Вячеслав Шалыгин - Инстинкт гнева
И последний вопрос из «десятки сильнейших». Как Островский и его люди узнали, где появится стрелок этой ночью? Ответ напрашивается только один: они подставили и бандитов, и Женю, подслушав их разговор и каким-то образом сообщив о месте и времени встречи загадочному снайперу. Но неужели они способны так тонко продумать и спланировать операцию?
«Может, я опять усложняю? Но как иначе все это объяснить? Островский и компания точно знали, что снайпер обязательно захочет пересечься с Женей. Почему? Да потому, например, что „маньяк“ — будем звать его так, раз уж повелось, — не Островский, но кто-то из его круга! Он знал, что Островский выехал наперехват, и постарался его опередить, чтобы убрать свидетеля, способного опознать и ославить „маньяка“ на все „высшее общество“.
Вот почему клиент не давал любознательному сыщику полной информации. Друзья по гольф-клубу решили не выносить сор из избы. Они позволили стрелку напасть на Женю, но тому помешали бритоголовые, которых он не задумываясь убрал. В принципе этого оказалось достаточно. „Мутные“ схватили маньяка из высшего общества на месте с поличным и повезли судить по своим законам.
Версия вполне здравая. И четко объясняет, почему стрелок оказался в назначенном месте точно в назначенный час. Будучи одним из окружения Островского, он наверняка имел доступ к информации о передвижении и телефонных переговорах девушки и должен был знать о причинах интереса компаньонов к этой сударыне».
Туманов вдруг поймал себя на мысли, что рассматривает ситуацию отвлеченно, как сторонний наблюдатель. А между тем еще полчаса назад он бросился сломя голову (и доломав бампер у машины) на выручку Жене вовсе не потому, что стремился раскрыть, наконец, тайну загадочных похождений Островского. Он бросился спасать Женю!
И что изменилось? Почему он оставил истекающую кровью Женю на холодной земле?
«А что я мог сделать? Я же не врач. Да и „Скорая“ на подходе. Все обойдется, наверное».
От вопроса «А если не обойдется?» Туманов постарался отмахнуться. Получилось не сразу. Мысль о том, что он удрал с места трагедии, не попытавшись спасти человека, к тому же девушку, которая ему небезразлична, жгла совесть каленым железом. Виктор едва не ринулся обратно, заложив знаменитый разворот на сто восемьдесят градусов. Остановило его только одно: понимание, насколько бессмысленно размахивать кулаками после драки. Женю наверняка увезли в клинику. Так что Туманову оставалось лишь терзаться угрызениями совести и сочинять аргументы в оправдание собственному малодушию.
«Небезразлична… подумаешь! Это еще ничего не значит. Мне половина молодых женщин Москвы и области небезразлична, что ж теперь, всех спасать? Да и нельзя ее было трогать, кто знает, что там ей проткнули? Как-нибудь не так повернул и усугубил бы ее состояние. Кому это надо? Нет, спасать должны медики. А мое дело искать, уличать и разбираться: кого поймал (если поймал) Островский, почему этот снайпер неоднократно стрелял в Женю, но ни разу не попал (хотя двоих бандитов убрал ювелирно), и что вообще происходит? Если „мутные“ ловили своего, то какого черта привлекли к делу посторонних (которым теперь достанется по первое число и от „ваших“, и от „наших“), а если это был чужой, например пресловутый маньяк, то какое до него дело таким важным птицам, как Островский?»
Погрузившись в сумбурные мысли, Туманов не заметил, как доехал до дома. А еще он не заметил, что от самого места происшествия и до стоянки во дворе его сопровождал серебристый «Фокус».
* * *Белый фургон «Мерседес» подрулил к месту происшествия через несколько минут после того, как «Скорая» увезла пострадавшую. Второй экипаж медиков никуда не спешил, равно как и милицейские чины, а также люди в штатском, прибывшие на тридцать пятый километр в «Газели» с надписью «Криминалистическая лаборатория».
Джонатан несколько минут изучал обстановку, не выходя из машины, затем, сделав какие-то выводы, выбрался на свежий ночной воздух и неторопливо подошел к серебристому «Фокусу» с мятым передним крылом. Эта машина, как и «Мерседес», остановилась в сторонке, но никто из оцепивших место происшествия милиционеров на нее даже не взглянул, будто ее здесь и не было.
Заметив приближение Джонатана, из «Форда» выбрался человек в светлой пиджачной паре. Он молча пожал разведчику руку и кивком указал на кювет, по которому прыгали светлячки фонариков.
— Триста плюс два по двести. Семь шестьдесят две.
— А триста?
