Евгений Михайлов - Путешествие космических туристов
Едва они скрылись, как в зале начали происходить пока невидимые глазу изменения. Загудели скрытые электромоторы, защелкали невидимые засовы, и в стене начали обособляться четыре квадратных участка. Они начали медленно выдвигаться из стены, и скоро наружу вышли четыре металлических саркофага, все опутанные шлангами. Эти железные гробы были покрыты инеем, и за круглым стеклом пока ничего не было видно. Но процесс оттаивания запущенный рукой Германа уже начался, испаряя лед на стенках, поднимая туманное облачко к потолку зала. Скоро процесс оттаивания закончился, но еще долгие часы из этих мрачных гробов никто не появлялся. И только через час крышки саркофагов начали медленно подниматься. Из них поднялись три высокие, худые фигуры аврориан, а для четвертого долгий вынужденный сон превратился в вечный. Трое, с трудом подняли погибшего сородича из его ложа, чтобы провести над ним последний, прощальный ритуал. Они подняли его на руки и скрылись за поворотом, а через десять минут вернулись и забрали два скелета своих сородичей, сидящих в креслах. Попрощавшись со своими умершими товарищами, они уселись в высокие кресла вокруг стола, и только теперь стало видно, что все трое очень стары. И эта небольшая нагрузка полностью истощила их внутренние резервы организма. И теперь они устало сгорбились на креслах, долго сидев молча, без движения. О чем могут думать они, эти три старика, которые смогли пережить не только свой род, но и пережившие жизнь этой бедной планеты. – О прошлом? О будущем? О смысле их бесконечно длинной жизни? И только они смогут ответить на все вопросы пришельцев, только они, эти три старика, которые наконец-то смогли дождаться своего часа – момента воскрешения своего мира.
И вдруг, они снова зашевелились, немного придя в себя. Самый высокий из них, с трудом поднялся, и нажал одну из кнопок, скрытую под столом. Из скрытых пазов, тут же выполз большой экран, который сразу начал прокручивать все снятые за последний месяц, моменты жизни подземелья, за которыми уже миллионы лет зорко следили десятки тысяч скрытых видеокамер. За прошедшее время, работоспособных осталось едва десять процентов от общего количества, но и этого им хватило с лихвой для формирования их мнения о гостях.
Просмотрев все доступные записи, он нажал следующую кнопку, и в столе обозначились четыре квадрата, которые распахнулись, открыв полости, в которых лежали наушники без проводов, подобные тем, что ранее забрал Александр. Они тут же их надели на голову, и в их мозг потекла информация лингвистического характера. Того единственного раза, когда люди одевали на голову обруч с проводом, оказалось достаточно для их умного компьютера. Связь там была двусторонняя, искусственный мозг компьютера передавал мысленную информацию человеку, и смотрел, как его мозг переводит его образы в словесную форму. Того минутного контакта оказалось достаточно, и теперь три старейшины быстро запоминали новый, но несложный по произношению и запоминанию язык.
– Ну что, Якло, теперь мы готовы. Пойдем, навестим наших гостей? – произнес старик скрипучим голосом, но абсолютно без акцента.
– Да, Могон, идем. Пусть знают, что их добрый поступок не остался незамеченным. Догоняй, Дроан.
И трое немыслимо старых жителя Авроры, шаркающей походкой пошли туда, где предположительно находился вход в обитель землян.
– Ура, мы справились, ликовала вся команда землян. Они уже давно ждали возвращения трех туристов. Едва только началось землетрясение, как все догадались, что это запуск инопланетной системы восстановления биосферы. Но проверять никому не позволили, слишком опасно находиться снаружи. Неизвестно даже, затопит ли водой их выход из шлюза, удержит ли шлюз давление воды, но большее беспокойство вызывал вопрос – устоят ли их ракеты. Ведь если эти неустойчивые колоссы рухнут, то им придется еще долго ждать помощи с Земли. Но важнее сейчас просто выжить.
– Как вы смогли запустить систему? Герман отдал вам цветок? Почему система сработала сразу, а не через двенадцать часов, как обещал в видеопослании инопланетянин? – завалил их вопросами Можжухин.
– Нет, не отдал. Но я дал ему булавку и десять минут одиночества, и запуск произошел, – хитро усмехнувшись, произнес Александр. А почему она сработала сразу, я не знаю, система очень древняя, это просто счастье, что она просто сработала.
– Ловкость рук, и никакого мошенничества. Там система – чуть посложнее немецкого сейфа, и справился с ней я всего за три минуты, – гордо произнес Герман.
