Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 1
Джонни хотел отмахнуться от новой невзгоды, но она оказалась прилипчива. Поздно вечером она сама напомнила о себе.
Готовясь ко сну, Джонни услышал за спиною какое-то движение. Он обернулся. В дверях (он еще не запер дверь) стоял Парк Брэнкс, горбатый квадист, чья язвительность задевала и раздражала многих.
– У тебя, кажется, тяжело больна жена, Джон? – неожиданно спросил горбун.
Вопрос Джонни не понравился.
– А тебе какое дело до моей жены?
– Да нет, никакого, только… Луи Вильсон говорит, что это из-за тебя все, ну, что случилось с Максом… и с Флинтоном… Что это ты принес в нашу группу несчастье.
– Что за бред! Посоветуй Вильсону от меня приложить на лоб холодную примочку.
– Бред или нет, не знаю, а все же две смерти подряд… Не могу сказать, что ребята у нас черных кошек боятся, но, по-моему, они начинают Вильсону верить.
– Все это ерунда. Я хочу спать, Парк.
– Как сказать, ерунда или нет… Мистер Кастл – человек просвещенный, он, конечно, ни за что не переведет тебя в другую группу и тем более не выгонит из клуба, что бы там ни говорили, но… Но ведь бывает так, что квадист переходит в другую группу по своему желанию, а если босс не дозволяет этого, можно ведь и контракт прервать.
– Контракт я прерывать не собираюсь и в другую группу не перейду. Что еще велели тебе сказать?
– Знаешь ли, сынок, у профессиональных квадистов очень большая психическая нагрузка. Некоторые не выдерживают, особенно из новеньких… заходишь вот так к нему в комнату, а он уже закостенел, и квадак в сердце. Самоубийство.
– Да вы что, сдурели? – У Джонни, раздуваясь, заходили ноздри. – Завтра Луи Вильсон скажет, что я мешал лягушечьей лапкой суп в ваших тарелках или что я подсыпал вам в компот перетертые кости мертвеца, и вы поверите ему? Если меня и преследуют несчастья, то только меня, чтоб вам пусто было, вас это не касается!
Горбун с улыбкой посмотрел в глаза Джонни, как будто наслаждаясь его смятением, и сказал:
– А знаешь, ты прав. Все это глупости, что бормочет Вильсон. Давай его проучим, а? – Надо сказать, до того, как в группе Роджерса появился Джонни, Луи Вильсон винил во всех неудачах Брэнкса. Вильсон говорил, что внешность Брэнкса отпугивает привередливое счастье.
Парк Брэнкс не стал делиться воспоминаниями с Джонни, вместо этого он принялся излагать свой план:
– Вот что я придумал, Джон. Луи Вильсон, этот суеверный кретин, терпеть не может, когда ему переходят дорогу с правой стороны. Какая-то гадалка напророчила ему лет десять назад, что он примет смерть с правой руки. Так и сказала, “с правой руки”, и ему втемяшилось в голову, что смерть приблизится к нему с правой стороны, хотя, может, он просто не расслышал каргу, она сказала не “с правой руки”, а “от правой руки”. Эдакое дешевое предсказание, ведь среди квадистов левши встречаются не чаще, чем среди других людей. Теперь как мы сделаем. Завтра ты перейдешь дорогу Вильсону, причем движение начнешь, разумеется, с правой стороны. Вильсон выругается и обязательно плюнет через левое плечо, он всегда так делает, он думает, раз смерть перешла на левую сторону, именно туда надо плевать. Я постараюсь устроить, чтобы в этот момент за левым плечом у Вильсона оказался кто-то из ребят, или, лучше, Роджерс. То-то начнется потеха! – Горбун довольно захохотал.
– Это не для меня, Парк, – отрезал Джонни. – А вашего Вильсона я не боюсь. Пусть забирается ночью ко мне в комнату, там посмотрим, кто окажется несчастливее, он или я.
Хмыкнув, раздосадованный Брэнкс покинул комнату Джонни.
Джонни ожидал, что с каждым днем квадисты будут относиться к нему все хуже, отравляемые ядом суеверия, но вышло иначе. Горбатый квадист, добиваясь, чтобы Джонни согласился поучаствовать в его проказе, немного сгустил краски, неприязнь к Джонни не настолько была сильной, чтобы побудить к активным действиям против него, и сильнее она не становилась. Более того, вскоре она пошла на убыль, через несколько дней даже Луи Вильсон стал относиться к Джонни как ни в чем не бывало. Здесь, конечно, не обошлось без влияния психологов, настороженно следивших за настроениями в группе. Как бы то ни было, напряжение вокруг Джонни было снято. Луи Вильсон даже как-то разоткровенничался с Джонни: оказывается, богобоязненным родителям Вильсона благодаря его заработку удавалось поддерживать свое главенствующее положение в какой-то секте. Что же касается деревянных божков, болтавшихся на груди Вильсона, то они чрезвычайно помогали ему на арене, в нужные моменты из них прямо-таки изливалась сила, которую он, Луи Вильсон, хорошо чувствовал.
