Тайны затерянных звезд. Том 3 (СИ) - Кун Антон

Третий шарахнулся в сторону, и отмахнулся — охренеть! — кистенём! Или чем-то вроде того. Какой-то камень на верёвке, маленький, но увесистый даже на вид, вон как воздух загудел, когда камень рядом с моей рожей пронёсся!

Я отскочил назад, уходя от удара, потом ещё раз, от второго, от третьего толком увернуться не смог — слишком уж непривычные траектории были у этого оружия, — и закрылся согнутой рукой.

Камень вместо головы ударил в плечо, там что-то нехорошо хрустнуло, но, раньше, чем накатила боль, я поймал момент нового замаха и коротким тычком всадил наконечник шокера в грудь болванчика. Треснул разряд, житель вытянулся в струнку и упал к своим подельникам, образовав кривоватый штабель.

Я глубоко выдохнул, прибивая боль, и осторожно пошевелил рукой. Перелома не было, по крайней мере, полного — возможно, трещина. Рука двигалась, хоть и скованно, и в полной мере полагаться на неё явно не стоило.

Что ж, хорошо, что я взял всего один шокер с собой, а не два. А то второй пришлось бы сейчас бросить, как и станнер.

Пока привыкал к пульсирующей в руке боли, огляделся, соображая, в какую сторону идти. Отсюда, с высоты земли, не было видно даже крыш дворца Мартинеса, а азимут после свалки в доме я сохранял в голове весьма примерно.

И тут моих ушей коснулся неприятный звук. Знакомый — и именно поэтому неприятный.

Потому что прямо сейчас я не видел на улице ни единого транспортного средства. А это может означать только одно — простым жителям они не положены, а положены лишь только тем, кому также положены дыхательные маски и оружие.

А значит, вой двигателей приближающегося гравикара не сулит мне ничего хорошего…

Я повернул голову в сторону звука и губы сами собой сложились в тихое ругательство, столь любимое Кори:

— Шрап…

Гравикар действительно приближался, и приближался быстро. И что хуже всего — приближался прямо ко мне. Пока что меня с него не видно, я для них лишь крошечная недвижимая точка, потому что он и сам для меня — крошечная точка, но через тридцать секунд он уже будет тут. И бежать некуда, даже обратно в подъезд не получится — уж движение-то они точно заметят, даже если это будет движение всего лишь одной крошечной точки.

Я перевёл взгляд на кривой штабель тел под ногами и в голове тут же родилась идея. Я быстро присел, сорвал с лица дыхательную маску, и завалился спиной на отключённых болванчиков, постаравшись придать телу максимально естественное положение. Повреждённую руку положил на живот, чтобы её было хорошо видно, а вторую, с зажатым в ней шокером — вдоль ноги, скрывая от взгляда.

Если повезёт, все эти предосторожности будут лишними, и они просто проедут мимо.

Не повезло. Опять не повезло.

Гул гравикара приблизился и резко сменил тональность — водитель сбросил скорость. Я лежал, не поворачивая головы, чтобы не привлекать к себе внимания, и приходилось ориентироваться только на слух, но то, что я слышал, мне определённо не нравилось.

Гравикар подкрался совсем близком — буквально пять метров разделяли нас, — и тихий гул двигателей смолк окончательно. Значит, остановились и сели на грунт.

— Этот дом, что ли⁈ — раздалось от машины.

Голос был приглушён маской, что только подтвердило мои подозрения.

— Кажется, да! Смотри, тут и тела лежат какие-то! Точно этот!

Этот тоже в маске.

— Тогда высаживаемся! Прочесать тут всё! Ты — проверь тела! Мёртвые, живые — узнай!

— Есть проверить тела!

Следом за разговорами послышались глухие удары ног о бетон — прибывшие солдаты Мартинеса высаживались из гравикара. Пять человек, прыгают с высоты примерно пояса, значит, гравик не обычный гражданский, а что-то вроде пикапа… Шрап, если бы я мог повернуть голову и рассмотреть их, было бы намного проще. Но тогда и они бы могли рассмотреть, что мои зрачки постоянно двигаются, следя за всем происходящим. Не говоря уже о том, что мне, как ни крути, а нужно моргать, что тоже выдало бы меня с головой.

