Георгий Мартынов - Гианэя
Сорок три ускользнули случайно. Они покинули планету, ничего не зная о готовящемся восстании.
Один из пришельцев улетел еще раньше.
Из восьми кораблей на острове оставались шесть.
Пришельцы очень берегли свои корабли и заботились о них. Собирались ли они все улететь с планеты? Этого никто не знал. Островитяне давно потеряли надежду.
…Четверо летели в неведомую даль.
Но они знали, с какой целью улетели сорок три, которых они хотели настигнуть.
«Ненавистным» мало было одной планеты, они готовились покорить вторую. Островитяне считали свой остров «всей» планетой.
Среди пришельцев были разные люди. Некоторые из них хорошо относились к местному населению, снисходили до разговора, отвечали на вопросы.
Был один из пришельцев, которого островитяне даже любили, но он улетел вместе с сорока тремя.
Его звали Рийагейа.
Если бы он остался, его пощадили бы.
Он часто говорил с людьми и многое открыл им.
С какой целью? Они не знали.
Четверо были убеждены, что не известная им планета подобна их собственной, что обитатели этой планеты окажутся под игом «ненавистных».
Им надо все рассказать, предупредить их о грозящей участи.
Четверо могли это сделать.
Давно, еще при жизни второго поколения, три корабля пришельцев покинули остров и потом вернулись. Вернулись с тем же экипажем.
Среди них был один, которого звали Дейа. У него была дочь, по имени Гийанейа.
Отец привез из экспедиции новый, никогда ранее никем не слышанный язык.
Пришельцы заставляли островитян не только работать на своих стройках, но и обслуживать себя. В каждом доме были слуги из местного населения.
В доме Дейа таким слугой работал Мериго, молодой человек с прекрасной памятью, один из тех четверых, кто летел сейчас к неведомой цели. Но теперь он был уже не молод.
Дейа обучал свою дочь новому языку. В его доме этот язык слышался чаще, чем язык «ненавистных», на котором говорили все.
Зачем это было нужно, Мериго не знал, но он невольно сам выучил этот язык.
Дейа называл его «испанским». И Мериго вскоре узнал, что это язык той планеты, куда летали Дейа и его спутники.
А когда выросшая Гийанейа улетела в числе сорока трех, Мериго понял, зачем обучали ее чужому языку. Она должна была говорить с местными жителями.
Он видел, что Гийанейа не хотела улетать с острова. Она плакала, но пришельцы были жестоки не только к покоренным островитянам, но и друг к другу. Даже отец к дочери.
Много раз пришлось Мериго и другим слугам Дейа испытать на себе жестокость хозяев. За малейшую провинность их избивали, а трое заплатили даже жизнью за ничтожную вину. Их сожгли живыми.
Так погибла сестра Мериго. И он остро ненавидел пришельцев и все, что было с ними связано.
Мериго первым узнал об отлете «ненавистных» к другой планете.
Лететь должны были два корабля. Но потом почему-то улетел только один.
Второй остался, полностью подготовленный. Видимо, он должен был стартовать несколько позднее.
Но не успел. Произошло восстание.
«Ненавистные» ничего не делали сами. И к подготовке обоих кораблей они привлекли рабов. Самых развитых и образованных.
Техника была им, конечно, неизвестна и непонятна. Куда улетел корабль, они не знали. Но им было известно, что экипажи будут в пути спать, а управлять кораблем предстояло загадочному механизму, который «ненавистные» называли «мозг навигации».
Этот мозг сам доведет корабль до цели.
Оба корабля готовились одинаково и одновременно.
А когда один улетел, а второй остался, когда было покончено с пришельцами, возник план воспользоваться этим кораблем.
У долго угнетаемого народа развилось чувство солидарности. Они хотели помочь другим избежать собственной участи и хорошо понимали, что нельзя оставить в живых сорок три.
Вернее, сорок два, так как ни у кого не поднялась бы рука на Рийагейю.
Как пустить в ход механизмы корабля, они знали. Но больше не знали ничего. И даже не думали о безумии своего плана.
Четверо улетели.
Мериго должен был рассказать все тем, неведомым. И помочь трем своим спутникам говорить и понимать ответы тех людей.
Он уже сейчас учил их говорить по-испански. Ведь если удастся живыми достигнуть цели, четверым всю жизнь придется провести на чужой планете. Кто мог указать им дорогу обратно?
Только Рийагейа.
Но захочет ли он это сделать? Они не знали, как подействует на него известие об уничтожении всех его соотечественников.
