Оксана Гринберга - Свободные Звезды - 2
— Атор Дим! — кинулась к мужчине, спасшему нас от дронов. — Атор Дим, вы возвращаетесь в лес? Возьмите меня с собой! — может, спасет еще раз, но уже от соперничества двух капитанов? — Не пожалеете! Я — лучший стрелок Рагхи, — понимая, что отчаянно наглею, заявила ему.
Мужчина окинул меня взглядом с ног до головы.
— Не подведу! — сказала честно, вытянувшись по стойке «смирно» и хлопая ресницами.
— Не подведешь, — согласился он.
— И капитана возьмите! — попросила его, понимая, что наглею вдвойне.
— Которого из них? — усмехнулся атор, кивнув на двоих, что, нахохлившись, стояли неподалеку, перебрасываясь едкими фразами. Посмотрел с многозначительным видом, словно советовал не ошибиться с выбором.
— Рихар Дайхам из «Славы Рагхи». Он тоже не подведет.
Кажется, он попросту не умел это делать.
Атор Дим кивнул, затем поймал спешащего анора — младшего офицера, кажется, назначенного ответственным по хозяйственной части, приказав выдать нам каски и броню. Вернее, бронежилеты — легкие, но от этого не менее прочные, после чего повел поисковую команду в лес. Уходя, я поймала растерянный взгляд Неймара, оставленного в лагере и обреченного на прокладку траншей.
А…. Как я могла просить за него? Ведь Дайхама знала вдоль и поперек и могла за него поручиться. Наверное, так же, как и он за меня. А Неймар? Что я знала о Неймаре? Мы пару раз пересекались на космической станции, вот и все! Единственное, что нас связывало — взаимная симпатия и родственное чувство — свой, своя, родная кровь — возникавшее у чистокровных аран при виде соотечественников.
Да и вообще, не жениха же я выбирала!
По дороге атор Дим заявил, что не потерпит самоуправства, так как отвечает за наши головы. Обошлось без самоуправства, но моментов, когда нам могли отстрелить эти самые головы, набралось предостаточно. Я, как заправский охотник, сбила еще трех дронов. Первого — когда подобрали в лесу представителей прессы, получивших легкую контузию из-за взрыва бомбы у первого бункера и тяжелый шок от осознания факта гибели «Орры». Затем еще двух беспилотников, отстреливаясь на пару со здоровенным анором Дордом. Они напали, когда мужчины из спасатльной команды вскрывали лазерными резаками потерпевший крушение челнок с Бадеры.
Один из аторов получил легкое ранение в незащищенную бронежилетом руку. Пока я обрабатывала рану, бок учебного истребителя разрезали и мужчины нырнули в лаз.
— Не ходи туда, — сказал Дайхам, вернувшись из челнока. Лицо — темное, пыльное, в грязных дорожках пота. Глаза — черные до невозможности. Страшные глаза. — Не надо тебе это видеть.
Обнял, поцеловал в висок. Я не сопротивлялась, замерла беспомощно. Дайхам закрыл глаза, уткнулся носом мне в шею, словно силясь забыть… тех ребят в смешной бордово-малиновой форме.
— Один выживший, — бодрым голосом сообщил из люка атор Дим. — Состояние критическое. Живо, аптечку! Анор Дорд, носилки!
Перед выходом из лагеря нам выдали чудо техники, раскладывающиеся из узкой трубки в удобное, во весь человеческий рост, приспособление. Вскоре вытащили раненного, и я его узнала. Тот самый здоровенный парень — стрелок, что грозился…
— Гилор, иди сюда, — позвал атор Дим. — У тебя легкая рука.
Медиков на Орре оказалось мало, по лесу они с нами не бегали. Работы хватало — импровизированный госпиталь в пещере был переполнен. Атор Дим связался с лагерем, и, пожилая женщина с усталым голосом руководила моими действиями. Вернее, смотрела, как я остановила кровь, залив раны коллагеном, затем сказала, что вколоть из препаратов, чтобы поддержать жизнь парня до прихода в лагерь.
— Я ведь тебя помню, — сказала ему, заметив, как подрагивали тонкие, синеватые веки. Ему срочно требовался регенератор, чтобы собрать вместе раздробленные кости. Скорее всего, у него есть еще и внутренние повреждения. — Ты обещал… Вернее, ты дал слово, черт тебя побери, что выживешь и пристрелишь меня первой!
Увидела, как дрогнули уголки губ. Открыл глаза, уставился на меня.
— Помню, — прошептал он. — Обещал.
— Смотри мне… — строго сказала ему. — Не вздумай умирать!
