Стивен Уокер - Декалог 1: Загадка
Пэри посмотрела на Таблибика, тот кивнул. Пэри села на коврик и протянула Доктору руки. Секунду поколебавшись, Доктор взял её руки в свои.
— Я… Я счастлива тут, Доктор. Я так счастлива. Таб любит меня, а я люблю Таба, и я л… Я хочу, чтобы ты тоже был счастлив. Пожалуйста, для меня, будь счастлив.
Доктор спокойно посмотрел на неё. Как обычно, его лицо почти не выражало ничего из того, что бушевало у него в душе. Затем, взглянув на Таблибика, он приподнял угол коврика, чтобы стало видно часть рисунка мелом и небольшой мешочек с солью.
— Я встречался с разными видами зла, сражался с разными врагами, — сказал он, — но использовать ведьмовство в личных целях — нечестно и недопустимо.
Пэри озадаченно нахмурилась.
— Тебя околдовали, Пэри. Твой «друг» изменил твои мысли вопреки твоей воле, — Доктор указал на пол. — Но если у тебя осталась воля, я могу помочь тебе разорвать заклятие.
Пэри неуверенно покачала головой:
— Нет… Я… Я в этот раз уверена. Я…
— Соль поощряет мышление, сера в порохе в патронах нужна для воли, а ртуть в термометре — для чувств. Все вместе они помогут тебе снова найти себя.
Пэри растерянно огляделась.
Доктор внезапно отпустил руки Пэри и направил руку на её грудь.
— Призываю Табриса!
Пэри дёрнуло назад, словно её ударили, а за порогом вскрикнул Таблибик.
— У тебя есть своя воля, Пэри, — сказал Доктор.
Пэри собралась с силами и села. Она всё ещё испытывала чувства к Таблибику, но уже не была уверена в том, чего хочет.
— Откуда ты знаешь… — вырвалось у стоявшего на пороге парня.
— Призываю Хэйвэн. Это достоинство, Пэри! — крикнул Доктор.
Лицо Пэри помрачнело, а затем скривилось от ужаса. Прошлой ночью с Таблибиком она полностью лишилась своего достоинства. Она поняла, что всё это было подстроено. Ею воспользовались. Этот козёл ею воспользовался!
— Нет… — она посмотрела на Таблибика, которого трясло от злости; его лицо покраснело, его терпение подошло к концу.
На глазах у Пэри он медленно направил обе руки на Доктора.
— Призываю Хахаби, — пробормотал он.
Воздух завертелся у него между руками, и перед ним возникла скрученная фигура неприятного коричневого цвета. Она внезапно метнулась через комнату и ударила Доктора в грудь, толкая его. Доктор упал на пол, его лицо исказилось, он словно дрался с невидимым врагом.
Пэри подошла к нему, пытаясь помочь, но, поняв, что это бесполезно, повернулась к Таблибику.
— Что ты сделал? — сурово спросила она.
— Страх, — ухмыльнулся он. — Чего боится твой друг Доктор?
В панике Пэри посмотрела на беспомощно корчившегося Доктора. Она собралась с мыслями, приняла решение, и встала.
— Забери… забери это от Доктора немедленно!
Таблибик лишь улыбнулся и покачал головой.
Она направила на него руку и прошептала «Призываю Хахаби», пытаясь переслать демона не него. Ничего не случилось, только зазвенел смех Таблибика:
— Глупая девка! Ты думала, что я без защиты?
Пэри с ненавистью посмотрела на него, а потом снова посмотрела на Доктора. Если бы только вспомнить некоторые из тех имён, которым её научил Таблибик. А потом она улыбнулась.
— Призываю Лабезерина, — тихо сказала она, указывая на борющегося с кем-то Доктора.
Она снова посмотрела на Таблибика:
— Если я не могу причинить боль тебе, то могу помочь ему. Это успех.
Доктор на полу постепенно перестал корчиться и, преодолевая боль, заставил себя подняться на колени.
— Я не хочу никому вреда, — с трудом сказал он, — но я буду защищать себя и Пэри.
Когда он встал на ноги, Таблибик беспокойно огляделся и попятился в коридор. Доктор уверенно посмотрел на Таблибика:
— Быть может, мне следует наслать на тебя кого-то из более гадких демонов? — Доктор прищурился. — Быть может, кого-нибудь из восьмого круга?
Глаза Таблибика расширились от удивления. Восьмого круга? Какого восьмого круга? В школе о таком не говорили!
— Например, «травлю», — продолжал Доктор, который, как казалось, наслаждался обеспокоенным взглядом на лице своего противника. — Или, быть может, уничтожителя детей? Или, может быть, сразу перейдём к ослабителю костей и к импотенции? Не думаю, что тут кто-нибудь сможет тебе помочь.
