Татьяна Енина - Ничто Приближается
— Это то, что мы думали, рюнт-рэй, — сообщил Цезз, один из рюнт-краэ из технического корпуса и, что внушало особое доверие к нему Гелдзза — член его клана, — Совершенно уникальный корабль.
— Чем он уникален?
— Множество интересных устройств, интересных даже для нас. Вы знали, что эти милые животные освоили координатную телепортацию?
— Догадывался.
— Я покопаюсь тут еще, интересно изучить способ, каким они это делают, он в корне отличается от нашего.
— Меня интересуют другие устройства…
— Оружие? Его много, много интересного, уникального. Знаете, что я вам скажу, зверек, который придумал все это — необычный зверек.
— Что необычного?
— Изобретательность… Понимаю, что это звучит странно и кощунственно, но я мог бы выразиться и так — голова этого зверька достойна уважения.
— Координаты центральной базы?
— Ищу.
— Информация о ее обитателях?
— Буду искать.
— Чем ты занимался до сих пор?
Командующий прервал связь. Зуд под мехом сильно усилился, Гелдзз содрогнулся и едва не застонал. Ну почему? Почему эта гадость мучает его, когда от него требуется полная самоотдача?!
Голова какого-то зверька достойна уважения? Гелдзз не ханжа, он не отметет это предположение с презрением, он добудет эту голову и исследует ее. Это может быть интересно и полезно, кто бы что ни говорил — полезно! Разве цирды не научились у «человеков» множеству полезных вещей? У каждого животного можно чему-то научиться, даже у вредного — тем более у вредного! Путь к этому теперь довольно прост. Исследование голов этих плененных «зверушек», как называет их Цезз, откроет врата ко многим загадкам.
— Пленные доставлены, рюнт-рэй, — услышал командующий из переговорного устройства.
— В комнату сканирования, — проговорил Гелдзз, снова вонзая когти в подушечки лап, сильнее… сильнее…
Нет, он сойдет с ума, если сейчас же не примет ванну с валлоками. Эти маленькие существа пробираются под мех, достают до пораженной шкуры и своими укусами успокаивают зуд, на время. Пусть только на время, на то время, что понадобится командующему, чтобы раскрыть последнюю загадку этой галактики.
— Рюнт-краэ Лакзз… — сообщил он в переговорное устройство, — Пленных держать под стражей, в комнату сканирования… через четыре часа.
Ванна… ванна… ванна…
— Что они хотят от нас, Айхен? У тебя есть какие-нибудь предположения?
Их привели в странную полукруглую комнату, в которой щелей было больше, чем в предназначенном на снос старом доме, правда все эти щели теперь были закрыты серебристым силовым полем, красивым как иней на стеклах в сильный мороз.
— У меня нет предположений, — принц обошел небольшую комнатку несколько раз, в ней сохранились маленькие креслица, стульчики и столики от прежних обитателей, все такое гладкое, без углов, наверное, очень удобное — для них.
Маша опустилась на пол — мягкий и теплый, как нежная травка нагретая солнечными лучами — обняла руками колени, стиснула посильнее, чтобы не дрожали.
— Лучше всего успеть выбраться отсюда до тех пор, как мы это узнаем.
Кто бы стал спорить!
— Ты что-нибудь знаешь, Айхен? Пожалуйста, не держи меня в неведении, если что-то знаешь… Мне ужасно страшно. От неизвестности больше всего.
Айхен взял в руку предмет неизвестного назначения осторожно ткнул им в серебристый иней, Маша испугалась, что сейчас его ударит током или, по меньшей мере, отбросит в сторону. Ничего подобного не произошло, предмет всего лишь скользнул по очень прочному веществу… как по металлу. Айхен решился и коснулся его рукой.
— Холодное. Это из-за него здесь как в холодильнике… звероноиды не любят, когда жарко.
— Ты о них что-то знаешь?
— Все о них ЧТО-ТО знают. К сожалению, очень не много. Все знают о том, как сильно они нас не любят…
— Да, Эйк рассказывал мне…
— Старый добрый Эрдр знает их лучше, чем кто бы то ни было… это верно.
— Айхен, ты сын того короля… Эльхена?..
— И это верно… Давай не будем придаваться сентиментальным воспоминанием, не время… и не место. Я думаю… думаю…
Маша замолчала — лучше действительно не мешать принцу думать.
Командующий Гелдз опустился на удобное и мягкое ложе, которое с тихим жужжанием опустилось в специальный герметичный контейнер и валлоки принялись за работу.
