Она нежно улыбалась ему, и Сат поцеловал ее в ямочки на щеках, сначала одну, потом другую. Глаза у Сата жадно горели.
— Ты начитался романов.
— И это тоже, — согласился он и прижал ее к себе с такой силой, что у нее захрустели кости. Он пробормотал извинение куда-то в волосы Симы и начал нашептывать на ухо ласковые бессвязные слова. Потом долго-долго целовал ее в губы. Руки Симы обвили его, голова плыла. Сат был не такой, как всегда. Что-то тревожило. Он был горячий и страстный, но Сима не могла согреться его теплом. Она отшатнулась. Сат не понял ее внезапного испуга. Он посмотрел на нее удивленно, на нее всю, с головы до ног, и снова привлек к себе. Глаза у него — серые, с черной каемочкой, как жемчужины, подсвеченные изнутри. И глаза отличались от самого Сата, такого, какой он был сейчас. Он отстранил ее от себя и сказал, переводя дыхание:
— Я люблю тебя, маленькая, люблю просто за то, что ты есть… Я все делал не так, прости меня, пожалуйста. Хорошо, что ты встретилась мне, и я теперь знаю…
— Ты куда-то торопишься? — прошептала Сима, не желавшая приходить в чувство. Он снял с себя ее руки и ушел. Некоторое время в голове стоял дурман, а в ушах раздавался барабанный бой. Когда же дурман немного рассеялся, Сима поняла. Она схватила стакан и шваркнула его об стену. На пороге стояла Арина и без особого удивления наблюдала за подругой.
— Он приходил ко мне прощаться! — крикнула Сима. — Он умирает!
— Ему срочно нужна генетическая операция, — подтвердила Арина. — Я надеюсь, что еще не поздно. Пакет уже у хирурга-генетика, в нем описание, как провести операцию. Беги, Сима, найди его и приведи в операционную номер три. Каф, помоги ей.
Серафима сорвалась с места. Сотрудники Лаборатории молча указывали ей направление, куда он пошел. В экстремальной ситуации интуиция Серафимы обострилась. Она его нашла. Он сидел в глухой подсобке на полу, положив светлую голову на согнутые колени и безвольно опустив руки. 'Неужели все?' — пронеслось в голове Симы. В два прыжка она оказалась рядом с ним. Он слабо шевельнулся.
— Пойдем со мной! — прокричала она. — Тебе сделают операцию, ты будешь жить, слышишь?!
Она взяла Сата за щеки и посмотрела в лицо. Она не знала, видит он ее или нет. Щеки были холодные, глаза затянуты поволокой, дыхание слабое. Сима испугалась так, что у нее отнялись ноги. Каф отстранил ее и взвалил тело Сата себе на плечи.
Сима осталась за дверями операционной. Седой генетик дочитывал пакет Доктора на ходу.
— Есть надежда? — вцепилась в него Серафима. Генетик развел большими руками:
— Еще вчера шансы равнялись ста процентам. Сейчас они равны четырем.
Он ободряюще улыбнулся.
— Мы сделаем все, что от нас зависит.
Сима села в кресло около дверей операционной и стала ждать. В кармане она нащупала плотную бумагу и вытащила ее. Письмо Анджело Сайенса! Она совсем о нем забыла. Она посидела еще немного, и когда поняла, что способность соображать к ней вернулась, вскрыла письмо. Ровные строки, написанные уверенной рукой, запрыгали перед глазами.
'Милая моя Серафима, мой маленький кареглазый дьяволенок!
Сейчас ты, как и все, недоумеваешь, почему могущественному королю вдруг расхотелось жить. Два мира Вселенной были у меня в ладонях, я достиг таких вершин, каких еще никто не достигал. Это всего лишь то, что касается моей жизни, и это известно всем. А моя смерть никого не касается. Это мое личное дело. Но тебе я попробую объяснить. Ты единственный человек из обоих миров, который мне близок, который многое для меня значит.
