Андрей Ливадный - Черная Луна
В ответ прозвучало что-то невнятное, больше похожее на сдавленный стон.
Ланге… Бейкер… Все те же имена из кошмарных воспоминаний.
По телу Дениса под чужой, непривычной униформой текли крупные градины ледяного пота.
Мускулы ног непроизвольно сокращались.
Что это с ним? — поинтересовался голос, который Денис теперь уже узнавал из тысячи других. — Ну, Бейкер, отвечай!
Шаги — влажные, чавкающие в разлитой по полу крови… и звонкий шлепок, сопровождаемый шипящей фразой:
— Приди в себя, Бейкер, хватит трястись. Я спрашиваю: откуда эти конвульсии?!
— Я… ввел… стимулятор… внутривенно… — Ответ все равно прозвучал невнятно.
— Паскуда… — прошипел Ланге. — Трусливая мразь!.. Поднимите его! — повысив голос, приказал Джедиан.
Денис отстранение подумал, что, должно быть, сейчас этого Бейкера будут бить, но оказалось, что приказ относится к нему.
Руки грубо приподняли его и рывком поставили на ноги. Голова Дениса непроизвольно свесилась набок.
Внутри все пылало нестерпимой фантомной болью не одного, а двух существ.
Он чувствовал, что беспомощен, как ребенок. Его мускулы после насильственного бездействия оставались дряблыми, и даже стимулятор оказался не в силах вернуть им энергию и упругость.
Только сейчас, осознав, что не в силах даже держать собственную голову, Денис окончательно поверил во все происходящее.
Призрак Даши не был призраком.
Он действительно пребывал в виртуальной реальности.
Долго… Очень долго, и, значит, остальное тоже не ложь и не плод больного воображения. Хотя, что он мог знать наверняка?
Глаза Дениса чуть приоткрылись, обозначив узкие щелки.
— Ага, дружок, приходим в себя? — Ланге глумился и не скрывал своего удовольствия от данной процедуры.
Денис наконец увидел его.
Голос, который долгое время преследовал беззащитный разум, наконец обрел плоть…
Он смотрел на Джедиана без ненависти — на нее не осталось сил, лишь в душе зрело гадливое недоумение.
Перед ним стоял ИНОЙ ЧЕЛОВЕК.
Денис не мог понять его, сколько ни пытался это сделать.
Он должен был задыхаться от боли, ненависти, страха, гнева, но ничего похожего не осталось в душе.
Только пустота. Пустота, недоумение и неуместный, иррациональный стыд… Словно он, как отстраненный от реальности наблюдатель, разглядывал удивительную и отвратительную тварь, пытаясь понять, как она устроена, почему действует именно так, но ничего не получалось, ни в разуме Дениса, ни в том, кто прижился в глубинах его подсознания, — ни в ком из них не находилось ответа на простой, казалось бы, вопрос, как из маленького, красивого, пухленького ребенка, который когда-то доверчиво льнул к материнской груди, искал беззубыми деснами упругий сосок, делал первые шаги и лепетал что-то на языке ангелов, как из него вырос этот высокий, опрятно одетый, самоуверенный мужчина, которому чужая боль казалась хорошим поводом для циничных шуток?
От расплывчатого взгляда Дениса не укрылось, что даже офицер, что стоял поодаль, отвел глаза.
Он с трудом шевельнул головой, переведя взгляд на подсвеченные изнутри цилиндры, что возвышались вокруг страшной колоннадой.
Тела… Тела… Тела… Истерзанные, разрезанные и зашитые…
Такие чуждые, отвратительные и одновременно такие знакомые, почти родные, до щемящей в груди тоски.
КТО Я?!
Этот вопрос, родившись один раз, вдруг начал разрастаться, заполнять собой пустоту…
Перед Денисом вновь, как тяжелая завесь из темных, спутанных водорослей, колыхнулся мрак.
Для Джедиана, Бейкера и окружавших их солдат, быть может, прошла минута, не больше, а он уже успел за это время тысячу раз умереть и вновь восстать в собственном измученном, истерзанном сознании, которое, оказывается, хранило иные ипостаси Дениса Велехова…
…Закат догорал.
Долгий, напряженный, как затянувшаяся агония.
Он опять находился в наполненном жидкостью куполе, но теперь вокруг простирался не унылый ландшафт Черной луны, а иной, более знакомый и понятный пейзаж.
Но с точки зрения того существа, глазами которого смотрел на этот мир Денис, пейзаж казался пугающим, чужим…
Зеленая трава, кое-где подпаленная нещадным солнцем, волновалась на ветру.