Судя по шагам, солдаты разошлись по округе, и только один из них направился в мою сторону — тот, кого отрядили проверить тела.

Шаги приближались и приближались, и, когда до противника оставалось два метра, я медленно вдохнул, задержал дыхание, открыл глаза и постарался придать им самый стеклянный вид, на какой только был способен.

Получилось или нет — сейчас и узнаем…

Противник, появившийся в поле моего зрения, ничем не отличался от тех, которых мы положили возле корабля. Такая же непонятная балахонистая накидка, под которой угадывалась броня среднего класса, такой же бластер в руках с такой же биометрической защитой, судя по горящему зелёным диоду. Такая же дыхательная маска на лице, шланг от которой уходил солдату за спину. И такие же хищные злобные глаза человека, готового на всё, что ему только ни прикажут. И не потому готового, что лёгкие заполнены газом подчинения, а потому, что он всей душой поддерживает своего хозяина, иначе его не назвать, и разделяет его цели и методы их достижения.

Говоря проще — фанатик. Не удивлюсь, если один из «личной гвардии» Мартинеса. Это не официальное название, конечно, оно скорее уничижительно-презрительное, и употреблялось обычно по отношению к тем, кто готов был доносить на своих командиров вышестоящему начальству, получая за это от них какие-то преференции. Такие «личные» солдаты были у многих высоких шишек в армейском руководстве Администрации. Это было даже забавно — видеть, как командиры у одного и того же отряда сменяются один за другим, вместе с личным составом, а один и тот же солдат (или несколько солдат) постоянно находится не у дел. Как только дело доходит до опасной операции так их сразу то вызывают куда-то, то в лазарет кладут, объявляя их небоеспособными, то ещё что-то происходит…

Что ж, теперь точно можно сказать, что Мартинес ушёл на покой не один, а забрал с собой в качестве телохранителей и в принципе охранителей свою личную «гвардию», своих лучших солдат, которых даже подчинять ничем не нужно — они и так готовы смотреть ему в рот и ловить любое его слово. Лучший выбор, ничего не скажешь, ведь запасы субмиссиона, сколь велики бы они ни были, рано или поздно кончатся, или просто с доставкой могут возникнуть сложности, как, например, сейчас. И тогда нужны будут лояльные люди. По-настоящему лояльные, а не внушённо-лояльные.

Солдат Мартинеса приблизился, держа приклад у плеча, а палец — возле спуска. Внимательно прошёлся взглядом по нашей куче, и двинулся вокруг, явно не спеша делать выводы, пока не осмотрит всё. И это правильные действия, ведь тела, даже живые (тем более, живые!) могут быть, например, заминированы.

Правильные, но для меня отнюдь не радостные. Если солдат так себя ведёт, значит, он понимает что-то в ведении боевых действий, а не просто представляет из себя самоходную подставку под бластер. Если та первая группа, которую мы уделали на посадочной площадке, была такой же, то нам крайне повезло, что мы вообще с ними справились. Тут явно стоит сказать спасибо тому, что они недооценили нас и явно были не готовы к сопротивлению, да ещё такому… «профессиональному», если можно так выразиться.

Солдат обошёл вокруг кучи, постоянно держа её перед лицом, и вернулся на ту же точку, с которой начал осмотр — точно передо мной. Я за это время успел несколько раз моргнуть, выдохнуть и снова вдохнуть, поэтому к его возвращению опять притворился отключённым и безвольным. Надеюсь, пара глубоких вдохов без маски не сделают из меня патриотичного болванчика…

— Чисто! Чисто! — раздалось из-за спины солдата, как только он остановился напротив меня. — Проверьте дом! Он не мог далеко уйти!

«Мой» солдат, не оглядываясь, спросил в воздух:

— Мне что делать?

Ему что-то ответили в комлинк.

— Есть продолжать осмотр.

Продолжая удерживать бластер правой, он убрал приклад под мышку, а сам потянулся левой рукой ко мне, намереваясь то ли проверить что-то, то ли просто потормошить меня. Я внутренне напрягся, готовый, как только он коснётся, атаковать его шокером, дёрнуть на себя, перевернуть, придавить сверху, вырывая из рук оружие, сорвать маску и вжать его головой в бесчувственные тела, гася предупредительный вопль…