Гранд-адмирал. Том седьмой (СИ) - Модус Илья Сергеевич

На чудо конечно надеяться не стоит, но если все же снаружи кто-то есть, он хотя бы сможет сказать что танк скоро рванет. И стоит отойти от него подальше. Сейчас это максимум, на что можно рассчитывать.

Без спец инструмента его не вытащить. И вряд ли кто-то из штурмовиков таскает с собой плазменный резак, чтобы прожечь броню или злополучный люк. Термическая взрывчатка могла бы помочь, но…

Он повторил стук, только в этот раз он бил ещё сильнее.

На чудо он не надеялся, но…

Устройство, которое не подавало жизни, внезапно разразилось треском помех.

Не веря своим глазам, Ильман посмотрел на комлинк. Работает! Алмазный порошок в бак, работает!

Ильман едва ли различал детали из-за слез в глазах, но клавишу активации наше и поднес микрофон к маске.

— Говорит капитан Насбу, рота «Завоевателей», бортовой номер сто семьдесят восемь. Машина перевернута, лишилась башни. Системы отказывают, скоро будет взрыв. Держитесь на расстоянии пятидесяти метров от танка, не меньше! К машине не подходить! Повторяю…

Оперируя одной рукой Ильман достал из чудом сохранившейся аптечки пара пневматических шприцов. Стимулятор и обезболивающие. Сначала стимулятор. Потом сразу же обезболивающие. Иначе мощнейшая химия, которая содержится во втором контейнере может вырубить. Все-таки для танкистов делали специальные препараты. Ведь нередко экипаж доставали из машин в ожогах по всему телу.

Ильман вколол шприцы почти одновременно и содрогнулся всем телом от ощущений которые пронзили его тело. Резкая боль от травм тут же сменилась умиротворяющей дремой.

Ильман, вколов «боевой коктейль», даже усмехнулся. Он вспомнил как полковник Насбу прикладывал пару курсантов в шлемофонах к броне танка, назидательно повторяя: «От болевого шока умереть нельзя. А вот от обильной кровопотери — да. Она и вызывает шок организма…»

— Повторяю, — после химии даже голос окреп. — Не приближаться к…

Судя по грохоту над головой, что-то упало на днище танка. Что-то не совсем тяжелое, но…

Следом раздался хруст, как будто от танка оторвали кусок чего-то важного. Металл жалобно застонал, но поддался. Хм… Реактор не так расплавляется, вообще-то… Может еще один «прилет»? Но где звук взрыва и ударная волна?

Над головой раздался вежливый такой стук.

Ильман зажмурился и мотнул головой. Галлюцинации?

Стук над головой повторился.

— Эй, танкист, ты там как, живой?

Голос сквозь броню доходил искаженным, но Ильман мог поклясться, что он женский. Это едва ли не поразило его больше, чем снаряд подбивший машину. Женщина у эфире? В армии? В бронетанковых войсках? Или, быть может она штурмовик? А почему сразу не Дарт Вейдер?

Но потом тут же вспомнил что в Доминион на службу принимали женщин и экзотов.

— Прочь! — закричал он, увидев, как беззвучно моргают дисплеи контроля реактора. — Сейчас рванет!

И в самом деле — раздался сильный взрыв… Вот только танк даже не шелохнулся. Что за дела?

— А ты не джедай часом? — поинтересовался голос.

— Эм… Нет… Вроде бы…

— Ну, ты себе нашивку сделай, что умеешь угадывать время взрыва реактора своего танка, — посоветовал голос. — И еще… Ты бы на дно лег и голову не подымал, хорошо?

— А? — Ильман отказывался верить в реальность происходящего. Может это уже предсмертное?

— По голове болванкой «н-на»! — передразнил его голос. — Укладывайся пониже. А еще лучше вообще на живот ложись, чтобы металл на кожу не попал!

«Какой металл?» — опешил Ильман.

— Да сместись ты подальше от нижнего люка, говорю! — повторил голос. — Сейчас разваривать тебя буду.

— Не надо меня разваривать, я не макароны! — запротестовал капитан Насбу. Нет, решительно, это предсмертная агония.

— Шутишь в горящем танке? — поинтересовался голос. — Молодец. Ты, когда по земле ходишь, до ядра планеты не проваливаешься?

— Нет… А с чего ты решила?

— Да подумала, что ты из бескара. Ну или некоторые твои части… У него тут танк в огне, а он про макароны шутит… А-а-а-а! Тебя ж контузило… Ладно, тут уже жарко становится, как бы парни не тушили. Буду резать…

«Кого резать?» — только и успел подумать Ильман.

