Диана Дуэйн - Мир Спока
Лениво она сканировала место в поисках идентификации сознании. Но никого из знакомых не было рядом, даже Мишиха, который находится на связи всегда, когда не спит. Элаес предположила, что где бы он не находился, там сейчас ночь. Она вспомнила: он был около одного из полюсов… Ретакх – вот как называлось это страшное место. Впрочем, и здесь небезопасно, но, по крайней мере, никто не сбросит на тебя селекционную химическую бомбу, чтобы защитить от набега диких животных.
Элаес сканировала. Это только называлось сканированием, хотя на самом деле это ощущалось как легкое парение над схематическим ландшафтом, наполненным твердыми геометрическими образами, которые содержали сообщения. На внешней стороне каждого из них содержалась идентификационная информация для того, чтобы можно было определить режим, в котором работает сознание, пославшее его: злобное, приветливое, заинтересованное. Если ты был заинтересован, то входил внутрь и читал сообщение, возможно, даже добавлял что-то к нему. Она проверила несколько таких, проплывая мимо, и не нашла ничего, что могло ее заинтересовать. Ей не нравилось соприкасаться с застывшей информацией, хотелось дотронуться до живого сознания. Ханеш тоже жаловался на это, но, честно говоря, Ханеш жаловался на все и ненавидел сети.
"С таким же успехом я могу и выйти", – подумала она. Она ничего не знала о том, что происходило на корабле, хотя ей было известно, что Пекев должен был в это время вернуться с работы. Но Элаес была уверена, что ничего интересного не принесет. Так продолжалось уже несколько месяцев.
"Зачем тогда выходить", – подумала она и нырнула опять в сеть.
Она стала искать кого-нибудь, с кем можно было поговорить. Элаес плавно плыла под огненным солнцем, ей ужасно хотелось, чтобы существовали еще какие-нибудь состояния, кроме мира и войны.
* * *Пекев тихо чертыхнулся: его космический костюм издавал какое-то шипение. Воздух, щекотавший ногу, выходил где-то внизу, около шва.
"Совсем некстати", – подумал он, но в данный момент ничего нельзя было сделать. Вернуться на корабль, чтобы заделать течь, обойдется гораздо дороже, чем стоит воздух в костюме, да и отец не похвалит его.
И тогда его снова накажут за основным приемом пищи.
"Но, собственно говоря, – подумал он, – трудно припомнить случай, чтобы отец был чем-то доволен?" Под холодным светом звезды он покачнулся, борясь с гравитационным аппаратом, который прикрепил к камню.
Это был особенно большой астероид, который выглядел достаточно пригодным для разработки: угольная чернота поверхности и тяжелый стеклянный блеск говорили о высоком содержании углерода. Со временем он научился распознавать эти признаки. Конечно, все получилось не сразу: углеродисто-матричные астероиды попадались нечасто, они составляли десять процентов от общего их числа, гораздо чаще попадались железные и никелевые, но они были бесполезны.
Спец-грав аппарат был большим и громоздким. Так и должно быть, ведь он нес на себе небольшой двигатель, необходимый для доставки астероида к кораблю и для поддержания камня в стабильном положении, в то время как рыхлитель вгрызался в астероид и забирал образец. Сегодня Пекев как раз занимался сбором образцов. Вчера он провел около восемнадцати часов на дальнобойном паке, подгоняя к кораблю несколько многообещающего вида камней. Это была рутинная работа: сканирование пространства, выбор направления, поиск камня и изучение его, а также буксировка к кораблю, уравнивание собственной скорости со скоростью корабля (что часто занимало еще пару часов тяжелой работы с толкачом), а затем отправлялся за следующим. Пекев все еще чувствовал боль в спине от постоянного давления толкача при движении, нога болела в том месте, где первый камень, который, как потом оказалось, был совершенно бесполезным, прижал его к толкачу. Это был небольшой просчет при буксировке, но Пекев был страшно рад, что его не убило вообще.
Возможно, как раз в том месте и была течь.
Сегодня работа была полегче, так как пак, используемый для рыхления, был более послушным, чем большой дальнобойный камнедвигатель. Все, что нужно было Пекеву сегодня сделать, – это передвигаться от одного камня к другому, забирая образцы, а затем доставить их на корабль для анализа. Это займет еще несколько часов, и если он поторопится, то отправится сегодня спать пораньше. Завтра начнется все сначала. Иногда он думал, что работа сведет его с ума, а иногда ему казалось, что это единственная вещь, которая удерживает его от помешательства. Для него было спокойнее, когда он был снаружи, а семья оставалась на корабле. Захватив камень, рыхлитель начал свою работу. Пекев, вздохнув, посмотрел через плечо на "Рашу".