И мы побежали. Через лес, к лагерю. Дайхам и анор Дорд тащили носилки. Дронов больше не встретили, зато столкнулись с хищниками. Генераторы, от которых питалось силовое поле, по-видимому, приказали долго жить, и, привлеченные запахом крови, полосатые прародители кошачьих неприлично гигантских размеров попытались нами пообедать.
— Все закончилось, — наконец, сказала я, опустившись на колени перед раненным, который пытался приподняться с носилок. Зимо, вспомнила я. Его звали Зимо. Уколы, кстати, подействовали — выглядел он даже краше тех, которых в гроб кладут. — Атор Дим и анор Дорд прибьют к стенке в своих домах две большие шкуры. Правда, все в дырках. Плохие охотники, однако!.. Надо было в глаз стрелять.
Зря я его веселила! Зимо попытался усмехнуться, но закашлялся кровью. Попросил напиться. Черт!.. Побежали дальше, пока на подходе к лагерю не наткнулись на группу людей. Я узнала их по форме — Риграны Императора, элитная гвардия. Человек десять. С ними, в черной броне — не чета нашей! — в каске, с оружием в руках, не такой массивный, как профессиональные бойцы, но одним видом внушающий уважение шел Император Садхи Первый. За ним начальник охраны — рагханин в годах, но от этого не менее внушительный, и более двадцати гражданских.
Наша команда тут же, словно спелые яблоки, попадала на колени, не забыв перед этим аккуратно поставить носилки на землю. Зимо тоже попытался выползти, чтобы изобразить коленопреклоненную позу, но я не дала.
— Да лежи ты! — прошипела на него. Я, значит, жизнь ему спасаю, переживаю, что его растрясет по дороге и начнется внутреннее кровотечение, а он… — Без тебя обойдутся!
Поймала оценивающий взгляд Садхи и поняла, что опять что-то не то сказала. Может, здесь принято кланяться даже на последнем издыхании? Он продолжал смотреть. На меня, и вскоре стало казаться, что взгляд черных глаз Императора проникал повсюду — лез под каску, пытаясь прочитать мечущиеся мысли, под великоватый мне по размеру бронежилет, туда, где под темной, насквозь потной формой, в глубине усталого, обезвоженного организма судорожно билось сердце. Присутствие Садхи меня волновало. Вернее, тревожило странное ощущение подавляющей властности, идущее от этого человека.
— Встаньте! — раздался холодный голос.
Император шел к носилкам в сопровождении двух Ригранов. Остановился так близко, что у меня перехватило дыхание. Он выглядел… обычным человеком.
Наисильнейшему тоже было жарко. Капельки пота выступили на смуглой коже, а еще я увидела у него на подбородке свежие царапины. Наверное, зацепился за ветку в тропическом лесу. Разглядела небольшой шрам у виска, как раз там, где заканчивался край каски. Странно, что не убрал его регенератором. Уставилась на его руки, сжимавшие оружие. Уверена, Император знал, с какой стороны у автомата дуло. А еще, у него были длинные, красивые пальцы.
— Тяжелораненый, — отрапортовал атор Дим. — Единственный выживший из команды Бадеры. Остальные…
Властный жест, и командир поискового отряда замолк.
— Ты будешь жить, — сказал Садхи, склонившись над раненным Зимо. — Назло врагам. Назло тем, кто пытается уничтожить порядок и мир в Империи. Кто покусился на равновесие, дарованное нам Темными Богами. В этих Играх не будет проигравших. Все — твоя команда, и остальные, уже вышли из них победителями. Все — выжившие и погибшие, будут вознаграждены. Их имена высекут на Золотой Стене Славы, и будут чествовать до тех пор, пока существует Империя.
Садхи выпрямился, посмотрел на нас.
— Да, мой Император! — в один голос отозвались мы с Дайхамом, вновь падая на колени.
Наконец, возглавляемые элитной гвардией и предводителем, добрались до лагеря. Присутствие Императора моментально внесло порядок в окружающих хаос, вдохнуло спокойствие и уверенность в том, что жизни выживших на Орре ничего не угрожает.
Зимо занесли в пещеру. Я пошла за ним, но в импровизированную операционную меня не пустили. Зато удостоверилась, что с Лейве все в порядке. Он лежал пещере, переоборудованной под госпиталь, и веселил окружающих глупыми шутками. Я же вышла наружу, собираясь присоединиться к группе атора Дима, отправлявшегося в очередную вылазку, когда…
Пришли Вести. Вот так, с большой буквы. Словно предвестники весны после затяжной полярной зимы, они разбежались по лагерю, заставляя людей шевелиться, разговаривать, улыбаться. Разогнуть спину тем, кто копал траншеи и укреплял лагерь. Два врача вышли наружу. Я видела, как пожилая женщина, главный хирург, убирала мокрые волосы с уставшего лица. Уставилась на небо, словно ожидая пришествия Спасителя.