Ничего… ничего… работа подождет… пленные подождут… никуда они не денутся. Звероноид не заметил, как провалился в сон, и это было совсем не удивительно, учитывая, что по-нормальному он уснул впервые за долгое время…
…Синие протанские пески явились ему. Удушающий зной и леденящий холод… Ссылка. Тюрьма. Мертвая, жестокая планета, убийца. От нее не было спасения и после того, как он ее покинул, она являлась во сне каждый раз, как будто была навечно записана на кору его головного мозга, а ведь пробыл-то он на ней всего ничего.
О точной дате того знаменательного момента, когда на ум первого звероноида пришла мысль, почему он — звероноид — венец творения должен мириться с тем, что в доме его обитают всякие вредные паразиты, история умалчивает. Может быть, таковая мысль присутствовала в звероноидальных мозгах в тот же самый миг, как первый звероноид ощутил себя существом разумным, просто эта мысль таилась до поры до времени — до той поры и времени, когда звероноид почувствовал себя самым сильным на своей планете — в своей солнечной системе — в галактике.
Звероноиды были существами разумными, осторожными и неторопливыми, они не делали опрометчивых шагов, исправляя недостатки родной планеты — сначала они просчитывали, шаг за шагом, к каким последствиям могут провести нововведения, а потом уничтожали — всех вредных паразитов, всех, кого они СЧИТАЛИ вредными паразитами, заменяя все эти, в той или иной мере, необходимые природе компоненты разнообразными технологиями, поддерживающими численность полезных организмов… влажность… температуру… радиоактивность и все остальное. В конце концов они достигли некоего идеала.
Вселенная была огромна и богата, но, к сожалению, очень густо заселена всякими паразитами, изничтожить их было не так просто, как на отдельно взятой планете. Эти несчастные вредители претендовали на разумность! Периодически они пытались достучаться до скрытых за густым и жестким мехом звероноидальных сердец, делая какие-то предложения, к чему-то призывая. Они всерьез думали, что звероноиды могут иметь с ними дело, как с равными!
От такой наглости звероноиды уже не просто презирали их — они стали их ненавидеть, и мысль о том, чтобы уничтожить их всех, все сильнее занимала их, тем более, что постепенно появлялась реальная возможность сделать это.
Политическое устройство государства звероноидов не менялось многие столетия, оно было так же прочно и так же твердо хранило свои устои, как и разум каждого отдельно взятого его гражданина. Каждый звероноид принадлежал к определенному клану — своей семье. Эти семьи образовались в незапамятные времена, с тех пор разрастались и расширялись. Крепли. Преданность семье была безгранична, звероноид всегда и при любых обстоятельствах мог рассчитывать на поддержку клана, сила и значимость клана зависела от того, как много его членов могли пробраться к власти.
Был клан властителей. Самый, может быть, небольшой, и самый сильный. Члены этого клана были все равно, как боги… в последние годы они сделали много ошибок… едва не возник бунт — а все потому, что они вздумали изменить устои, сделать свою власть абсолютной, заставить звероноидов быть преданными им, а не своему родному клану. Бред. Нонсенс.
Правители признали свои ошибки и постарались исправить их — однако ради этого пришлось пострадать таким выдающимся личностям как командующий разведывательным корпусом Гелдзз… Который на несколько ужасных месяцев оказался в ядовитых протанских песках.
Всю свою жизнь, начиная с ранней юности, Гелдзз посвятил этому великому делу — подготовке к завоеванию галактики. В конце этого тернистого пути, всего лишь несколько лет назад, он возглавил разведывательный корпус. Какая же интересная это была работа, изучать всю подноготную укоренившихся в галактике вредителей, их сильные и слабые стороны, готовить для них смерть. Конечно, Гелдзз знал, что готовящееся предприятие будет долгим, вряд ли он доживет до его конца, вряд ли его дети доживут до его конца… но, может быть, его имя войдет в историю, как имя звероноида очистившего первые несколько планет… Да, он оказался первым, как и мечтал. Жаль только, что так немного времени ему отведено. Болезнь пожирает его, проклятые паразиты…
Их называли хрыззами… Может быть, это парадоксально, но это были искусственно выращенные паразиты, их заселили на небольшую пустынную планетку с синими песками и сделали из этой планеты губительную тюрьму. Заключенные заражались и умирали — некая своеобразная смертная казнь, долгая, мучительная. Таков был закон — звероноид, совершивший преступление, карался смертной казнью, жестокой неизлечимой болезнью. Считалось, что это справедливо — Гелдзз сам считал, что это справедливо. Даже сейчас… Дисциплина должна быть суровой и наказание жестоким, чтобы другим, как говорится, не повадно было. И потом, даже если преступнику удавалось сбежать с планеты-убийцы, он все равно оказывался зараженным, все равно умирал, поэтому не представлял опасности.