— Финский. Чистое проникающее в легкое.
Посторонний человек вряд ли понял бы из этого диалога хоть слово, но с точки зрения Джонатана информация была почти исчерпывающей: один раненный финским ножом, кроме легкого ничто жизненно важное не задето, должен выжить, и двое убитых из оружия калибром, если мерить по-русски, семь целых шестьдесят две сотых миллиметра.
— Позицию осмотрел?
— С опушки работал. Два выстрела, два глухаря. Гильзы у ментов.
— Ты их видел? Типа «маузер»?
— Да, из этой оперы. Царапины на рантах изучить не успел, но скорее всего работал «ТТ». А ты ничего не видел? Сверху.
— Потому и приехал. Спутник «настроен» на этот участок. Но изображение получилось средненькое.
Разведчик не стал уточнять, что спутниковые снимки получились стандартные для данной ситуации — серое пятно, которое не сразу разглядишь даже днем, и ориентировался Джонатан больше на «перехваты» разговоров «Скорой» и милиции. А уж о том, кто, кроме Хамелеона, зафиксирован на снимках, майору ФСБ Федотову знать и вовсе не следовало.
— Как думаешь, моя тема? — задумчиво спросил майор.
— Думаю, не твоя, — уверенно ответил Джонатан. — Стрелок же не олигархов завалил.
— А девица та же. И еще сыщик здесь крутился. Которого Островский нанял. Ты, кстати, выяснил, для чего?
— Пока нет, но скоро выясню. Где он сейчас?
— Домой поехал.
— Девицу, получается, бросил?
— А на кой она ему? — майор пожал плечами. — Мало их, что ли?
— Раз от бандюков спасал, домой привозил, значит, нужна. Ладно, Федотов, служи дальше. Я пойду прогуляюсь.
Пожав Джонатану руку, майор Федотов сел в машину, но уезжать не спешил. Джонатан прогулялся до верстового столба, постоял немного, изучая следы на обочине, и спустился в кювет. Побродив там несколько минут и переговорив с десятком человек, от оцепления до экспертов, он вернулся к своей машине, вытер подошвы о короткую придорожную траву и уселся за руль. Картина происшествия была ясна. Мотивы тоже. Выводы напрашивались сами собой. Можно докладывать Островскому. Джонатан бросил взгляд на часы. Поздновато для звонка, но тянуть нельзя.
Для связи разведчик выбрал сетевую видеосвязь, хотя понимал, что Островскому вряд ли понравится такой вариант. Демонстрировать собеседнику заспанную физиономию было не в правилах бригадира. Он придавал таким мелочам большое значение, и отступления от правил вызывали у него раздражение. Но видеосвязь была нужна для наглядной иллюстрации выводов. Бывают ситуации, когда не до этикета. Как бы ни хотелось Островскому.
Джонатан нажал на вызов. Вопреки ожиданиям разведчика, звонок застал бригадира не в постели с какой-нибудь милашкой, а на рабочем месте. Островский жестом попросил Джонатана оставаться на связи, а сам между тем продолжил разговор по внутренней офисной линии. Примерно через минуту он положил трубку и развернулся к веб-камере.
— Ну и что там у тебя произошло? Ты на МКАД?
— Да. Вы уже знаете затравку?
— Я знаю, что наша странная дамочка попала в переплет, была ранена, но успела отстрелить обидчикам жизненно важные органы. Так?
— Если верить спутнику и уликам, нет, не так.
— Ну, давай, просвещай, — Островский потер руки. — А после махнем в «Склиф». Теперь она от нас не улизнет!
— Махнем, если не передумаете, — Джонатан показал гильзу. — Эту я подобрал в парке, недалеко от трамвайного кольца. Еще одну с той же маркировкой я нашел в лесу на позиции, с которой Хамелеон прострелил мой ноутбук. Теперь две такие же гильзы милицейские эксперты нашли здесь. Думаю, они все от одного оружия. Подтверждение: во всех случаях на спутниковом снимке было серое пятно.
— И во всех случаях мы опоздали, — добавил Островский.
— Маскировочное пятно Хамелеона можно обнаружить, только когда он неподвижен. Как только он начинает двигаться, пятно будто бы растворяется, и враг исчезает вчистую.
— Это я знаю, — бригадир кивнул. — Ну и что у нас получается? Хамелеон выследил девицу и решил обрубить последние хвосты: свидетельницу, которая, возможно, когда-то видела его в компании папаши. Правда, заодно ему пришлось уложить бритых, чисто для конспирации, но это не стало для него проблемой: ни технической, ни моральной. Однако завершить дело ему помешал сыщик. По-моему, так.