Когда Доктор начал поднимать правую руку, Таблибик испуганно взвизгнул и повернулся бежать, но увидел, что на пути у него стоят Папус и Расфуйя, с интересом наблюдавшие за происходящим. Они пошли по коридору, загоняя Таблибика обратно в комнату Доктора. Когда они зашли, Доктор опустил руку.
— Спасибо, что предупредили нас, Доктор, — Папус строго посмотрел на Таблибика. — Мы не прибегаем к насилию, молодой человек.
Громко зазвучал голос Расфуйи:
— Мы верим в свободу выбора и заботимся о том, чтобы доверенные нам силы не использовались во зло.
Доктор коротко улыбнулся и посмотрел на Пэри, которая стояла, уставившись в пол. Она чувствовала себя использованной, и предательницей по отношению к Доктору. Как он ещё мог смотреть на неё? Над ней надругались, и она считала, что в этом есть часть и её вины. Она почувствовала, что вот-вот расплачется. Как можно было быть такой дурой?
— Этот парень будет наказан, — твёрдо сказал Папус. — Мы ослабим его, так сказать, способности с женщинами.
— Быть может, не помешает также физический труд, без помощи демонов?
Папусу понравилось предложение Доктора.
Пэри громко всхлипывала, от её самоуважения ничего не осталось. Расфуйя подошла к ней и взяла её руку своими украшенными кольцами пальцами.
— Пэри? Пэри? — её голос прорвался через горе Пэри, и девушка подняла голову. — Послушай, Пэри, для тебя я призываю Папуса. Лекаря, целителя. Не все демоны зло, Пэри, и целитель может прогнать эти души-палачи, которых наш друг наслал на тебя. Ты снова станешь собой.
Сказав это, Расфуйя положил руку на брови Пэри. Она такая спокойная, — думала Пэри, — спокойная и…
Расфуйя что-то тихо пробормотала. У Пэри закрылись глаза, и её передёрнуло, кожа на руках покрылась пупырышками. Затем она снова раскрыла глаза. Она посмотрела на Расфуйю, которая нежно улыбалась, на Доктора и Папуса, которые внимательно смотрели на неё. В последнюю очередь она посмотрела на Таблибика. Она его ненавидела. Ненавидела за то, что он с ней сделал. За то, что из-за него она чувствовала себя грязной и использованной. Благодаря Папусу она сможет смириться с отвращением и стыдом, но никогда, никогда не сможет простить Табилику то, что он с ней сделал.
Не сводя глаз с Таблибика, она шагнула к нему. От её сверкающего взгляда он вздрогнул.
— Ты жалкий ублюдок, — её рука резко отвесила Таблибику пощёчину.
Она улыбнулась. Ей стало легче.
— С возвращением, Пэри, — тихо сказал Доктор. — А вам спасибо, — он пожал руку Папусу. — И вам тоже, — он уважительно кивнул Расфуйе.
* * *Солнце всё ещё жарило как в аду, и Пэри вспотела сразу, как только они вышли за пределы влияния деревни и направились к ТАРДИС.
Пэри шла, уставившись в лежащую перед ней сухую пыльную дорогу. Она надеялась на то, что эта эскапада не была знамением будущего, и что путешествия с Доктором будут хотя бы иногда приятным отдыхом. Она бросила взгляд на спутника, который, как всегда, шёл вперёд, разглядывая горизонт в поисках чего-то, что от него всё время ускользало. Он был такой загадочный, но всегда добрый и заботливый по отношению к ней. Если бы не его отеческая забота, она могла бы в него влюбиться. Но он был для неё вместо старшего брата, которого у неё никогда не было, вместо отца, который сбежал, оставив её одну. Доктор бы никогда не бросил её одну по собственной воле.
В одном она была теперь уверена. Доктор был едва ли не единственным настоящим другом за всю её жизнь.
— Доктор?
— Хм?
— Спасибо.
* * *Снова погас неестественный свет, и Сильверман вернул мелок на стол. По крайней мере, в этот раз комната не погрузилась в темноту: керосинка по-прежнему горела на столе ясновидца, отбрасывая призрачные мерцающие тени на увешанные книжными полками стены.
Я зажёг сигарету — первую с тех пор, как вышел из конторы — и откинулся на спинку кресла, пытаясь переварить услышанное.
— Уже пять, если я не сбился, — сказал я, выдохнув колечко дыма.
Похожее на сову лицо незнакомца озадаченно скривилось:
— Пять? Чего пять?
— Пять Докторов, — ответил я. — Был невысокий неряха, получивший заводную птицу; ещё один в шарфе и с низким голосом; высокий франт, нарисовавший фигурку на буклете; старикан с тростью; и теперь вот молодой, со светлыми волосами.
— Хм. Так, может быть, я шестой… — рассуждал он.
— Или седьмой.
— Хм?
— Или восьмой, если уж на то пошло. Кто знает, сколько их всего?
Сильверман всё это время сидел молча, но сейчас вмешался:
