Дарья Проценко - Компенсация
– Разумеется. В чем – то мы гибки и пластичны, но в чем – то очень консервативны и строги. Так вот, кто – то совершает преступление или нарушает закон. Дальше проводится следствие, и все собранные доказательства передаются в Ходорат и семье ладьёра. Право назначения Бирошаг Вэер принадлежит семье, роду. У Ходората есть лишь право объявить ладьёра изгоем, в том случае, если семья по каким – то причинам предпочтет не рисковать его жизнью… И он может покинуть наш мир и отправится куда ему заблагорассудится, никто его в этом случае преследовать не будет… Но если же они выберут риск…
– То есть риск все-таки был? – уточнила Катя.
– Да, но не в нашем случае… – Дьён не смог сдержать улыбку. – Род обычно выбирает исполнителя наказания из своих. В моем случае исполнителем стал отец. Не буду скрывать, он всегда ко мне предвзято относился, потому что считал меня косвенно виновным в гибели матери. Его право. Но сделал он все по правилам… Итак, в ритуале используются четыре ножа. Первым бьют справа налево, вторым слева направо, третьим – сверху вниз и четвертый, последний удар – в сердце. После первого удара остановить суд имеют право члены семьи, после второго – друзья, после третьего – кто угодно. Как ты понимаешь, вероятность остаться в живых с каждым ударом все меньше. Но зато это показатель того, насколько тебя любят и насколько верят тебе твои близкие. Если семья тебе верит, то признает твою невиновность после первого удара, семья не верит – есть друзья, ну или еще кто – то… А если ты не сумел никому доказать свою непричастность к преступлению или обоснованность своих действий, то получишь нож в сердце и это справедливо.
– Но это же… Это же самосуд! Вы же можете быть необъективны?!
– Можем.
– И преступники могут быть настолько обаятельны, что внушают всем любовь и избегают наказания…
– Да. Но с точки зрения выживания расы – это оправдано. И потом не забывай, преступник все равно получает наказание. Проходит через боль и муки. Ритуальный нож, он, особый. И работа регенератора с ритуальными ранами не так проста, как кажется на первый взгляд. Это ты невольно облегчила мою участь своим вмешательством. Редко кому так везет! Обычно до доступа к медицинской помощи проходит гораздо больше времени. Но это потому, что участники церемонии в курсе происходящего… Понимаешь, это наказание, оно для нас не абстрактно. Мы готовимся к нему с детства. Мы не боимся его, но учимся взвешивать свои решения. И при этом можем поступать так, как считаем нужным. Мы свободны в своих действиях, пока есть те, кто считает так же.
– Но ты же ничего не сделал!
– А это как сказать… Отец прав в одном. Мне действительно было очень тяжело. Талин приняла решение единолично. Она спасла меня, но я все равно жалел о том, что ничего не знал и не смог предотвратить!
– Но она же это понимала!!!
– Да. Но было одно обстоятельство… – Дьён нахмурился. – Она считала, что все предусмотрела. И если бы я поступил, так как она хотела, то вероятнее всего, суда бы не было…
– А чего ты не сделал?
– Катя… Это сложно… – Дьён ощутимо напрягся. – Послушай… мы возвращаемся к моему предложению. Фактически, так получилось, что теперь ты должна стать моей женой.
Катя открыла рот, но так и не нашла, что спросить. Дурацкий вопрос «ты меня любишь?» казался в данной ситуации совершенно неуместным. Дьён замер напротив и уставился на нее. «Как будто гипнотизирует!»
– Это необходимо!
– Даже так? А если откажусь?
– Тогда за тебя решат другие. Поверь мне, сейчас у тебя не очень – то много возможностей…
– Почему? – тихо спросила она.
– Причин несколько… – Дьён опять начал расхаживать по комнате, – во – первых, ты, пусть и неосознанно, но нарушила ритуал. Ты не должна была вмешиваться… Хотя бы до определенного этапа.
– Это я уже понимаю…
– Потом, ты сама сказала, что ты моя жена…
– Но ты же не думаешь, что…
– Это уже неважно… Ты присвоила себе статус ладьёрской женщины. То есть теперь мужчины могут на тебя претендовать…
– В смысле? – ужаснулась Катя, воображая себе разные гаремные ужасы.
– Ну, если, по – вашему, то теперь за тобой официально можно ухаживать. Ты сама дала на это согласие. И поскольку ты не знакома с нашими реалиями, то многие попытаются этим воспользоваться. Нет, не бойся, ничего плохого не будет… – Дьён присел рядом с ней на корточки и взял ее за руку. Катя смотрела на него как зачарованная. – Я немного изучил землян. Между нами существуют определенные культурные различия и то, что тебе покажется правильным, может впоследствии иметь другой смысл. Сама решай, насколько ты к этому готова… И, наконец, последняя причина… Существуют определенные обстоятельства, про которые ты пока не знаешь, но я тебе все расскажу позднее… После того как… Но тебя это касается напрямую. В общем, планируется экспедиция на Землю, если ты хочешь иметь хоть какое – то влияние на ситуацию, то это выход… – Дьён замолчал.
