Элизабет Мун - Правила игры
В дверь поспешно вошел Пуассон, старший секретарь лорда Торнбакла. Это было уже совсем неожиданно, но лицо Пуассона, бледное и словно окаменевшее, еще больше встревожило друзей.
— Что случилось? — спросил Торнбакл. Его взгляд был прикован к пакету в руках Пуассона. На пакете ярко выделялись желто-зеленые полосы самой крупной коммерческой экспресс-почты Хаймейл.
— Милорд, милорд…— Друзья никогда раньше не видели Пуассона таким растерянным, даже когда Кемтре отрекся от престола, Пуассон с самой первой минуты был учтив и предусмотрителен. А сейчас руки у него дрожали, а вместе с ними трясся и пакет, который он держал.
Торнбакл почувствовал такой знакомый холодок, кусок льда сдавил желудок. За то время, что он был Спикером, Торнбаклу приходилось сталкиваться с множеством критических ситуаций, но никогда известие о кризисе не приходило в фирменном конверте Хаймейл Экспресс. Судя по реакции Пуассона, произошло что-то серьезное. Торнбакл протянул руку за пакетом.
— Вы открывали его, — сказал он.
— Вместе с остальной почтой, милорд. Я понятия не имел…
Торнбакл достал из конверта несколько фотографий, потом перевернул его, и на стол выкатился видеокуб. Торнбакл посмотрел на первые несколько фотографий и остолбенел.
Он словно со стороны видел, как остальные фотографии выскользнули из руки и медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, упали на пол. Так же со стороны он видел Пуассона, который все еще стоял с вытянутой рукой, Кевила, сидевшего за столом. Сердце, которое чуть было не остановилось, забилось теперь с бешеной скоростью.
Но все перекрывало лицо Брюн, смотревшее на него с фотографии с таким неподдельным ужасом и страданием, что у него перехватывало дыхание.
— Банни… — позвал его Кевил.
Торнбакл покачал головой и крепко сжал челюсти, ему хотелось кричать во весь голос. Он закрыл глаза, словно так он мог вместо этого несчастного лица снова увидеть счастливую и смеющуюся Брюн. Но перед глазами постоянно стоял запуганный, тревожный взгляд.
Остальное даже необязательно смотреть. Он уже знал, что случилось.
Нет, посмотреть надо. Сначала надо все узнать, а уж потом начинать действовать. Не говоря ни слова, он протянул первую фотографию Кевилу и наклонился, чтобы поднять остальные. Фотографии, упав на пол, рассыпались, и пока он их собирал (руки, к удивлению, уже не тряслись), то не мог не заметить некоторые из них. Вот Брюн, абсолютно голая, привязана к койке, а на ноге, в том месте, где был вживлен контрацептивный имплантант, зияет живая рана. Вот она в своем защитном костюме, который шила на заказ, во рту кляп, держат ее чьи-то руки в перчатках; вот опять лицо Брюн, она без сознания, в рот вставлен какой-то медицинский инструмент. Брюн… он отложил фотографии и посмотрел на Кевила.
— Бог ты мой, Банни! — Кевил побледнел как полотно. Наверное, и у него такое же лицо.
— Принесите считывающее устройство, — сказал Торнбакл Пуассону и поразился сам, что в состоянии вообще говорить.
— Да, милорд. Я…
— Принесите, — остановил его Торнбакл. — И уберите это. — От запаха еды, все еще стоявшей на столе, его чуть не стошнило.
Когда Пуассон ушел, Торнбакл взял у Кевила последнюю фотографию, сложил их все вместе и очень аккуратно положил на стол изображением вниз. В столовую вошли двое слуг, они без слов убрали со стола посуду и остатки еды. В это время вернулся Пуассон со считывающим устройством и экраном.
— Вот, милорд.
— Останьтесь.
Пуассон, собиравшийся уже уходить, остановился.
— Вы уверены? — переспросил Кевил.
— Что случилось, то уже случилось, — ответил Торнбакл. — Нам все равно нужен кто-нибудь из секретарей, чтобы заняться корреспонденцией и связью. Но сначала надо уяснить, кто же это все сделал.
Он не стал показывать Кевилу остальные фотографии.
Изображение на экране было нечетким, словно смотрели они копию с плохо сделанного оригинала, но можно было вполне точно различить Брюн и понять, что говорит мужской голос с сильным акцентом. Торнбакл старался сосредоточиться на словах мужчины, но постоянно ловил себя на том, что видит только несчастное лицо дочери и кроме этого уже ничего не слышит и не замечает.
Когда куб закончился, все молчали. Торнбакл еле сдерживал слезы. Остальные сидели не двигаясь. Наконец Торнбакл поднял глаза. Кевил молчал, а это так непохоже на него, он всегда знал, что сказать в трудную минуту. Сейчас он просто качал головой. Первым заговорил Пуассон:
— Милорд… желает связаться с Адмиралтейством?
— Да, — словно прокаркал он.