"Стареет малышка", – подумал он. Это было грустно, ведь он полюбил корабль с тех пор, как впервые ступил на его борт еще ребенком. Пекеву было почти пятьдесят, и такого же возраста был корабль. К сожалению, у семьи не было денег, чтобы купить другой.
Сверло завыло, и Пекев снова вздохнул. В далекие времена – он вряд ли мог об этом помнить – у его семьи было всего в достатке.
"Раша" была тогда одним из семи кораблей маленького, но респектабельного Флота, и семья процветала. Самые большие корабли клана – "Урекх" и "Гелевеш" – содержали по сотне вулканцев. У него остались неясные воспоминания о "Гелевеше" с его огромными, сияющими коридорами. Он был тогда всего лишь ребенком. Теперь же, изучая старые чертежи, Пекев знал, что корабль был далеко не той огромной пещерой, какой он его помнил. Но, тем не менее, он содержал субклан из сотни вулканцев в комфорте и достатке в течение года, пока добывали полезные ископаемые в космосе.
Все это исчезло, кроме "Раши". "Урекх" был захвачен и превращен в пыль во время пятилетней войны между Тэлэйвом и Нашихом, а "Гелев" был взят в качестве военного трофея и переделан в космояхту. Отец до сих пор изрыгал угрозы при воспоминании о ваучере, который дал ему Наших, когда выгнал прочь с семьей.
"Плата", – говорили они. – "Компенсация". Но это была насмешка.
Ни один корабль клана не был настолько большим, чтобы забрать всех.
Те, кто жили на "Гелевеше", были вынуждены отправиться в скитания по планете или искать работу на Земле или чужом корабле – горькая участь.
И глава клана, отец Пекева, был вынужден переходить с одного корабля уменьшающегося Флота на другой, так они вынуждены были продавать корабли, чтобы оплатить огромный долг за постройку "Гелевеша". В конечном итоге, ничего не осталось, кроме "Раши", корабля предназначенного для полетов семи членов экипажа, а сейчас их там было одиннадцать.
Сверло остановилось. Пекев проверил сенсоры, чтобы убедиться, что сверло выполнило свою работу, а не просто отключилось, хотя иногда такая остановка означала наличие алмаза, а это было именно то, что всегда искала семья. Другие занимались операциями по обработке железоникелевых астероидов. Но даже в самые успешные времена семья не могла позволить себе купить корабль, способный обрабатывать по-настоящему огромные камни. Алмазов, особенно промышленных, было достаточно в астероидах, чтобы семья имела приличный доход, достаточный для обеспечения маленького корабля. Иногда там, где были промышленные алмазы, находили и драгоценный камень. Иногда. Об этом можно было только мечтать…
Он дотронулся до кнопок управления толкача, затем положил в карман маленький образец. Пак оторвался от камня и мягко поплыл в его сторону. Пекев мгновенно оттолкнул его, и они разлетелись в разные стороны. Он видел, как отец, Намикх, был пришпилен этой штукой к корпусу корабля – ошибка, которая при определенных обстоятельствах могла стоить жизни. Это была непростительная ошибка для такого опытного работника, какого отец, хотя, с другой стороны, отец уже не был таким, как раньше.
Течь снова дала о себе знать шипением. Оставался только один камень для обработки. Пекев облетел вокруг конструкции, нажал на кнопки, проверил сенсоры, принимающие сигнал радиомаяка, который он поставил на последний, ждавший его камень, и запрограммировал пак на запуск через три секунды. Маленькие стержни голубого, химического огня появились по краям конструкции, затем исчезли. Пекев прицепился к сооружению, и они медленно поплыли сквозь тьму.
Он так ни разу и не посмотрел на звезды.
* * *Вулканские историки называли этот период "эпохой экспансии".
Только гораздо позже его стали называть "дореформационным периодом".
Это было время, когда множество маленьких королевств планеты были объединены, по большей части, против своей воли. Этот процесс продолжался, конечно, долгое время. Некоторые историки отметили бы, что со времен земного бронзового века (около 10000 лет до новой эры) и до поражения спартанцев под Фермопилами был только один период в десять стандартных лет, когда хотя бы десять процентов населения Вулкана не было вовлечено в какую-либо войну, экономическую или политическую. Но во время так называемой "эпохи экспансии" процесс объединения существенно ускорился.
