Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
– Но вам же не понравится, если вас привинтят…
– Я думаю, мы спокойно без этого обойдемся. Йенси начнет посещать самые большие подземные убежища. Подобно тому как Черчилль посещал те районы Великобритании, которые подверглись бомбардировкам во время Второй Мировой войны. Те кадры Фишеру не пришлось выдумывать.
– Неужели за всю вашу долгую жизнь вы только один раз появлялись на публике — в фильме Фишера? И сыграли только одну роль — американского генерала, участвовавшего во Второй Мировой войне? Или… — Интуиция Фута помогла ему сообразить:
– Может, вам и прежде случалось добиваться власти, причем власти значительной, хотя и не такой колоссальной, как власть Заступника Земли?
– Я не сидел сложа руки. И в ряде случаев мне удавалось кое–чего добиться. Отведенная мне роль на протяжении истории непрерывно менялась.
– Может быть, мне известно одно из ваших имен?
Сидевший рядом с ним человек ответил:
– Да, несколько.
Он не стал развивать эту тему, и было видно, что больше он ничего не скажет. Они молчали, скоростной аэромобиль скользил над погруженной во мрак Землей.
– Не так давно, — осторожно начал Фут, не ожидая, впрочем, услышать ответ на прямой вопрос, — несколько моих агентов, допрашивающих бывших обитателей убежищ, вышедших на поверхность, сообщили мне поразительную новость. Они рассказали, что те принимали под землей слабый телевизионный сигнал, не тот, что получают обычно по кабельному телевидению из Ист–Парка, а совершенно другой. В нем содержался намек на недостоверность официальной информации.
– Это моя ошибка, — сказал Лантано.
– А, так это ваша работа!
Теперь понятно, кто это сделал. Интуиция не подвела.
– Это была моя ошибка, — повторил Лантано, — которая могла стоить Рансиблу его свободы, что для него то же самое, что и жизнь. Было совершенно очевидно, что я должен был остановиться, еще до того как обнаружил, что Броз обвинил Рансибла в подключении к кабелю. Агенты Броза начали охоту на Рансибла. А я совершенно не хотел, чтобы они с ним расправились. Я отключил мой кабель от главного, защищенною кабеля, но было уже поздно. Маразмирующий, дряхлеющий Броз разродился «специальным проектом». Конвейер заработал, и в этом была моя вина; я был просто в отчаянии от того, что этот ужасный конвейер запустил я. И тогда…
– Вам удалось, — ласково заметил Фут, — проект провалить.
– Мне пришлось это сделать; ведь виноват был во всем только я никаких сомнений в этом не было. Потому что из–за меня подозрение, дремавшее у Броза в подсознании, стало уверенностью. Само собой разумеется, мне пришлось выйти на сцену и начать действовать. Я начал с Хига. Это был единственный способ остановить осуществление проекта в самый последний момент. Остановить его раз и навсегда, а не просто на какое–то время.
– И так, чтобы себя не выдать.
– Ситуация была очень опасной. Не только для Рансибла, — Лантано посмотрел на Фута, — но и для меня. Я не собирался вызывать огонь на себя.
Да поможет мне Бог, подумал Фут, распрощаться с этим человеком. И тогда через Атлантику я полечу к Рансиблу и сообщу ему по видеофону, что я уже в пути.
Если только Рансибл захочет иметь со мной дело.
Эта тревожная мысль не покидала Фута, обрастая все новыми деталями; аэромобиль тем временем пересекал всю территорию Соединенных Штатов, направляясь в Нью–Йорк, в Агентство, в контору Адамса.
В конторе было темно. Адамс еще не прибыл.
– Вполне естественно, — решил Лантано, — ему потребовалось время, чтобы раздобыть запись альфа–волны. — Он нервно, что было на него непохоже, посмотрел на свои наружные часы, проверив, правильно ли они идут и точно ли показывают нью–йоркское время. — Может, нам следует взять запись альфа–волны из Мегалингва 6–У? И вы бы начали настраивать аппаратуру? — Они остановились в коридоре возле конторы Адамса. Начинайте работать, а я пока раздобуду запись волны.
Лантано быстро зашагал по коридору.
Фут сказал ему вслед:
– Мне не попасть внутрь. Ключи от нее, насколько мне известно, только у Адамса и Броза.
Обернувшись и глядя ему в глаза, Лантано сказал:
– Разве вы не можете…
– У моей корпорации, — объяснил Фут, — имеются инструменты, при помощи которых можно открыть любой замок, даже самый хитроумный. Но…
Инструментов у него с собой не было. Никаких. Все они хранились в Лондоне и на отдаленных промежуточных базах корпорации.