Чем дольше человек живет на свете, тем дороже ценит свою жизнь. Я прожил очень длинную жизнь, длиной в 437 лет. Впереди развертывается Вечность. Я приговорил себя к Вечности. А позади — всего ничего, 437 лет… Мне еще много, очень много надо сделать, мне необходимо еще много лет жизни. Но Вечность — это не просто много лет, это пустота, бездна. Страшная бездна, и очень холодная, поверь.
За несколько часов до моего последнего в жизни решения у меня был посетитель. Ты с ним знакома. Недавно он продемонстрировал свои возможности, когда встал на твою защиту. Это мой бывший телохранитель, он погиб в 2019 году. Ты хорошо его помнишь, его имя — Александр Сычев. Он предложил мне одну интересную сделку и даже подкрепил ее документально.
Я не имел права тебя останавливать, когда ты отправилась на Сахалин, но я был уверен, что ты обязательно сунешься в 'Чистилище', и тебя ничто не остановит. Поэтому я направил туда андроидов, чтобы они уничтожили его. Не думаю, что ты стала бы выбивать почву у меня из-под ног, но все же не хочу, чтобы ты имела надо мною еще и такую власть. Однако и меня, и тебя опередили. Александр отдал мне кое-какие фотографии оттуда вместе с описаниями нескольких экспериментов, и в приложение парочку прикладных программ. Вместе с документами он предъявил мне письменный ультиматум: если хоть один волос упадет с чьей-либо головы по моей вине, целый ворох подобных документов ляжет на столы крупнейших судов мира.
Святая простота! Ни одно великое дело без жертв не делается! Без этих экспериментов все мои замыслы провалятся. Наука не будет развиваться без экспериментов. Без опытов над людьми я не смогу создать нового, универсального человека. Андроиды — это только ступень к восхождению. Знаю, ты еще не дочитала письмо, а уже споришь — дескать, нельзя ставить опыты на людях. А без опытов никому не удастся оздоровить человечество. А, ты снова споришь: нельзя экспериментировать на всем человечестве. Я отвечаю: можно! Рано или поздно я нашел бы тот загадочный 'икс', который не дает человеку жить спокойно и мутит всю ноосферу. Нет, нет, Серафима, я не собираюсь отнимать у людей чувства, я хочу только поставить логику, рациональный расчет на первое место. Человечество избавится от страданий, когда каждый человек сможет контролировать собственные чувства. Кроме этого, каждый желающий получил бы коррекцию генокода. Мне помешал Александр со своим наивным гуманизмом.
Кто же из нас гуманнее: я или Александр?
Серафима, я выкрутился бы даже из такой ситуации. Еще не то в жизни было! На меня работает множество юристов, я могу нанять в тысячу раз больше. Видишь, какой парадокс? У меня возникли проблемы, которые я хоть и с трудом, но могу решить, но только рядом никого нет, с кем бы я по-домашнему обсудил бы свое положение. Близких людей не наймешь.
О, этот проклятый 'икс', эти фантазии, эти чувства! Они губят нас, Сима. Этот 'икс' и погубил Доктора Сайенса. Я привык к славе, почету, слепому богатству, я привык к высотам, привык быть первым. Я честолюбив и ревнив, и никого не могу видеть даже близко от себя.
Никого, кроме тебя. Здесь мой здравый смысл постыдно пасовал. Я догадываюсь, что ты думаешь. Ты недоумеваешь: зачем бессмертному королю генетики вдруг понадобилось на тебе жениться.
Все гораздо проще, чем ты думаешь. Все очень просто. Я люблю тебя до безумия. Я полюбил тебя четыреста лет назад, но время не стерло чувство, а лишь притушило. Прошло четыреста лет — и оно вспыхнуло снова. Любовь заложена в генах, в этом ты убедилась сама, когда Анатолий в образе Сата полюбил тебя заново. Думаешь, Сат тебя любит? Заблуждаешься. Искусственный человек способен на кое-какие чувства, но на сильное чувство, на любовь — нет. Тебя по-прежнему любит Анатолий, только теперь в образе Сата, это его гены виноваты. Теперь, когда ты помнишь Анатолия, сможешь ли ты ответить на вопрос, кого ты любишь сейчас: Анатолия или Сата?
