Дарья Кузнецова - Абсолютное оружие
Наши конвоиры перебрасывались какими-то фразами со всеми встречными. Пару раз явно хвастались уловом, один раз — отчитывались, когда навстречу попался особенно крупный их сородич.
Но всё это я отмечал машинально, сосредоточившись на другом. Психополе этого места было очень странным. Рваным, с местными провалами и пучностями, дырявое как губка. До сих пор я ничего подобного в своей жизни не видел, а чутьё буквально вопило о родственной природе этого феномена и той блокады, какую генерировала загадочная установка на борту космического корабля. Я не удержался от довольного, предвкушающего оскала и тихого рычания. Оказавшиеся поблизости йали напряжённо вскинули на меня свои пушки, один протрещал что-то угрожающее. Я не удержался, продемонстрировав жукоедам неприличную комбинацию из пальцев и замолчал. Конвоиры тут же успокоились, а пара шедших рядом штурмовиков, переглянувшись, фыркнули от смеха.
Веселье поднимает боевой дух, и я тоже улыбнулся; шутка достигла адресатов. А йали нашу мимику и жесты всё одно не понимают, они на мой рык среагировали.
Пока мы шли, я потихоньку набрасывал план действий. Пока непонятно, куда и зачем нас привезли, но есть ощущение: именно туда, куда нам было надо. Осталось выяснить, что так искажает психополе на этом космическом теле (непонятно, не то это планета, не то спутник, а не то вообще астероид), постараться найти какие-нибудь сведения об установке, и можно будет уходить. Если, конечно, наши не найдут нас раньше.
Шли мы долго, около нормочаса, петляя по коридорам. В конце концов наша группа вынырнула в просторную пещеру, частично явно естественного происхождения. Я отметил грамотно организованные защитные посты, — несколько корабельных орудий, расставленных по периметру, — и дверь, состоящую из цельной каменной плиты внушительных размеров. Напротив плиты стоял небольшой плазмомёт весьма знакомых очертаний; часть снятой с одного из наших кораблей активной метеоритной защиты, на крупных транспортах они есть. Во мне шевельнулась трудноконтролируемая злость, прорываясь наружу злым тихим рыком. Окружавшие нас йали шарахнулись в стороны, шевельнулись стволы нескольких орудий, выцеливая меня. Подумать, какая честь! И что они так моего рыка опасаются, интересно? Напоминает о чём-то нехорошем? Что-то я ничего подобного не слышал о поведении жукоедов. Наверное, рядом с ними просто ни разу не рычал носитель горячей крови…
В это время с тихим шелестом поехала в сторону каменная дверь, и нам, недвусмысленно поводя стволами ручного оружия, велели двигаться внутрь. Я шагнул первым, штурмовики, приняв это за команду к действию, потянулись за мной. Конвоиры за нами не последовали, однако пара застыла по бокам прохода, чтобы не затенять сектор обстрела. Когда последний из штурмовиков втянулся в куда более скромных размеров пещеру за дверью, вслед нам полетел пронзительный стрёкот.
— Он говорит, хотите жить — будете работать. Норма — десятая часть собственного веса на день, — последовал с нашей стороны синхронный перевод. Дверь за нашими спинами быстро закрылась, а я нашёл глазами переводчика и не удержался от растерянного хмыканья.
Это был йали. Довольно мелкий самец, сложив лапы, сидел на камнях, недалеко от выхода. Судя по тусклому цвету шкуры, он был довольно немолод. Кое-кто из штурмовиков подался вперёд, но их удержали более здравомыслящие товарищи.
— Сдача была только недавно, так что вы ещё успеете. Можете, конечно, не работать, — продолжил свои флегматичные рассуждения жукоед. У него был бесстрастный голос, не отражающий никаких эмоций, но произношение удивительно чистое. — Но еду дают только тем, кто работал, и нейтрализатор тоже. Эти проклятые камни фонят какой-то дрянью, если не принимаешь нейтрализатор — очень быстро сходишь с ума, — пояснил йали.
— И ты тоже работаешь? Или надзираешь? — спросил я.
— Я слишком стар и слаб, чтобы работать. Меня держат, как переводчика, — с той же невозмутимостью пояснил он.
— А если я тебе шею решу свернуть? — подал голос кто-то из штурмовиков. В лоб бы ему дать, разговорчивому!
— Хочешь меня убить? Убей, — всё так же безразлично сообщил йали. — Можешь вообще всех убить, кто тут есть. Мне нет до этого дела, а остальным ты сделаешь одолжение. Всё равно живыми отсюда не уходят.
— Много здесь заключённых? — прагматично поинтересовался я. — И что они добывают?