Деревья с плоскими, раскидистыми кронами, словно зонтики, торчали тут и там, и заходящее за горизонт светило красило в багрянец их листву.
По прерии, от рощи к каменистому холму, вытянувшись цепочкой, шел прайд каких-то существ.
С точки зрения наблюдателя, они казались отвратительными.
Низкорослые, обросшие темной шерстью существа передвигались на задних конечностях, в то время как передние болтались почта до земли, и изредка то одно, то другое из существ опиралось на них при ходьбе, делая это скорее в силу генетической привычки, чем по необходимости.
Лица этих полуразумных животных, что являлись венцом эволюции данной планеты, но еще едва ступили на тернистый путь своего развития как МЫСЛЯЩИХ особей, напоминали собой страшные волосатые маски. Нижние челюсти выступали вперед массивными, угловатыми контурами, лоб, казалось, нависал прямо над ними, но взгляд небольших глаз был не злобный, скорее любопытный…
Он смотрел на них сквозь прозрачный купол посадочной капсулы и не верил, что они — именно те, ради кого предстоит погибнуть.
По девственной равнине шли существа, которым суждено было обитать в космосе и вновь заселить Галактику спустя миллионы лет…
Денис вздрогнул, вырываясь из омута страшного видения.
«Планета Земля… Три миллиона лет до нашей эры…»
Это беспощадное резюме вынес не он. То был обоюдный вердикт двух разумов, двух сознаний — его и того чуждого, которые внезапно соприкоснулись в незримой точке, породив вспышку исторического откровения…
Вот почему люди не встретили братьев по разуму.
Они были, но три миллиона лет назад их смел беспощадный галактический вихрь миграции страшных в своей прожорливости и инстинктивной агрессивности низших существ, обитавших в пространстве.
То была агония древней, доисторической жизни, а они вставали на ее пути снова и снова, жертвуя, взрывая звезды, ведя отчаянную борьбу уже не за собственное выживание…
Они боролись за то, чтобы выжил хоть кто-нибудь…
Кто-то сделал ему укол…
Голова Дениса вновь дернулась, приподнимаясь, взгляд немного прояснился.
Он нашел им Джедиана.
Губы Дениса чуть дрогнули.
— Что? — Джедиан чуть наклонил голову, вслушиваясь в едва уловимый шепот…
— Я… нашел?.. — напрягаясь, выдохнул Денис, который внезапно понял, что он делал на виртуальной луне.
Джедиан, несколько ошарашенный таким вопросом, нахмурился.
— Ты о чем?
— Там… на луне… Что я… нашел? — прерывистый шепот был едва уловим.
— Не то, что мне нужно! — раздраженно ответил Ланге, которому наконец стал понятен смысл его шепота. — Какие-то цистовые оболочки… — все же счел нужным пояснить он, втайне надеясь на какую-нибудь дополнительную информацию.
В голове Дениса вспыхнула нечеловеческая, неуемная боль.
То билась память погибшей цивилизации.
Джедиану не дано было осмыслить такое чувство.
— Не напрягайся, — потеряв интерес к Денису, бросил он, отступив на шаг. — Мозговой сканер покажет, что к чему, — жутковато усмехнулся он и вдруг резко добавил: — Увести в пятую лабораторию. Майор, отвечаешь за него лично.
Голова Дениса опять бессильно свесилась вниз…
Он смотрел на распростертый по полу, заштопанный, изувеченный труп той, кого три миллиона лет назад любило его второе сознание.
Один из двоих солдат, что поддерживали его под руки, повинуясь взгляду майора, двинулся вперед, наступив на испачканный кровью Шевцова труп гуманоида.
Рифленая подошва армейского ботинка оставила на посиневшем лице четкий, влажный, кровавый след…
Сознание Дениса взорвалось.
Он не мог больше выдерживать это.
Древнее существо зашевелилось в нем; мозг, казалось, раскололся надвое, перед глазами завихрилась какая-то муть, и вдруг…
Его одежда, мокрая от пота, в некоторых местах пошла дырочками, словно ее обрызгали кислотой.
Вокруг Дениса возник четкий смрадный запах.
Единственное, что ощущал он, — это нестерпимый зуд под кожей.
Один из солдат, что держал его, не давая упасть, вдруг непроизвольно разжал пальцы. Перчатка на его руке дымилась, на глазах покрываясь волдырями. Через секунду он дико заорал, не в силах терпеть той адской боли, что пронзила кисть руки, когда кожа на ней вслед за перчаткой запузырилась, как пузырится болотная грязь от поднимающихся со дна газов…