А уже через пару секунд понял.

В задымленном отделении было темно. А затем стало светло — сразу, как только в днище появился вертикальный поток ослепительной энергии. Он во мгновение ока вырезал броню вокруг злополучного люка. И, вместо того, чтобы грохнуться внутрь, вылетел наружу, как пробка из бутылки с газировкой.

Боевое отделение залило естественное освещение, от которого он едва не ослеп. Глазам было больно, как и его телу, которое кто-то куда-то потащил… Потом сознание куда-то провалилось, когда боль нахлынула…

Следующее, что он увидел — это шлем штурм-медика, который совершенно бесчувственно вогнал ему в шею сразу несколько игл. По венам потекла ледяная жидкость…

— Стабилизировал, — сообщил штурм-медик. — Нужен эвакуационный транспорт — у него внутреннее кровотечение. В принципе, я бы и тут его подштопал…

— До тыла доживет? — поинтересовался подозрительно знакомый голос. Женский голос.

Закрывая бьющий в глаза свет, появилась рогатое лицо… поправка, не рогатое, просто строение головы такое…

— Полчаса есть, — сообщил штурм-медик. — Стимуляторы и физраствор вместе с кровезаменителем я подключил. Но, повторюсь, нужны хирурги.

— Спасибо, Колто, — тогрута хлопнула штурм-медика по наплечнику и тот мгновенно испарился. Зато оранжевое лицо с белыми разводами приблизилось. — Очнулся значит… И лежит тут такой, скромный. Ты разговорчивый только в горящих танках, капитан?

— Что произошло? — произнес он, облизывая пересохшие губы. Очень хотелось пить.

— Ну… Ты заработал выпивку от парней из 501-го, — закатила глаза тогрута. — Те минометы им сильно мешали. Но танк тебе придется новый выпрашивать. Этот… Слушай, он и до того, как я реактор оторвала, был не особо хорош собой. А как сгорел, так и вовсе лучше на металлолом продать.

— Экипаж…?

— Подобрали, все раненные, состояние не лучше твоего, но жить будут, — тогрута мило улыбнулась. — И, кстати говоря, мы взяли наземную базу противника. Сейчас пойдет потеха с теми, кто на глубине…

— Штурм? — спросил Ильман. Почему-то кроме как о задании ему не о чем было спрашивать.

— Я на маньяка похожа, чтобы отдавать такой приказ? — опешила тогрута.

— Есть немного, — признался Ильман. — Лицо в саже…

— Это не худшее, что у меня бывало на лице, — отмахнулась тогрута. — В общем…

— Леди Тано, — подбежал штурмовик. Судя по дополнительному оборудованию на броне — кто-то из командиров. — Трубы из резервуара подведены к стволу шахты. Мы готовы начинать.

— Начинайте, — пожала плечами женщина. — Тут жарко, пусть попьют…

— Есть! — клон исчез, как будто растворился.

— Попьют? — уточнил Ильман.

— Ага, — кивнула леди Тано. — Зачем тратить время и жизни на штурм шахты, если ее можно просто затопить вместе со всеми врагами?

Бывалого танкиста пробрала оторопь.

Видимо что-то отразилось на лице, так как тогрута криво усмехнулась, хлопнув его по плечу.

— Ну, бывай, танкист. Выздоравливай. А я свои две минуты перекура уже истратила. Пойду кого-нибудь из занновцев убью.

И сказано это было с такой простотой… Честно говоря, до самого госпиталя Ильман надеялся, что трясет его от ранения, а не от беззаботности тогруты в вопросе убийства врагов.

Ведь, когда начинаешь легко принимать тот факт, что тебе придется убить одного, десять, сто или тысячу врагов, и тебя совершенно не волнует как это сделать, лишь бы сделать, это уже повод задуматься над тем, все ли в порядке внутри твоей черепной коробки.

Генерал Каин выглядел изможденным. Но при этом, командир 501-го легиона умудрялся не проявлять свое истощение как-либо, кроме осунувшегося лица и залегших под глазами теней.

Штурм наземных баз «корпоратов» и «Консорциума Занна» дался ему нелегко. Несмотря на то, что планета была разделена на зоны ответственности более чем десяти штурмовых легионов и, как следствие, десяти генералов, именно Максимилиан Каин курировал общий ход наземной операции. Насколько мне известно, присоединившийся к 501-му легиону в этом сражении батальон «Ранкор», а, так же, 104-ый батальон «Волчья стая» прекрасно себя проявили.