– Тогда мы просто постоим здесь и подождем, — сказал Лантано, несколько раздосадованный, но примирившийся с ситуацией. Без Адамса им не обойтись — не только потому, что он должен был получить запись альфа–волны Стэнтона Броза, необходимой для настройки оружия. Но и для того, чтобы попасть в помещение, в ту комнату, куда жирный, огромный Стэнтон Броз войдет безо всяких помех рано утром еще до появления ее хозяина. Это было одно из немногих мест вне Женевы, где он чувствовал себя в безопасности. А о том, чтобы напасть на него в Женеве не могло быть и речи. Если бы они изменили свои планы и попытались бы убрать его там, то шансов остаться в живых у них просто не было бы.
Они ждали.
– Допустим, — нарушил молчание Фут, — Адамс передумал. И не приедет.
Лантано злобно посмотрел на него:
– Нет, он приедет. — Его черные, глубоко посаженные глаза при одном только упоминании о такой возможности начали метать гневные молнии.
– Я жду пятнадцать минут, — храбро, с чувством собственного достоинства сказал Фут, не пугаясь злобного взгляда этих темных глаз. — А потом исчезну отсюда.
Они продолжали ждать, отсчитывая минуты.
С каждой уходящей минутой Фут говорил себе; «Он не приедет. Он вышел из игры. А если он вышел из игры, та мы должны допустить, что он связался с Женевой. И тогда становится ясно, что мы дожидаемся здесь агентов Броза, свою собственную смерть».
– Будущее, — сказал он Лантано, — это всего лишь ряд альтернатив.
Некоторые из них более вероятны, чем другие, не правда ли?
Лантано что–то неразборчиво проворчал.
– Не предвидите ли вы как одну из будущих альтернатив, что Адамс проинформирует Броза и спасет себя, погубив нас?
Лантано неохотно ответил ему:
– Да. Но это маловероятно. Один шанс из сорока.
– У меня обостренная интуиция, — сказал Фут. И подумал: нет, шансов на то, что нас схватят как розовоухих мышат, попавших в тарелку с медом, намного больше. И мы так же беззащитны.
Ожидание становилось все более тягостным. Нервы были на пределе.
Фут уже начал опасаться, что нервы не выдержат.
Потому что ему было известно, как быстро Броз умеет перебрасывать своих агентов из Женевы в Нью–Йорк.
Глава 27
После того как он заехал в поместье Верна Линдблома и взял запись альфа–волны Стэнтона Броза у железки VI типа, Джозеф Адамс со свитой своих железок и телохранителей из корпорации Фута уселся в аэромобиль и полетел куда глаза глядят. В Нью–Йорк он не направлялся. Он летел наугад.
Это продолжалось всего несколько минут. Потом один из четырех агентов Фута наклонился к нему с заднего сиденья и отчетливо сказал:
– Лети в Нью–Йорк. В Агентство. И не дури. Или я прикончу тебя.
И он приложил холодный круглый ствол лазерного пистолета к затылку Адамса.
– Ну и телохранители, — обиженно сказал Адамс.
– У вас встреча с мистером Футом и мистером Лантано в вашей конторе, — напомнил боевик. — Не забывайте о ней.
На запястье Джозеф Адамс носил сигнальное устройство для чрезвычайных ситуаций — он надел его после смерти Верна Линдблома. При помощи микроволн оно обеспечивало экстренную связь с железками, сидевшими рядом с ним в просторном аэромобиле. Он не был уверен, что произойдет, если он воспользуется этим. Успеют ли его убить агенты Фута, натренированные коммандос, или их опередят его железки–ветераны?
Любопытный вопрос.
И от ответа зависела сама его жизнь.
Но почему бы не полететь в Агентство? Что мешает ему отправиться туда?
Я боюсь Лантано, подумал он. Лантано знает слишком много подробностей о смерти Верна Линдблома. Я боюсь и Стэнтона Броза, я боюсь их обоих. Но Броз представляет собой явную опасность, а Лантано — тайную. И Лантано заставляет меня еще сильнее ощущать тоскливый, всепожирающий туман снаружи, туман, пожирающий меня изнутри, отравляющий мне жизнь… но Бог свидетель, Броз тоже портил мне кровь. А его «специальный проект» — это просто верх подлости и цинизма, замешанный на зловредном старческом коварстве, ехидном и каком–то инфантильном до непотребного.
Но Броз, подумал он, станет еще зловреднее. По мере того как его мозг будет приходить в негодность, а крошечные кровеносные сосуды будут все больше сужаться. Постепенно на отдельных участках ткань головного мозга, лишившись питания и кислорода из–за закупорки сосудов, начнет разлагаться.