– А систему оживления разумных инопланетян ты не включил? – с наигранной озабоченностью спросил Воронов.
– Включил, но случайно, так что извини командир, – повинился лженемец, но его глаза, горевшие от радости, говорили красноречивей слов.
– Ну, это ты сделал зря, – произнес командир. Но что сделано, то сделано, спасибо за службу, сказал он, весело усмехнувшись.
Стихия буйствовала уже сутки. Шквальный ветер, потоки воды, которые буквально извергались сверху, не позволяли подняться на поверхность. И только на вторые сутки погода стала успокаиваться. Все решили выйти наружу, чтобы оценить все перемены, которые произошли за прошедшие сутки.
Вся команда из пятнадцати человек плотно набилась в шлюз, и едва массивные ворота открылись, как у всех вырвался вздох восхищения. Перед их ногами раскинулось огромное пресноводное море, которое еще бурлило как кипящий котел, и имело мутный цвет вод. Но ветер уже стихал, в воде оседала песчаная смесь, и море, прямо на их глазах приобретало изумрудный цвет. Лишь около берега, постоянно бьющаяся волна не позволяла осесть мути. Александр первый закрыл вентиль и раскрыв колпак в шлеме, сделал глубокий вдох, издав громкий, ликующий вопль, который далеко разнесся по округе. Все тут же стали снимать шлемы, и дышать немного разреженным, но чистым воздухом Авроры. Обильные дожди начисто промыли атмосферу от пыли, и теперь небо сияло голубизной. Теперь Аврора уже не казалась жестоким миром, теперь она была снова уютным местечком, где так приятно посидеть у костра, травить байки, веселиться и петь.
– А давайте немного пройдемся, посмотрим на наши ракеты, – предложил Воронов, и они гуськом двинулись в сторону их посадки. Они осторожно шли по мокрым камням, раскисшему грунту и, наконец, дошли до места приземления первой ракеты.
Первое, что они увидели – это радужная пленка топлива, которая покрывала воду и песок. Запах стоял такой, что дышать стало невозможно.
– Закрыть шлемы, топливо токсично, – скомандовал командир, и все без колебаний выполнили его приказ, продолжив свой путь по берегу пресноводного моря. И скоро их глазам предстала удручающая картина – в районе, где до этого стояла ракета, теперь находилось месиво из металлических обломков, густо пропитанное маслянистым топливом.
– Ну вот, кто заказывал первое техногенное бедствие? Теперь тут вряд ли что-то вырастет в диаметре десяти километров, – с глубоким вздохом сказал Тарас. И домой мы теперь не скоро доберемся.
– Тут ты прав, теперь домой попасть получится не скоро. А на счет десяти километров ты немного ошибся – топливо разлилось по территории не менее пятидесяти километров. Ты уже забыл про вторую ракету? А она должна была находиться в самом центре этого водоема, под стометровым слоем воды. Вот где катастрофа, – расстроено, произнес Воронов, и уселся на мокрый камень.
И что это за жизнь такая? Ничего с первого раза хорошо не получается. Везде нужно натыкаться на грабли, пробивать головой стены, и что самое интересное, так идет всю мою жизнь.
– Да тут ты прав. И еще за оживление разумных инопланетян придется ответить, – с ехидной улыбкой сыпнул солью на открытую рану Герман.
– А, ты об этом? Нет, тут то ты и ошибся. Я специально так подстроил, подставив тебя. И как в воду глядел, зная, что ты мстительный и мелочный, и обязательно попытаешься мне нагадить в карман. На этом мы и сыграли. А вот тебе теперь точно кранты – расстреляют как террориста и вредителя. А мы окажемся не причем – это ты решил их оживить. Вот так дружок ты и стал послушным оружием в моих руках. Есть такая пословица – выгребать жар чужими руками. И теперь сиди, и думай, кто тут самый умный и главный из жуликов. И поднявшись с камня, Воронов пошел в сторону базы. За ним пошла вся группа, последним шел Герман. Сейчас он получил главный урок в своей жизни, и теперь молча усваивал эту моральную оплеуху.
Конечно, Воронов пошутил о расстреле – никто и не подумает наказывать его за это. Теперь, когда дело сделано, все начальство будет горячо открещиваться от этой бумажки с приговором инопланетянам, никто даже не вспомнит о ее содержании. Все это уже знали, все…кроме Германа. Конечно, позднее они откроют ему глаза, но сейчас его следовало немного проучить, и мнение всего коллектива было в этом вопросе единодушным.
