Алина Багазова - Звёзды Иллирии
— Тара, — рядом тихонько присела Рейя, глядя в пол, — спасибо тебе.
— За что? — удивилась я.
— За то, как ты повлияла на наши с Дастом отношения, — она подняла на меня свои большие раскосые блестящие глаза, — если бы тогда меня не послала подальше, ну помнишь, когда отказалась лететь дальше с нами, я бы, наверное, никогда не осмелилась одним махом взять и решить эту проблему. Ты подтолкнула меня, ведь я была так не уверена…
— А зачем тогда сбежала с Дастом?
— Ну, я всё-таки люблю его… — смутилась Рейя.
— Очень рада за вас, — я потянулась и обняла её.
— Ты теперь навсегда моя подруга! — с чувством произнесла она, кивая радостно.
— И моя, — смущённо, но уверенно проговорил оказавшийся вдруг рядом Даст, — прости, Тара, что тогда так набросился на тебя. Я был в отвратительном расположении духа, потому что у нас с Рейей как-то не складывалось…
— Я всё понимаю, — улыбнулась я, — поэтому я вас, в конце концов, и оставила вдвоём, чтоб вы, наконец, разобрались.
— Мы и разобрались! — и Рейя счастливо обняла Даста и страстно чмокнула его в щёку.
Я радовалась за них всей душой, но сердце вдруг защемило. Снова вспомнился Дерек…
Я уставилась в огонь, грустно сжимая «Ликумус». Друзья, правильно расценив моё молчание, потихонечку испарились куда-то. В пляшущих язычках пламени мне виделись такие родные и до боли любимые (раньше?) черты…
— Здравствуй, Тара, — вдруг донёсся знакомый голос, — ну вот и я, ничего, что я без приглашения?
В дверях стоял Мерген.
— Мерген! — воскликнула я и, вскочив с пола, бросилась к нему.
Мы обнялись. Моё сердце бешено забилось, грозясь выскочить из груди.
— Ты можешь без приглашения, — радостно ответила я, судорожно сжимая его руку.
— Рад, что не теряешь оптимизма, — улыбнулся Мерген, — как ты?
Риторический вопрос. А то он не знает! Страдаю от внутреннего одиночества и безумно рада его появлению!
— Лучше, чем до суда. Неопределённость убивает лучшего любого киллера.
— И что теперь? Уже решила?
Я пожала плечами.
— Скорее всего, рвану на Иштар, учиться… Мерген, скажи честно, ты жалеешь, что связался со мной?
— Ни капли. Тара, я тобой горжусь. Подумай-ка, может ли Шайбил гордиться Лилит?
— Кто его знает? — засмеялась я, — может она ему нравится именно такой.
— А ты нравишься мне именно такой.
Я покраснела? Что за штука такая, почему Мерген заставляет меня краснеть и смущаться?
— Ты снова исчезнешь и оставишь меня? — я опустила глаза, — и всё?
Столько было мольбы в моём голосе. Столько надежды! Столько…
— Тара, девочка… Ты только начала жизнь… — покачал он головой.
— Мерген, так и скажи, что считаешь меня ребёнком, — грустно сказала я, отворачиваясь.
— Не в этом дело, — устало произнёс Мерген, поворачивая меня к себе и глядя прямо в глаза, отчего моё сердце начало биться с перебоями, — мне уже много сотен лет. Я прожил тысячи жизней в одной. У меня было много семей и есть много детей, у некоторых из них уже свои дети, а у тех — свои…Понимаешь, о чём я говорю?
— Какое это имеет значение сейчас? Всё это в прошлом, а жизнь то продолжается! — воскликнула я.
— Тара, я монстр. А это значит — вечное непонимание, иногда даже страх со стороны других. Вечное скитание. Вечная жизнь, которая однажды становится не счастьем, а самой большой бедой. Но назад пути уже не остаётся. Я такой, какой есть, но приходит время — и это неизбежно — когда та, что рядом со мной больше не хочет мириться с этим. Ты была монстром, можешь понять меня. Что значит для нас свобода…
— Но ведь бывает так, что на всю жизнь?.. Вечную жизнь монстров.
— Бывает. Но мне не довелось встретить, — как-то жёстко сказал Мерген.
— Да и жизнь у монстров, в сравнении с остальными — вечность… — задумчиво и горько сказала я, — но ведь монстр может жить с монстром!
— Тара, ты стала счастливой, став одной из нас? — резко спросил Мерген.
— Пожалуй… — каждое слово давалось мне с такой болью! — не очень…
— Хочешь снова вернуться к этому? — ещё резче, словно хлестнул.
И у меня не хватило силы сказать ДА. Почему?!
— Мерген, но ведь главное не в этом. Главное — это чувства!
— Когда ещё способен что-то чувствовать. Девочка, поверь мне, у тебя совершенно другой путь. А мне пора идти.