— Нас сейчас почти полторы сотни, — раздался настороженный голос сбоку. В одном из проходов стоял измождённый и напряжённый мужчина из мирных и разглядывал нас с недоумением, граничащим с ужасом. На нём было надето нечто вроде набедренной повязки из какой-то грубой ткани. — Как им удалось пленить вас? Что они такое изобрели, что сумели взять живым горячего?!
— А мы так и будем тут разговаривать? Или здесь есть более удобное место? — с иронией поинтересовался я. Страх мирного здорово раздражал.
— Пойдём, горячий, — кивнул он и, не говоря ни слова, шагнул в коридор. Я дёрнул головой, веля штурмовикам следовать за мной, и пошёл.
Через несколько коридоров, местами откровенно кривовато-рукотворных, мы вынырнули в ещё одну комнату, своим обжитым видом нагонявшую тоску. Сбоку виднелось небольшое озерцо, возле которого прямо на камнях сидели шестеро женщин в нарядах, явно сделанных из мешков. Женщины были заняты каким-то непонятным делом, ковыряя какие-то тёмные глинистые комки. А вокруг женщин сгрудилось полтора десятка детей разного возраста; мальчишки и девчонки выглядели щуплыми и болезненными. Кто-то из штурмовиков, не сдержавшись, выругался, кто-то помянул Предков.
Поскольку мирный даже босиком умудрялся шлёпать довольно громко (в отличие от разутых боевых), наше присутствие для группы «оставленных на хозяйстве» сюрпризом не стало. Встретили же нас сначала недоумением, а потом меня опять обдало ужасом. Я машинально тихонько, предвкушающе зарычал; но быстро справившись с собой, раздражённо тряхнул головой и покрепче сжал тёплое бедро всё ещё пребывающей на грани сна и обморока Экси. Присутствие рядом моейженщины смиряло охотничьи инстинкты куда лучше, чем уговоры разума.
— Располагайтесь, — кивнул я штурмовикам и подал пример, усаживаясь несколько в стороне от перепуганных женщин, похватавших детей в охапки пачками. Кажется, нас они боялись ещё сильнее, чем йали. Что же с ними такое здесь делают? — Ты здесь главный? — спросил у мирного, деловито устраивая Экси рядом на камнях.
— Здесь нет главных, — пожал плечами он. — И надежды, похоже, теперь тоже нет, — понурившись, пробормотал мужчина.
— Если от неё отказаться, надежда, конечно, уйдёт, — поморщившись, отмахнулся я расхожей фразой.
Нет, я понимаю, что им здесь тяжело живётся, и требовать от них бодрости я не вправе, но подобное отношение здорово бесило. Инстинкты, чтоб их; как же так, какой-то мелкий мирный смеет сомневаться в моих силах! Решив, что бодаться с собственным подсознанием сейчас глупо, я решил успокоить его более простым способом: повысить градус уважения. Поэтому первым делом, поднапрягшись, принялся скручивать наручники. Металл тут же врезался в кожу и, раздражённо поморщившись, я, чтобы не мучиться, перетёк в боевую форму. Дело пошло веселее; скрутив центральную перемычку винтом и разорвав её, я когтями содрал с рук браслеты, следом — ошейник, и, вернувшись в обычный вид, с наслаждением покрутил шеей.
Эффект от моих действий был строго противоположным; мужчина взирал на меня с ещё большим ужасом.
— Хватит бояться! — недовольно процедил я. — Никто нас не пленял, мы им сами сдались.
— И это было, между прочим, трудно! — ворчливо поддержал всё тот же разговорчивый офицер.
— Замыкающий Лармес, заткнись, а? — опередил меня другой голос. Я одобрительно покосился на видящего Тарнаса.
— Вы военные что ли? — вытаращился представитель мирной ветви, переводя взгляд с одного огромного штурмовика на другого и обратно.
— Нет, ларговы яйца, мы мирные путники, — заржал всё тот же неугомонный замыкающий. — Особенно Райш, он у нас вышивальщица штатная!
— Замыкающий Лармес! — не выдержав, рявкнул уже я.
— А я что, я ничего, — тихонько пробормотал он себе под нос.
— Как вы наручники снимали? Или на вас их не надевали? — прагматично поинтересовался я.
— Дробильной машиной, — с обречённостью полного непонимания протянул мирный. — Ошейники потому не получается снять, из опасения покалечить. Что вы здесь делаете?! Неужели…
— Мы здесь с исследовательской миссией, — сообщил я. Тот факт, что штурмовики попали просто за компанию, решил опустить.
Тут зашевелилась, напоминая о себе, Экси. Я перебрался поближе, проверяя её состояние. Девушка завозилась, морщась и что-то бормоча; она не просыпалась, и ей, кажется, снился плохой сон. Вздохнув, я осторожно положил руку ей на лоб.