В горле застрял комок. Брюн, Брюн… золотоволосая красавица, остроумная, веселая… а вместо всего этого немое, несчастное, разбитое существо. Невозможно… Конечно, запись можно сфальсифицировать, но где-то в глубине своего сердца он знал, что все, что он только что видел, сущая правда.
— Адмиралтейство? Да, конечно. Мы должны найти ее. А я… вызову транспорт. — Он прекрасно знал, насколько трудно будет разыскать Брюн. Даже в галактике Династий были сотни, тысячи миров, он никогда не считал, сколько именно, и человек мог затеряться в них, как песчинка. Пуассон поклонился и вышел. Вел он себя очень корректно.
— Мы найдем ее, — сказал Кевил своим глубоким красивым голосом, которым мог убедить кого угодно. — Мы должны…
— А если нет? — Торнбакл почувствовал, что перестает владеть собой, и быстро встал. Надо двигаться, стоять, ходить, что-то делать, тогда он выдержит и не сломается. — Что я скажу Миранде?
— Пока ничего, — ответил Кевил. — Может, все еще не так плохо…
— Ты сам не веришь в то, что говоришь.
— Правда, но сначала надо, чтобы над записью поработали эксперты, они увеличат все как надо, усилят.
— Посмотри на эти снимки. — Торнбакл показал на кипу фотографий на столе. Сам он уставился на пруд в саду, но слышал, как Кевил хватал ртом воздух, еще раз, еще, потом звук отодвигаемого стула, и вот Кевил подошел к нему сзади.
— Мы вернем ее, — сказал Кевил, на этот раз своим обычным голосом. Сказал как отрезал. Торнбакл знал этого человека, его характер, знал, что он всегда делал то, что говорил. — Как ты хочешь, чтобы я непосредственно занялся поиском или руководил всем отсюда?
— Разыскивать ее должен я сам, — ответил Торнбакл.
— Значит, я буду работать вместе с… кого ты оставишь Спикером вместо себя?
— Тебя.
— Разразится скандал. Лучше выбери Кавендиша, де Марктоса или Барраклоу. Я могу остаться в качестве юрисконсульта и буду улаживать все конфликты. Но только тебе в данный момент доверяют абсолютно все. Или почти все.
— Транспорт прибыл, сэр, — доложил Пуассон.
— Я провожу тебя, — сказал Кевил.
— Спасибо. — Голос у Торнбакла все же дрожал. — Думаю, надо пойти умыться. — Он сложил фотографии и куб в полосатый конверт. Кевил кивнул и прошел к боковой двери.
Торнбакл умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Странно, но он выглядел почти как обычно. Немного бледен, устал, зол… После первого шока и боли он и правда рассердился, сильно рассердился, и с каждой минутой злость его нарастала. Он даже не заметил, каким образом, но злость переместилась с тех, кто непосредственно похитил его дочь, на всех, кто так или иначе оказался к этому причастен, даже на тех, кто на протяжении всей жизни Брюн влиял на нее и на совершаемые ею поступки.
Когда Торнбакл он вышел из столовой, он все еще находился в состоянии шока. Приехав в Адмиралтейство, он уже искал виновных в происшедшем. Кевил сидел рядом с ним в машине, но ничего не говорил.
В Главном штабе Адмиралтейства его уже ждал комендант. Он помнил, что видел его на совещаниях на прошлой неделе, когда они обсуждали замену кораблей Флота, пострадавших при Ксавье. Он с ужасом обнаружил, что Пуассон не предупредил о причине его визита, потом понял, что, конечно же, Пуассон был, как всегда, прав.
Он поздоровался с комендантом, а когда они прошли в зал, сразу же сказал:
— Я прибыл к вам не для обсуждения бюджета, я должен поговорить со старшим из присутствующих офицеров.
— Да, сэр, вас ждет адмирал Гласлин. Секретарь Пуассон сказал, что дело срочное ,и конфиденциальное, но так как мы с вами знакомы, он предложил мне сопровождать вас.
Адмирал Гласлин, высокий, худощавый, с изогнутой, как у цапли, шеей, встретил их в приемной и провел в свой кабинет.
— Лорд Торнбакл, чем могу быть полезен? Торнбакл бросил конверт на стол.
— Вы сможете найти этих… этих людей… и мою дочь?
— Сэр?
— Загляните в конверт, — спокойно сказал Кевил. — Дочь лорда Торнбакла похитили, ей нанесли телесные повреждения…
Адмирал широко раскрыл рот, потом быстро закрыл его и вытряхнул содержимое конверта на стол. При виде фотографий лицо его посерело.
— Когда вы получили это?
— Только что, — ответил Торнбакл.
— Конверт был доставлен шестьдесят четыре минуты назад во дворец вместе с остальной почтой Хаймейл Экспресс. Секретарь Пуассон вскрыл конверт, так как на нем стояла пометка «Личное», а когда понял, в чем дело, тут же принес его лорду Торнбаклу. — Тут Кевил на секунду остановился, адмирал кивнул. — Мы с лордом в этот момент обедали. Еще мы просмотрели куб с записью.
