Поступай с другими так (СИ) - Капба Евгений Адгурович
Здесь не любили пафос и пыль в глаза, по всей видимости. Пройдя шлюзовую камеру они оказались в обычном таком вестибюле, какие бывают в клубах, концертных залах или спортивных аренах. Коротко стриженная плотная тетенька, налегая с придыхание на букву «г» проговорила:
— В гардероб проходим, скафандры сдаем. Номерки не теряем, граждане!
Она просто взяла в охапку два тяжелых скафа, подцепила пальцами шлемы и, шлепая резиновыми тапками на черных колготках, поместила свою добычу на стенды. И протянула им банальные номерки с цифрами 18 и 19.
— Гостей у нас немного, вон, «веселые» эти на побывку прибыли — да и всё. Не теряйте номерки. Проходите! — она одернула синий халат и отвернулась к зеркалу — поправить губную помаду.
Очень житейская такая тетка на входе в настоящее чудо науки и технологии — обитаемый купол на непригодной для жизни поверхности Богом забытого спутника, болтающегося в пустынном космосе, в тени газового гиганта…
ДНК у них всё-таки проверили — мужчина в серой форме с надписью «МИЛИЦИЯ» на спине и внушительными залысинами под фуражкой. Это смотрелось интересно — архаичная резиновая дубинка, залысины, очки в роговой оправе и ультрасовременный тестер генетического материала — протекторатского производства, скорее всего — с Кармарена.
— Яррцы? Очень интересно… Туристы?
— Проездом с Хлебичека, решили посмотреть и на ваш мир тоже, — ответил за обоих Сью.
— А, да! Посмотрите-посмотрите, — местный страж порядка явно гордился своей родиной. Он козырнул и даже попытался щелкнуть каблуками. — Добро пожаловать!
Под куполом Верещаки проживало сто тридцать тысяч человек. Сама идея накрыт куполом кратер площадью сто квадратных километров могла показаться дикой — но они справились. Более того — запустили атомную электростанцию, топили лед, получая воду для жизнеобеспечения, аммиак для удобрения грунта, метан для органического синтеза. Они, черт побери, растили тут злаковые, овощи и, конечно — картошку, которую называли по-особому, каким-то булькающим словом. Работала птицефабрика и свинокомплекс, завод по производству соевого молока… Даже собственный университет был, а еще — два колледжа, чтобы готовить специалистов рабочих професиий, и двадцать средних щкол, и тридцать детских садов, и четыре больницы!
Сью и Мартин ходили по городу под куполом и читали все вывески вокруг и все таблички. Местные — то есть «тутэйшые», конечно, предпочитали строить настоящие дома! Четырех- и пятиэтажные многоквартирные ярко раскрашенные здания, одноэтажные оштукатуренны особнячки, парочка двадцатиэтажных сверкаюющих гигантов, в которых размещались какие-то административные учреждения… Качели во двориках, скверы, фонтаны, какие-то культурные учреждения типа кинотеатров и клубов, небольшие зеленые зоны — всё это не выглядело ультрасовременным и роскошно-богатым, но — вполне миленьким и опрятным.
И люди здесь были такие же — порой жертвующие внешним лоском в пользу функциональности, часто — в рабочих спецовках и униформе, но в целом — аккуратные и приличные. Молодежь, конечно, выглядела поярче, девушки, пользуясь стабильной работой климат-контроля, щеголяли в коротких юбочках и шортиках. На лавочках беседовали беседы бабули с дедулями, присматривая за резвящимися на детских площадках внуками…
— «Москва-Кассиопея», — сказал Сью. — Алиса Селезнева и Максим Каммерер. Паноптикум в открытом космосе.
— Что? Ты опять про свою Алису? Знаешь, я как раз хотел тебе сказать… — Мартин даже подобрался и весь напрягся собираясь с мыслями.
— Смотри — чайная. Кофеен тут полно, а чайная — одна. Наверняка Барабанов там обитает, если я правильно понимаю слово «чифир». Ты со мной?
— Но я хотел… — Хробак сдулся, явно намереваясь до этого сказать что-то важное. — Нет. В чайную я не пойду. Я пойду в Торгово-промышленную палату, поговорю о поставках сидра — вдруг удастся помочь отцу наладить бизнес, а?
— Это нормально, — кивнул Виньярд. — Встретимся у фонтана, вон там!
Глава 21
В которой присутствуют воля и разум
В чайной царил приятный полумрак, разбавленный желтым, уютным светом. «Ламповая атмосфера,» — вспомнил выражение Сью. Лампы, кстати, здесь были над каждым столиком — стилизованные под старинные керосиновые светильники, шахтерские фонари, проблесковые, габаритные — но все горели неярко, и каждый столик мог сам отрегулировать комфортный уровень света.
Темно-коричневое дерево, драпировка теплых тонов и чай: в самоварах, стеклянных заварниках, керамических кружках, граненых стаканах с серебряными подстаканниками… Чай черный, чай зеленый, ройбуш, иван-чай, матэ… С малиной, жимолостью, лимоном, имбирем, молоком… И с медом!
— А мед-то у вас откуда? Искусственный что ли? — удивился Виньярд.
— Самый натуральный! — улыбнулась ему миловидная девушка с бейджиком «Рита» на форменном жакете. — И пчелки у нас есть! Вы ведь турист, да?
— Турист, — улыбнулся в ответ Виньярд. — А как это: пчелы — и под куполом?
У Риты были темные волосы, закрученные в хитрый пучок, аккуратненький носик и яркие голубые глаза.
— Научный подход! Замкнутый биоценоз, основанный на технологиях кораблей-ковчегов старой Терры. И мед, и все эти сорта чая — всё местное! У нас целый институт этим занимается. Видели, сколько клумб в городе? А на пчелок внимания не обратили… У нас много такого, незаметного, но очень классного, — с видимым воодушевлением объяснила она.
— А вы патриотка? — склонил голову набок Виньярд.
— А это плохо? — глянула ему в глаза девушка.
— Это нормально, — кивнул он. — Приятно видеть, что есть люди, которые ценят то, что имеют.
— Сто тридцать семь тысяч человек, — сказала она. — Мы все — такие. Мы Верещаку не променяем даже на райские кущи, будьте уверены. Так что — вам черный байховый с медом?
— Да-да, заварник, пожалуйста. Достойная жизненная позиция у вас, Рита! Особенно учитывая то, что я видел вне купола. Это суровый мир…
— Наш суровый мир. Сейчас готовится строительство второго купола, знаете? — сказала она и поставила на поднос прозрачный заварник и чашку. — Садитесь, я поднесу.
Сью замялся на секунду.
— Что-то еще? — спросила девушка.
— Тут должен быть человек по фамилии Барабанов. Он обычно заказывает очень-очень крепкий чай…
— А, Никодим? Да-а-а, я сегодня «купчик» ему уже делала. Во-он там, под зеленым абажуром сидит. Только вы с ним аккуратно…
«Купчик»? Эта Рита была девушкой весьма интересной, и если бы… Сью на мгновенье закрыл глаза и тут же вспомнил Алису. Как же так оно всё коряво обернулось? Нельзя просто так взять — и перестать общаться, как будто ничего не было, из-за какой-то неловкости, недоговоренности, недопонимания. Он ведь знал ее — настоящую Алису Кавальери, с которой пересек целый материк на фургоне, сидел за одной партой и…
— С вами всё в порядке? — участливо спросила Рита.
— Нормально. Принесете к столику Барабанова, ладно?
Виньярд прошел вдоль ряда столиков к зеленому абажуру и глянул на пышную шевелюру цвета красного золота и мощные руки, на которых эта шевелюра покоилась.
— Разрешите? — сказал он.
Барабанов поднял голову и глянул на Виньярда. Неожиданно молодой — лет тридцати — тридцати пяти по земным меркам, с красивым, чуть полноватым и слегка помятым лицом, в архаичных очках с золотой оправой на крупном носу.
— Разрешаю, — сказал он, снял очки и потер глаза ладонями. — Это о вас Бышик говорил?
— Обо мне. Меня зовут Сью Виньярд, я по поводу золотого диска.
— Цели определены, задачи поставлены? Благородно… Зачем вам этот артефакт? Не хотите — не отвечайте, дело ваше, я все равно расскажу всё, что знаю — Бышику я очень обязан. Это он вытащил меня с Воли сюда.
Вытащил с воли? Прозвучало странно, но Сью решил разбираться с этим попозже.
— Мне скрывать нечего. Я младший научный сотрудник Универсальной Академии открытого космоса, что сейчас базируется на Ярре. Занимаюсь исследованиями материальной культуры старой Терры.