– Это все? – осведомилась Катя. Сейчас ей было очень сложно усидеть на месте, и она подскочила с дивана.
– Да, – Дьён поднялся и сделал шаг назад, как бы давая ей простор для маневра. Эта предупредительность ее возмутила. «Весь день, значит, притворялся! Посмотри, мол, какой я хороший! И выбора не оставил!»
– У меня еще вопрос. Что будет с тобой, если мы не поженимся… Я же нарушила этот ваш ритуал…
– Отец не будет настаивать на его повторном проведении. Его текущая ситуация устраивает и ты в качестве невестки тоже… – Катя внутренне содрогнулась. «Вот никогда не мечтала иметь такого товарища в родственниках!» – Но итоги ритуала можно оспорить, то… Я не знаю, что будет. Не могу сказать. И еще… Если тебе так это все настолько не нравится, то можешь считать, что это не на всю жизнь… Существуют способы.
«Воображаю!» – со злостью подумала Катя. – «Зашибись предложение! Выходи замуж, потом разведемся!» – и вслух сказала, едва сдерживая эмоции:
– Раз так все сложилось, то я готова побыть жертвой обстоятельств. Считай, что мое согласие у тебя есть. Когда и как?
Дьён посмотрел на нее пытливо, словно что-то пытался понять по выражению ее лица, но Катя лишь часто дышала, стараясь не выдать своих истинных чувств. В душе бушевал пожар. Гремучая смесь разочарования, злости и одиночества. А кроме всего прочего она еще не отошла от впечатлений этого прекрасного и полного чудесных открытий дня. И если бы не этот разговор, то день можно было бы назвать одним из самых интересных в ее жизни… Но… «Впрочем, чего уж теперь! Но я им еще это припомню!»
– Я сообщу тебе об этом дополнительно.
Катя застыла статуей, всем своим видом показывая, что этот якобы выбор она примет с честью.
Еще с минуту они в упор смотрели друг на друга. Потом Дьён развернулся и вышел из комнаты.
«Скатертью дорожка!» – в сердцах подумала Катя.
* * *Дьён был в бешенстве. Он так хорошо все придумал, подготовил, попробовал. Ему всегда нравилось женское общество. Когда он учился, к их мужской компании часто присоединялись девушки. С ними было весело и интересно. Он знал, что женщины думают и чувствуют по – другому. И временами его это забавляло и для дружбы открывало отличные перспективы. Иногда мужчины бывали слишком самоуверенными, и лишь присутствие женщин позволяло им взглянуть на ситуацию с другой стороны… На Ладьё такие отношения поощрялись. И женщин и мужчин учили прислушиваться друг к другу. Но сейчас Дьён искренне не понимал, что он сделал не так. Он, можно сказать с первых дней заботился о Кате и помогал ей. Да и она, казалось, неплохо к нему относилась. Во всяком случае, в последнее время от него не и шарахалась и искренне радовалась его присутствию. А ее поступки во время ритуала и после него и вовсе указывали на то, что за ее знаками внимания может стоять нечто большее. «Понятно, что она не ладьёрка, поэтому и не будет в открытую показывать свои чувства. Тем более при таких вводных». Но реакции Кати во время последнего разговора, не добавляли ему уверенности. То, что поначалу его интриговало и будоражило, теперь серьезно беспокоило. Дьён опять начал сомневаться в том, что поступает правильно. Отказаться от принятого решения он уже не мог, но как более старший и опытный, а также знающий ситуацию изнутри он дал себе обещание, что дальше будет действовать исходя из интересов Кати. «Пусть она пока не понимает. Но лучше пусть она будет недовольна сейчас, нежели потом поймет, что ничего сделать не может…У нее будет статус, моя защита и мои возможности. Для нее это хорошо. С остальным разберемся! Когда-нибудь…»
А наутро его просто переполняла уверенность. «Дурацкая психология!» – думал он, стоя под прохладными струями душа, – «неужели это так просто работает? Я принял решение, причем именно принял, внутри себя. И все! Нет этих метаний и сомнений! Я просто знаю! В голове как будто переключатель сработал!» Ладьёр уже твердо знал, что кроме Кати ему никто не нужен. Пусть эти чувства были нетипичны для него, и пришли к нему совсем не вовремя. Но он никому не позволит разрушить то, что только начинается… Даже Кате. «Я смогу» – убеждал себя Дьён. Не то, чтобы он сомневался… Но с Катей никогда не знаешь наверняка. И это ему тоже нравилось. «Она не понимает, как именно мыслят ладьёры. Нас учат не распыляться и все конкретизировать. И я сделал выбор. Катя…»