Четверо были готовы никогда не вернуться на родину.
— Я снова встречусь там с Гийанейей, — говорил Мериго. — Она не ждет такой встречи. И я сам, своими руками, убью ее.
Сколько оставалось еще лететь?
Они этого не знали.
3
— Вот! — сказала Гианэя. — То, что вы ищете. Радиосвязь между четырьмя вездеходами была включена все время. Ее слова, тут же повторенные Муратовым, услышали одновременно все. И можно было уверенно сказать, что все участники поисковой экспедиции, на всех четырех машинах, радостно и взволнованно встрепенулись, так же, как сделал это Стоун.
— Где? — спросил он на языке Гианэи. Найти на второй день поисков! Какая удача! После почти трех лет систематических неудач.
— Прямо перед вами. И близко.
Муратов перевел ответ.
Вездеходы остановились.
Ничего не было видно впереди. Те же мрачные коричнево-серые скалы, изрезанные трещинами, чуть желтоватая пыль, толстым слоем покрывавшая почву. Высоко в небо уходили крутые отроги гор.
Нигде, ничего!
Так казалось людям Земли. Но Гианэя видела другое.
В таком месте никому не пришло бы в голову искать базу. Здесь никогда ничего не нашли бы.
Прямо впереди, метрах в двухстах, горный хребет изгибался, заканчиваясь острым выступом, с огромным нагромождением хаотически наваленных друг на друга камней — следами когда-то рухнувшей большой лавины. Глубина изгиба скрывалась в непроглядно-черной тени.
Сколько таких изгибов уже попадалось во время поисков!
Прямо туда, в эту тень, указывала рука Гианэи.
— Там, — спросил Стоун, — в тени?
— Да, в самой глубине.
— Прожекторы! — приказал Стоун.
С четырех машин четыре сильных луча рассеяли черный мрак.
Ничего! Те же скалы, то же подножие гор. Как везде.
— Здесь мы никак не могли ничего найти, — сказал Вересов. — И так близко от станции.
— Вы уверены? — спросил Стоун.
— Я вижу, — просто ответила Гианэя.
Как выяснилось позднее, у всех мелькнула в этот момент одна и та же мысль:
«Здесь вечная тень. Никогда это место не освещается Солнцем. Горные породы охлаждены почти до абсолютного нуля. Никакого инфракрасного излучения здесь не может быть. Как же Гианэя может что-нибудь видеть? Значит, не только инфракрасная часть спектра доступна ее зрению».
В том, что Гианэя действительно видела загадочную базу, невозможно было сомневаться.
— Какую примерно площадь занимает база? — спросил Стоун.
Выслушав перевод вопроса, Гианэя задумалась. Муратов решил было, что она не знает земных мер длины и площади, но оказалось, что Гианэя молчала по другой причине. Она просто хотела ответить точнее.
— Мне трудно определить на глаз, — сказала она наконец, — но мне кажется, что ее площадь около шести тысяч квадратных метров.
«Однако! — подумал Муратов. — Она знает испанский язык, как настоящая испанка. Даже арифметика ей доступна. Совершенно непонятно».
Сейчас некогда было думать о посторонних вещах. Муратов перевел ответ Гианэи нетерпеливо ждущему Стоуну.
— Значит, — сказал начальник экспедиции, — примерно восемьдесят на восемьдесят метров. Такую небольшую площадь мы сможем обработать четырьмя рабочими машинами.
Он тут же отдал распоряжение, чтобы к этому месту вышел еще один вездеход с оборудованием.
— Полным ходом по нашим следам, — приказал он в микрофон. — Скрытых трещин нет, дорога безопасна. Предупредите Сабо. Жду через пятнадцать минут.
Прожекторы ярко освещали горные уступы в глубине изгиба. Отчетливо виднелись тени от впервые проникшего сюда света. Но по-прежнему ничего постороннего не было видно.
Тревожная мысль мелькнула у Стоуна.
— Спросите ее, — сказал он, — безопасно ли освещать эту базу?
Гианэя ответила, что этого она не знает. Из осторожности, правда, несколько запоздалой, Стоун приказал погасить прожекторы.
— Когда будет нужно, снова зажжем их.
— Странно, — заметил Муратов. — Спутники не прозрачны. Почему же они не заслоняют скалы, находящиеся за ними? Почему от спутников нет теней?
— Может быть, они уже не здесь? — высказал предположение Токарев. — Может быть, тут только одна покинутая база?