— Мерген, ответь, — взмолилась я, чувствуя, как отчаянье охватывает меня. Я хотела пойти с ним, но момент, когда это могло бы ещё быть возможным, был упущен, — мы ещё когда-нибудь увидимся?
Мерген молча улыбнулся и… ничего не сказал.
— Одинокий путник на границе бытия.
Шаг вперёд, назад — немыслим без потерь.
Одиноко ветер гонит в никуда.
Позабытый всеми, одинокий зверь…
Пустота во взгляде, холод в глубине,
Полою плаща полуприкрытый меч.
От людей вдали, всё время в стороне,
Вечно обречён покой других беречь… —
задумчиво произнесла я, — Мерген, я всё поняла. Но всё же я надеюсь, что мы встретимся. Неважно где, неважно когда, — слёзы выступили на моих глазах, но я их смахнула быстрым жестом, — я буду очень рада нашей встрече. Ты ведь не забудешь меня…уже завтра?
— Прощай, Тара, — Мерген тихонько дотронулся до меня. Кончиками пальцев до щеки.
Тело пронзило непонятной дрожью.
Я почувствовала, что сейчас он меня поцелует. Пусть даже и на прощание… Глаза закрылись сами по себе. Но, когда я открыла их — Мергена уже не было. Он умел уходить незаметно… неуловимо. Как ни странно, мне не было сейчас больно. Только небольшая, светлая грусть постепенно наполняла душу… Грусть от расставания с другом. Я всё понимала. Но всё же…
Я мотнула головой и побрела назад в гостиную.
— Тара! — окликнула меня мама, — у тебя чудесный замок, я горжусь тобой, дочка!
— Спасибо, мам, — когда я повернулась к ней, мои глаза уже были сухие, а на губах жизнерадостная улыбка.
— Думаю, нам всем надо кое о чём поговорить, — мама обняла меня за плечи и выразительно посмотрела на отца и полковника Экро, — обо всём, что произошло и почему.
— Хорошо, — пожала я плечами, вдруг ощутив усталость, — давайте сядем прямо здесь, у камина.
Все расселись кучей, кто — куда и приготовились слушать. Видимо никто не возражал против такого количества народа, потому что ощущали, что каждый мне очень дорог…
— Милая, — начал папа, — это долгая история, но сейчас ты обо всём узнаешь. Это твоё право.
— Подожди, Эдвар, — прервал его полковник Экро и почесал усы, — я закрутил всю эту историю — мне и рассказывать.
Папа пожал плечами и сел. Мама придвинулась ко мне поближе, продолжая обнимать.
Я прижалась к ней. Фью примостилась рядышком.
— Итак, — полковник крякнул, — всё началось в тот день, когда я отправил тебя, Тара, патрулировать в галактике Трёх Красных Звёзд, в 9-ом секторе, помнишь, да?
Накануне там пропали Лек и Дарт, это был их сектор. Так вот, у нас появились надёжные сведения о том, что там орудуют пираты. Однако у нас не было возможности их зафиксировать, они сбегали в последний момент по принципу монстров, т. е. сквозь пространство. Тогда мы пошли на вроде бы невинную уловку — заслали туда тебя, как приманку…
— Что? — переспросила я спокойно, хотя сердце так и ухнуло вниз, сил на бурные эмоции уже не было.
— Прости, Тара, но на твой тлоннер они бы сразу клюнули, этот уровень агентов их не пугает.
— Ну, спасибо… — только и могла я пробормотать, собираясь с мыслями относительно доброты начальника.
— Так и вышло, от тебя они не стали убегать, а напротив, устроили тебе засаду.
Но, мы сделали предусмотрительно одну вещь — прицепили на тебя поисковое устройство. Оно работало эффективно, и мы прослеживали тебя до тех пор, пока…
В общем, оно в какой-то момент отказало. Отказало по причине перепада гравитационного фона в корабле. Тогда туда отправилась куча народа, со мной во главе, чтоб найти тебя. Мы поняли, что что-то случилось.
— А вы не могли меня заранее предупредить?! — воскликнула я, — я бы тогда не сопротивлялась и всё было бы по-другому…Почему было не объяснить мне правила «игры»?
— Мы не знаем, как бы всё обернулось, знай ты. Видишь ли, Лилит была там, у пиратов. Она без труда прочла бы твои мысли…Ей ничего не стоило перебросить «монолит» в другую галактику или вселенную. Мы подозревали, что они сотрудничают с монстром…
— Ну, конечно! С вашим то отношением к этой расе! — язвительно сказала я, — да в Полиции Семи Галактик уже давно должны быть монстры в пропорции 1 к 1-му с другими расами!
— Мы учли это, и теперь всё будет по-другому, обещаю, — сухо кашлянул обескураженный Экро.