На исходе третьей недели подготовительного срока, Джонни, до этого отвергавшему всякие суеверные измышления, пришлось засомневаться, а не тянется ли за ним действительно шлейф невезения, а не попал ли он действительно под черное крыло судьбы.
Как-то Джонни просматривал “Вестник квади-лиги”, единственную газету, попадавшую к профессиональным квадистам без цензуры клубных психологов. Сразу под рекламой “Новейший супертренажер “Рысий коготь-2” Джонни увидел черную рамочку, а в ней… крупно: АЛАН ФОСТЕР.
И буквы поплыли перед глазами Джонни.
Потом он все же сумел прочесть некролог. В сущности читать-то было нечего, несколько сухих, поблекших от частого употребления строчек: “Трагически погиб… подавал надежды… выражаем соболезнование близким… руководство клуба “Космические бизоны”, тренеры, друзья”. В некрологе ни слова не было о том, что послужило причиной смерти Алана, хотя, конечно, ясно, что он умер не от старости и не от продолжительной болезни. Его убили на арене? Джонни с ходу отверг это предположение. Убитым на арене квадистам никогда не посвящались некрологи, разве что в какой-нибудь слезливой газетенке, требовавшей отмены квади-боев как антигуманных, можно было увидеть черную рамочку. Об умерших на арене следовало читать на четвертой странице “Вестника квади-лиги”, в рубрике “Они проиграли”. Здесь были разделы:
1. Оставленные в списке бойцов (этим зрители даровали жизнь).
2. Выбывшие из списка бойцов (эти или погибли в бою, или были умервщлены позже, согласно волеизъявлению зрителей).
Во втором разделе Алан Фостер не был упо shy;мянут. Конечно, это не означало, что его оставили в списке, просто он принял смерть не на арене. “Что же случилось с Аланом?” – задался вопросом Джонни. И обратился к Роджерсу.
– Алан Фостер? Знаю, первоклассный боец. Кваданулся? Нет, не на арене? Ничего не слышал. – Роджерс тут же потерял к разговору всякий инте shy;рес. – Хватит болтать, берись за квадак.
В этот день Роджерс был недоволен Джонни. Молодой квадист никак не мог собраться, сосредоточиться на бое, даже пара чувствительных, до крови, уколов острым лезвием квадака не привела его в чувство.
Алан Фостер, Алан Фостер… Джонни парировал удары, увертывался, бросался в атаку, а перед его глазами стояло лицо умершего друга. Алан Фостер… на память Джонни приходили их дворовые игры, совместные тренировки в квади-клубе, их мечты об обдуваемой гравитационными ветрами межзвездной дороге. Алан Фостер, Алан Фостер… теперь Алану никогда не ощутить сладковатую жуть космического полета, никогда не увидеть мир из космоса, да и для земного, такого привычного и иногда кажущегося скучным мира теперь закрыты его глаза.
Ранним утром следующего дня, до начала занятий, в комнату к Джонни вошел молодой мужчина в строгом костюме.
Открыв дверь, Джонни хмуро поздоровался и с видом обреченного выслушивать скучные вещи отошел к окну, за которым медленно ползли жирные тучи и тускло поблескивали лужи.
– Ты хорошо знал Алана, Джонни? – спросил клубный психолог, без приглашения расположившись в плетеном кресле.
– Да. Друзьями были.
– Я могу рассказать тебе, как он погиб. Об этом написано в “Известиях космических трасс”, вчерашний номер.
Джонни заинтересовался:
– Мне хотелось бы это знать, доктор Рюш.
– Алан Фостер с командой профессионалов клуба “Космические бизоны” летел на корабле “Адмирал Уэбстер” на Скунью, шестую планету Альдебарана. “Адмирал Уэбстер” уже вынырнул в наш космос, и тут, представь, астероид. Защита сработала, но корабль тряхнуло так, что произошло возмущение гравитационного поля корабля. Максимальная точка искажения поля пришлась как раз на каюту твоего друга… Фостера кинуло на перегородку. Ему размозжило голову.
Выдержав паузу, психолог произнес:
– Теперь ты знаешь все. Твоего друга больше нет в живых, но разве смерть не ожидает всех нас? В известном смысле, как это ни кощунственно звучит, Фостеру даже повезло, в статье говорилось, что реанимировать было нечего, ему разнесло мозги в одно мгновение, так что его смерть не была мучительной, а ведь бывает и иначе.
Джонни тихо проговорил:
