Владимир Васильев - Чёрная эстафета
Мотыга меланхолично облачился в комбинезон и башмаки. Казалось, он продолжает спать. Сизый встряхнул его слегка, и к огромному облегчению усмотрел во взгляде напарника нарождающуюся осмысленность.
– Давай, давай, шевели ножками… – с напускным весельем подгонял Сизый.
Он привел Мотыгу на камбуз, усадил за стол и вручил стакан сока.
– Выпей… полегчает.
Мотыга с опаской понюхал содержимое стакана – кажется, он заподозрил, будто Сизый подсунул ему спиртное. Но спирт в соке если и содержался, то в таких дозах, что ни один шат без специальных приборов не унюхает.
Мотыга в несколько глотков осушил стакан. И, похоже, оклемался еще больше – выглядел он теперь измятым и подавленным, но явно отходящим от оцепенения.
– А мне такая чушь снилась, рассказать – не поверишь! – по-прежнему весело сообщил Сизый. Он чувствовал: надо болтать, молоть любую ерунду, лишь бы отвлечь Мотыгу, расшевелить его окончательно и бесповоротно. – Представляешь, приснилось, будто я ночью за каким-то исамаром встал и поперся к сундуку. Ну, вот, пришел я, и что вижу? Вместо одного сундука-саркофага – штук сто, да все такие ма-ахонькие, не больше башмака. И тут у меня осветители сдохли…
Сизый еще в середине рассказа почуял неладное, но почему-то не остановился вовремя. После этой фразы глаза у Мотыги снова остекленели, и он стал серым-серым, и лицо посерело, и руки…
Стакан Мотыга ненароком раздавил. В ладони. Хрясь – и в крошку. Это макрополимерный пластик! Который выдерживал такие нагрузки, что думать было страшно.
А Мотыга его голыми руками изничтожил… У Сизого даже речь отняло от изумления.
– Что такое? – фальцетом пропел Сизый, приподнимаясь.
– Сизый, – просипел Мотыга. – Это был не сон…
Шат Урима схватывал все на лету; недаром у него за плечами имелся самый разнообразный опыт – и пустотника, и пилота.
– Не сон? Ты что, тоже ходил к саркофагу?
Мотыга согласно мотнул головой.
– Да… Я не знаю как это объяснить, но я как бы одновременно и находился там, в зале, и оставался в каюте. И видел все то же самое – сначала маленькие саркофажки и тьма, потом я не мог найти вход в канал, потом проснулся этот… Который топал вчера по кровле…
Сизый жестко глядел на напарника. Во взгляде его не читалось даже намека на испуг – только жадность дорвавшегося до фактов исследователя. Мотыгу это несколько приободрило.
– Что это было, Сизый? Иллюзии? Я ведь оставался в каюте, я знаю… Просто кто-то морочит нам голову. Насылает…
– Может быть и так, – осторожно ответил Сизый. – Но не обязательно насылает. Ты насколько внушаем? Знаешь? Гипнопедию проходил перед тестами?
– Нет. Меня военные отбирали…
– Ах, военные, – протянул Сизый совсем другим тоном – многозначительно так. Мотыга не понял – нравится Сизому этот факт или же, наоборот, не нравится. Скорее, второе.
– Ладно, – пробурчал Сизый. – Ладно. Где твоя аптечка? В каюте? Пошли-ка, напарник, проделаем кое-что…
Он чуть ли не силой выдернул Мотыгу из-за стола. Властно придерживая за локоть, увлек прочь из камбуза, в жилую часть. Что-то он явно задумал. Вот только что?
В каюте Сизый сразу сунулся в шкафчик с аптечкой, и некоторое время перетряхивал содержимое.
– Ага, – сказал он с каким-то туманным удовлетворением. – «Нейрофет». Ты знаешь, что это?
– Нет, – угрюмо отозвался Мотыга.
– Это наркотик. Галюциноген. В принципе, он действует на шатов как успокоительное, но только в строго рассчитанной дозе. Ты, небось, сожрал целую капсулу.
– Две, – мрачно поправил Мотыга.
– Две, – повторил Сизый задумчиво. – Нет, все равно мало – ты ж здоровый шат, не задохлик какой. Хотя, обострить восприимчивость это все равно должно будь-здоров как… Ладно.
Он еще покопался в аптечке и выудил из специального кармашка маленький датчик на присоске.
– Гляди. Это синфазный контроллер, что-то вроде врача-автомата. Сейчас мы его подстроим под твою мнемонику…
Он с размаху прилепил датчик Мотыге к виску.
– Так… Что чувствуешь?
– Током бьется, – цепенея пожаловался Мотыга. – Сильно.
Сизый кивнул, и запустил во внутренности приборчика тонюсенький щуп.
– А так?
– А так – не бьется, – Мотыга с облегчением расцепил челюсти. Если честно, то приборчик его встряхнул и отрезвил – это словно наиболее точно отражало перемену, произошедшую с Мотыгой с момента пробуждения. Ему словно мозги промыли.
– Ладненько. Эта штуковина фиксирует твой эмоциональный фон. Если ты испытываешь слишком… э-э-э… сильные чувства – испуг, паника, что-нибудь в этом роде, она будет лупить тебя током. Ты уж извини, но это помогает. Честное слово.
– Да я уже и сам чувствую, что помогает, – сказал Мотыга с воодушевлением. – Но что, исамарова жуть, все-таки на меня… на нас нашло?
Сизый ненадолго замолчал. Мотыга внимательно наблюдал за глазами своего напарника, и понял, что тот знает ответ, а думает только над тем, как его попонятнее сформулировать.
– Я думаю, – подал наконец голос Сизый, – что это дыхание саркофага. Его эманация. Точнее не скажу, извини.
Он встал и пошел к выходу; Мотыгу Сизый за собой не позвал. Створки он оставил открытыми, и в каюте Мотыги, и в своей, куда он направился. У себя Сизый тоже взялся за аптечку и прилепил к виску такой же датчик.
«Хм… – подумал Мотыга обеспокоенно. – Боится…»
А ему показалось, что Сизому любые страхи нипочем. И в это хотелось верить с такой невероятной силой, что логика пасовала – Мотыга, как ребенок, надеялся на знания и опыт более старшего товарища. На то, что в трудный момент Сизый и защитит, и вразумит.
Осознавать, что Сизый тоже опасается странностей, было очень неприятно.
– Ну, вот, – Сизый вернулся в каюту Мотыги, ухмыляясь на ходу. – Теперь нам гарантирована здоровая бессонница…
Он взглянул на напарника, и ухмылка медленно сползла с его лица.
– Ты что, Мотыга? Тебе плохо?
А Мотыга, замерев и уставившись в пустоту, прошептал:
– Сизый… Я слышу голоса…
Несколько мгновений в каюте царила тишина, которая для Мотыги была совсем не тишиной. Сизый мучительно старался избрать верную линию поведения. Он видел, что напарник не в себе, и что здраво рассуждать и поступать сейчас Мотыга вряд ли в состоянии. Но Сизый не привык и бросать товарищей в пустоте – закон обжитого космоса, который никто никогда не вводил и никто никогда не отменял. Если бы не люди и не их извращенные нравы, во всей галактике соблюдался бы этот закон – даже по отношению к незнакомым разумным. Кроме, разумеется, врагов.
Впрочем, как бы там ни было, напарника, с которым бок о бок ходил в разведку несколько циклов, Сизый вот так просто отталкивать не собирался. Даже видя как тот постепенно сходит с ума.
– Голоса? – переспросил Сизый, стараясь, чтобы голос звучал буднично. – И что они говорят?
Мотыга напрягся, словно бы вслушиваясь.
– Не понимаю… Кажется, это какой-то чужой язык.
И вдруг Мотыга утратил отрешенный вид, встрепенулся и, вроде бы, стал прежним Мотыгой – еще толком не обтертым пустотником, но уже и не новичком. Разведчиком, на которого всегда можно положиться и который тоже не бросит товарища в пустоте. Переход был настолько неожиданным и разительным, что Сизый даже слегка растерялся.
– Сизый… Так ты подключил земной привод к астрогатору? Куда мы прыгаем? И где мы сейчас?
О том, что в пределах модуля не следовало открыто высказывать такие вещи Мотыга, вероятно позабыл. Впрочем, Сизый уже практически не боялся – ранним утром он переключил управление прыжками на астрогационную систему человеческого диска. С момента переключения астероид успел прыгнуть по меньшей мере трижды, и настичь их теперь стало делом не то чтобы невыполнимым, но достаточно проблематичным. Поэтому Сизый даже не слишком расстроился – ну, слышат их на Багуте или боевых кораблях азанни. Ну и что? Пока преследователи доберутся до места, где в данный момент находится астероид, Сизый много раз успеет отдать команду на очередной прыжок, и пару раз успеет прыгнуть. Дело в другом. Совсем в другом – с астероида пора уносить ноги. Как только азанни и военные Багуты поймут, что Сизый с Мотыгой не пожелали играть роли марионеток в чьих-то рискованных играх, они попытаются непокорных шатов убрать, и чем быстрее, тем лучше, потому что в подобных играх свидетели всегда были и остаются наиболее опасным звеном на пути к успеху.
– Где мы сейчас? – выдохнул Сизый. – В космосе, напарник. Погоди. Еще пара прыжков – и будем сматываться… Я уже даже придумал куда.
Мотыгу этот ответ вполне удовлетворил, да и об обещании не болтать он, похоже, вспомнил. Во всяком случае, следующие полдня, пока Сизый готовился к осуществлению своего плана, Мотыга к нему не приставал с ненужными расспросами, а мелкие поручения выполнял безукоризненно точно и очень быстро.
«Ему просто нужен старший, – думал Сизый. – Который будет его подталкивать и наставлять. Тогда Мотыга и бояться перестает, и странностей не замечает.»
